Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО Бурятский Государственный Университет

Кафедра английской филологии

Контрастивная лингвистика: объект и методы исследования

Выполнил: Намдакова А.А.

Улан-Удэ 2011

Введение

Контрастивная лингвистика как отрасль современного языкознания

Объект, предмет исследования контрастивной лингвистики

Цели и задачи контрастивной лингвистики

Методология и методы контрастивной лингвистики

Понятие конгруэнтности и эквивалентности в контрастивной лингвистике

Заключение

Список литературы

контрастивная лингвистика конгруэнтность

Введение

Это может показаться парадоксом, но контрастивная лингвистика, которая по справедливости считается одним из наиболее молодых направлений в современном языкознании, восходит к древнейшим заботам языковедов. Контрастивная лингвистика оформилась как особая наука внутри науки о языке лет двадцать назад: она переживает еще свою молодость, она еще ищет себя, стремится отстоять и обосновать свою самостоятельность среди других языковедческих наук, разработать свою методику, проявить себя, доказать свою полезность. Но само сопоставление языков, лежащее в основе контрастивных штудий, столь же древне, сколь и само изучение языка.

Как образно заметил один из лингвистов, сравнение языков появилось сразу же после их «вавилонского смешения», когда согласно легенде, на смену единому языку пришло языковое многообразие. Любые грамматики изучаемого второго языка, да и многие первые грамматики родного языка писались на фоне сравнения, осознанного или бессознательного, с другим языком - родным в первом случае или более престижным языком культуры - во втором. Исследователи считают, что грамматика Панини латентно уже содержала элементы сопоставления санскрита с разговорными пракритами. Европейские грамматики эпох Возрождения - первые грамматики современных языков - писались фактически в сопоставлении с грамматиками греческого или латинского языка. Да и современный лингвист, описывающий какой-нибудь «экзотический» язык или диалект, держит в своем сознании привычную схему родного либо какого-нибудь другого языка, с которым он поневоле сравнивает факты изучаемого им нового языка, пропуская их через привычную сеть понятий.

Развитию и становлению контрастивной лингвистики способствовал ряд факторов, основными из которых являются следующие.

Типологическая имитация (лат. imitatio - подражание, уподобление, подделка), т.е. описание системы одного языка строится на основе имеющегося описания системы другого языка. При этом происходит сравнение языков и проверяется возможность рационального уподобления сравниваемых языков.

Научное сравнение и сопоставление языков и появление работ, раскрывающих результаты исследований.

Развитие перевода и переводческой науки, поскольку и при переводе происходит своеобразное сравнение систем языка оригинала и языка перевода.

Лексикография также является стимулирующим фактором, способствующим становлению контрастивной лингвистики, ибо при сопоставлении двуязычных и многоязычных словарей лексикограф проводит сравнение / сопоставление систем описываемых языков.

Практическое и теоретическое изучение иностранных языков, при котором возникает необходимость в сравнении систем родного и изучаемого языков.

Межъязыковые контакты.

Сопоставительная лингвистика выросла из необходимости описания языков и из необходимости их преподавания. Поэтому нынешняя наука - контрастивная лингвистика - представляет собой сублимацию, теоретическое обобщение давней человеческой практики в области описания языка.

Контрастивная лингвистика как отрасль современного языкознания

Первый вопрос, который естественно встает в связи с контрастивной лингвистикой - это вопрос о ее месте среди других разделов языкознания. Сравнение является основным (возможно даже единственным) методом изучения языка. Но в зависимости от цели и объекта различаются три отрасли языкознания, использующие сравнение: сравнительно-историческая лингвистика, изучающая генетическую общность языков в их развитии; ареальная лингвистика, рассматривающая вторичное родство языков, языковые союзы, общность языковых явлений независимо от степени их генетической общности, сопоставительная (контрастивная) лингвистика и топологическая лингвистика, изучающие схождения и расхождения между языками, независимо от степени их генетической близости.

В науке активно обсуждался вопрос о сопоставительной (контрастивной) лингвистике и о лингвистической типологии, их размежевании или, наоборот, их взаимосвязях. В. Скаличка объясняет различие между ними следующим образом: типология берет за основу сравнения отдельные компоненты системы, но изучает их во всех языках или в возможно более широкой общности языков. Сопоставительная лингвистика сравнивает только два языка, но по всем элементам системы. Развитие типологических и сопоставительных исследований не вполне оправдало это различение. Предметом сопоставительного анализа может быть отдельное явление, причем не обязательно в двух, может быть и в нескольких языках, тогда как типологический анализ может охватывать большие разделы языка и даже структуру языка в целом. Пожалуй, более правильным представляется считать, что задача лингвистической типологии - установление языкового типа (как типов существования того или иного элемента в различных языках, так и языковых типов в целом), для последующей классификации языков и выявления того, как вообще может быть устроен человеческий язык. Задачи сопоставительной лингвистики скромнее: она сравнивает факты двух или нескольких языков с целью обнаружения схождений и расхождений. Довольно ясно задача типологии сформулирована в статье Б. Потье, который устанавливает три этапа типологического анализа: нахождение типологической черты (основы сравнения языков), характеристика языка по данной черте, классификация языков, вернее, определение места языка среди других языков в классификации по данной черте. Соотношение сопоставительной лингвистики и типологии некоторые авторы представляют таким образом, что типология - более абстрактная наука, тогда как сопоставительная лингвистика более конкретная: сопоставительная лингвистика дает материал для типологии, тогда как типология предоставляет сопоставительной лингвистике средства объяснения соответствующих схождений и расхождений.

Итак, в синхронном плане противопоставляются прежде всего типология и контрастивная лингвистика. Однако, в некоторых теориях понятие контрастивной лингвистики сужается и в таком случае она противопоставляется иным формам сопоставления языков. Здесь следует отметить две теории. Прежде всего это характерология. Ее отличие от собственно сопоставительной лингвистики остается неясным, хотя именно это понятие разрабатывалось Пражской школой. Но пражцы противопоставляли характерологию типологии, а не сопоставительной лингвистике. Если же настаивать на различии двух последних отраслей науки, то особенность характерологии следует видеть в том, как подчеркивает Матезиус в статье, открывающей данный сборник, что она имеет дело с существенными особенностями данного языка в данный момент времени, стремясь выявить импликативные соотношения между этими особенностями языка. В той же статье Матезиус показывает, например, что особенностью английского языка по сравнению с чешским, является тематичность синтаксического подлежащего. Этим специфическим фактом Матезиус объясняет такие особенности английского языка, как частотность пассивных конструкций, употребительность особых оборотов с прилагательными, он связывает с ним такие казалось бы отдаленные от функции подлежащего факты, как ослабление идеи действия в английском глаголе и в связи с этим распространение конструкций, состоящих из имени и глагола, где действие выражается лексически именем существительным, вплоть до легкости перехода от имени к глаголу и обратно, то есть стирания граней между именем и глаголом в морфологическом аспекте, более четко сохраняющееся в славянских языках. Можно отметить, что французский язык во всех этих тенденциях следует за английским, русский - приближается к чешскому. Таким образом, с одной особенностью связывается целый ряд казалось бы разнородных, но существенных явлений языка. Аналогичный подход мы наблюдаем в известной книге Ш, Балли «Общая лингвистика и вопросы французского языка». Особенности структуры слога, словесного и фразового ударения, морфологии, лексической семантики, порядка слов, словообразования французского языка в сопоставлении с немецким в этой книге предстают как взаимосвязанные явления и тенденции, определяемые глубинными особенностями языковой структуры. Подобно тому, как в разных поступках и суждениях человека проявляется его глубинный характер, так и в разных явлениях языка, относящихся к различным уровням, отражаются его глубинные тенденции.

Некоторые авторы, сужая понятие контрастивной лингвистики, противопоставляют ее конфронтативной лингвистике. Лингвист Хельбиг считает, что конфронтативная (этот термин соответствует, по-видимому, русскому «сопоставительная») лингвистика имеет более теоретическую ориентацию и занимается как сходствами, так и различиями между языками, тогда как контрастивная лингвистика имеет более практическую направленность и занимается преимущественно различиями между языками. Конечно, при практическом использовании данных контрастивной лингвистики, в частности в преподавании языков, необходимо делать больший упор на различиях, чем на сходствах, но в принципе при сопоставлении языков неизбежно отмечаются как сходства, так и различия, и никакого принципиального расхождения здесь нет. В сопоставительных исследованиях в принципе важно отмечать и изоморфизм алломорфных фактов. Следовательно, проводить разницу между «конфронтативным» и «контрастивным» языкознанием нет оснований, оба подхода пользуются одними и теми же методами исследования и все дело здесь заключается в том, что учитывается в первую очередь при использовании его результатов.

Общие задачи сопоставительного (контрастивного) изучения языков могут быть сформулированы следующим образом:

Оно выявляет схождения и расхождения в использовании языковых средств различными языками.

Оно позволяет лучше определить особенности каждого из сопоставляемых языков, которые могут ускользать от внимания исследователя при одном лишь «внутреннем» изучении языка.

Оно непосредственно связано с различными видами прикладного языкознания, прежде всего с преподаванием неродного языка, где оно позволяет предвидеть и преодолевать нежелательную интерференцию, а также с теорией перевода, для которой оно дает надежную лингвистическую базу.

Оно дает материал для типологии, для выявления универсалий.

Объект, предмет исследования контрастивной лингвистики

Итак, Контрастивная лингвистика возникла на основе сопоставительного языкознания, отпочковавшись от него в последние 25 лет как новая отрасль науки с ориентацией на изучение языковых контрастивов и языковых уникалий.

Предметом контрастирования являются различия или соответствия сравниваемых языков. Такого рода различия и соответствия существуют на всех уровнях языка, как знаковых, так и незнаковых. В рамках контрастивной лингвистики можно, например, сравнивать фонетические и фонологические, лексические и фразеологические, морфологические, синтаксические системы двух языков. Результаты таких исследований полезны при обучении иностранным языкам. Но в основе контрастивных исследований лежит двоякое соотношение плана выражения и содержания (формы и содержания) сравниваемых языков.

Цели и задачи контрастивной лингвистики

Контрастивная лингвистика преследует цель: обнаружить различия и общие черты в сравниваемых языках. В этом плане она близка к типологическо-сопоставительному языкознанию. Особое внимание контрастивная лингвистика обращает на несходные, контрастные черты языков.

Контрастивные исследования преследуют не только теоретические, но и практические цели.

Так, теоретико-практической целью контрастивного изучения двух языков является, как отмечают многие исследователи, составление неполной грамматики, содержание которой представляет описание суммы различий между грамматикой языка-источника (родного языка) и грамматикой изучаемого языка. Таким образом, контрастивная грамматика является своего рода дифференциальной грамматикой. Правда, это не значит, что совпадающие в двух языках грамматические секторы не должны изучаться. Такой подход неминуемо привел бы к искаженной точке зрения изучающего на изучаемый язык.

Результаты сравнения двух языков как раз необходимы для предсказания трудностей и ошибок, которые возникают в процессе изучения неродного языка.

Методология и методы контрастивной лингвистики

Современные исследования в области контрастивной лингвистики характеризуются не только плюрализмом мнений относительно целей и направления, но и разнообразием методик. Практически нет ни одного лингвистического метода, ни одной современной языковедческой теории, которую не попытались бы поставить на службу сопоставительному изучению языка, использовать в контрастивных целях.

Существуют опыты применения в контрастивном анализе стратификационной модели, то есть уровневой модели языка. Большой популярностью пользуется в контрастивных исследованиях трансформационно-порождающая грамматика, особенно идея о глубинных и поверхностных структурах. Роль глубинных структур особенно существенна в сопоставительных исследованиях ономасиологического направления. Содержание рассматривается как глубинная структура, тогда как различные способы ее передачи - к&к поверхностные структуры с разной языковой организацией (см., например, статьи Кшешовского, Джеймса). Джеймс пишет даже о необходимости разработки контрастивной порождающей грамматики, что явно не лишено смысла.

Падежная грамматика также нашла прочное место в сопоставительных исследованиях. Она фактически представляет собой в этом случае ответвление порождающей грамматики с ее глубинными и поверхностными структурами.

Весьма эффективной в сопоставительных исследованиях является микролингвистическая методика, основывающаяся на компонентном анализе. Фактически при сопоставлении приходится сравнивать не отдельные фонемы, слова или грамматические формы, но компоненты этих единиц. При микролингвистической методике исследование уходит в глубь языковых форм, благодаря чему выявляются характерные особенности языков в целом. Примеры показывают ее распространимость на единицы разных уровней языка. Действительно, простой перечень фонем в двух сравниваемых языках недостаточен. Важно сопоставить их по их различительным признакам, и в таком случае выявляется преимущественное использование тех или иных признаков в том или ином языке. Так, например, оказывается, что на уровне речи во французском языке больше представлена открытость гласных, чем в русском, с другой стороны французские гласные являются по месту артикуляции передними или задними, тогда как в русской речи преобладают гласные среднего ряда. Это, в конечном счете, отражает особенности работы артикуляционного аппарата при пользовании соответствующими языками. Недостаточно отметить относительно большую частотность глаголов движения в русской речи по сравнению с французской. Если провести компонентный анализ этих глаголов, то окажется, что в русской речи преобладающим компонентом является «способ передвижения» (часто с направлением движения, которое выражается префиксом), тогда как во французском тексте - компонент «направление движения», выражаемый самим глагольным корнем. Это показывает, какие черты ситуации, объективной реальности отображает прежде всего в построении высказывания говорящий на том и другом языке. Компонентный анализ позволяет наглядно показать относительную избыточность или экономию в организации высказывания на сравниваемых языках. Так, сопоставляя русскую фразу Я пришла с ее английским эквивалентом, мы можем видеть, что обе фразы в совокупности отображают семь различительных черт действительности (лицо деятеля, его пол, характер движения, направление движения, прошедшее время, завершенность действия, связь действия с моментом речи), но только три из них (лицо, направление движения, прошедшее время) представлены в обоих высказываниях, остальные четыре отображены в одном из двух языков и выступают как лексико-грамматические обязательные категории, не связанные непосредственно с необходимостью описать данную ситуацию. Подобный анализ показывает, что в языке на уровне его реализации отражает внеязыковую действительность само по себе и что подсказывается лишь языковой системой; он позволяет отделить общее от специфического национально-языкового. Он позволяет отделить обязательные минимальные элементы высказывания, необходимые для точного описания ситуации, от избыточных элементов, употребление которых обусловлено лишь системой данного языка.

Большую роль в сопоставительных исследованиях играет контекстуально-функциональный анализ. Он имеет два аспекта: качественный и количественный. При качественном контекстуальном анализе отмечаются расхождения в использовании тех или иных форм и структур в речи на двух языках. Однако сам по себе качественный анализ не может быть сочтен достаточным: задачей контрастивного анализа является выведение языковых тенденций, а это невозможно без определенных количественных данных. Поэтому в сопоставительных исследованиях используются количественные подсчеты и отражающие их графики. Разумеется, точность определяется не количеством цифр в процентах после запятой. Здесь важна «симптоматическая» статистика (В.Г. Адмони), которая формулируется в понятиях «чаще», «реже»; «больше», «меньше». В представленных в сборнике статьях можно неоднократно видеть использование подсчетов и количественных данных в сопоставительных исследованиях.

Качественный аспект контекстуальных сопоставительных исследований может касаться различных явлений структуры текста. Наиболее часто его объектом становятся формальные компоненты текста. Например, Штернеманн в своей статье рассматривает природу члена, занимающего первое место в предложении: в одном языке это подлежащее, в другом - обстоятельство и т.п. Разумеется, подобные исследования не лишены интереса, но они касаются порядка слов, в определенной степени, актуального членения и не могут дать полного представления о закономерностях построения текста в одном языке сопоставительно с другим. Больший интерес представляют сопоставительные исследования, касающиеся отбора языковых средств при выражении сходного содержания, рассматривающие такие вопросы, как, например, использование слов различных частей речи в тексте, использование различных способов выражения диатезы (пассив, конверсивные глаголы и т.п.), различия в конфигурации актантов в предложениях на двух языках, использование различных коммуникативных форм высказывания (вопросительные, побудительные предложения), закономерности местоименной репрезентации и повторной номинации. В зарубежной контрастивной лингвистике пока еще недостаточное внимание уделяется содержательной стороне текста, отбору элементов и различительных черт действительности (ситуации) при формировании предложения. А этот отбор производится по-разному лицами, говорящими на разных языках, как это мы могли видеть на примере глаголов движения. К таким содержательным параметрам текста, достойным стать предметом сопоставительного анализа, можно отнести: использование гиперонимических и гипонимических номинаций, использование переносных номинаций (метафоры, синекдохи, метонимии), соотнесенность высказывания с участниками коммуникативного акта (его направленность на первое лицо, на второе лицо или безличная форма), формирование модальной, эмоциональной и дискурсивной рамки высказывания, особенности форм внутритекстовой связи. Эти и подобные им вопросы затрагиваются лишь в так называемых сопоставительных стилистиках, которые пока еще не получили широкого распространения, несмотря на их исключительную полезность в практическом плане и стимулирующую способность в плане теоретическом. Важным аспектом сопоставительного анализа текста является также изучение соотношения поверхностной структуры и пресуппозиции, а в связи с этим - фактов относительной избыточности и экономии текста. Лишь с учетом всех этих (и других подобных) факторов можно добиться того, что контрастивная лингвистика станет орудием формирования у человека, изучающего иной язык, «чувства языка», позволит выявить закономерности формирования аутентичного высказывания на данном языке соответственно контекстам и ситуациям. Тенденции, касающиеся основных параметров текста, проявляются в текстах различного содержания и в речевых актах разнообразной интенции. Их систематическое изучение позволит, следовательно, выявить особенности формирования речевых актов различного типа в разных языках.

Понятие конгруэнтности и эквивалентности в контрастивной лингвистике

Исходным пунктом сравнения и сопоставления может быть форма или значение языковых единиц разных языков, и на этой основе затем будут обнаружены одинаковые или различные формы и одинаковые или различные значения сравниваемых языковых единиц. С этим связано два понятия: конгруэнтность и эквивалентность.

Под конгруэнтностью (лат. congruens - соразмерный, соответствующий, совпадающий) понимается тождество языковых форм.

Так, на фонетико-фонологическом уровне конгруэнтными (полностью или частично) будут такие слова, как: русск. снег, укр. снiг, бел. снег, болг. сняг; русск. брат - польск. brat. Конгруэнтность на фонетико-фонологическом уровне не исключает семантического расхождения конгруэнтных слов.

Ср. русск. бал и тат. бал (мед); русск. диван. - польск. dywan (ковер);

русск. булка - болг. булка (новобрачная); русск. позор - чешск. роzor (внимание); нем. Кaution (залог, поручительство) - англ. caution (осторожность); нем. Кostum (верхняя одежда для женщин) - русск. костюм (верхняя одежда для мужчин, женщин, детей). В литературе по переводу эти слова получили название "ложных друзей переводчика".

Для языковых единиц, несовпадающих в звуковой форме, проблема конгруэнтности рассматривается относительно тождества структуры наименования. Конгруэнтными словами в разных языках являются те, которые имеют одинаковую структуру наименования. Так, например, русское и татарское словосочетания детский сад и балалар бакчасы, русское и немецкое сложные слова жизнерадостность и Lebensfreude являются конгруэнтными, в отличие от русск. учет и тат. исəп-хисап (слово и сложное слово), русск. сплетник и тат. гайбəт капчыгы (слово и фразеологизм), нем. Lebenskunst и русск. умение/искусство жить (сложное слово и словосочетание) и т.п.

Не являются конгруэнтными: русск. молодежь и тат. яшьлəр, ибо русское слово употребляется только в единственном числе, а татарское - только во множественном; русск. ножницы, фр. ciseaux и тат. кайчы/кайчылар, так как в русском и французском языках слова употребляются исключительно во множественном числе, а татарское слово может употребляться и в единственном.

На уровне синтаксиса конгруэнтными (с точки зрения выражения подлежащего - субъекта действия) будут следующие предложения: русск. Девочка не работает, нем. Das Mädchen arbeitet nicht, а неконгруэнтным является: русск. Ему не спится. Как видим, русское предложение безличное.

Под эквивалентностью (лат. aequivalens - равнозначный, равноценный) понимается соответствие значений языковых единиц. Когда говорят о межъязыковой эквивалентности, то имеют в виду соответствие центральных и периферийных семантических компонентов единиц контрастируемых языков. Например, эквивалентом русского слова серп в татарском языке является слово урак, поскольку их семантические компоненты, отражаемые в дефинициях, совпадают. См.: Серп - ручное орудие для срезывания хлеба с корня, представляющее собой длинный изогнутый нож с зазубренным лезвием.

В самом общем виде различают три степени эквивалентности: полную, частичную и нулевую.

Под полной эквивалентностью понимается тождество семантических компонентов языковых единиц, что представляет собой тождество семантических структур. Например: русск. переименовать - англ. rename , русск. образование - нем. Bildung.

Частичная эквивалентность языковых единиц может быть представлена в различных отношениях. Например, в виде явлений дивергенции и конвергенции.

Дивергенция - явление, при котором одному слову языка А соответствует более одного слова языка Б.

Так, к примеру русскому слову палец в немецком языке соответствуют две и более единицы: Finger (палец на руке) Zehe (палец на ноге), английскому слову кпow в испанском языке соответствуют две лексемы: сопосer и saber.

Конвергенция - явление, обратное дивергенции, т.е. двум и более словам языка А соответствует одно слово языка Б.

Например, двум русским словам женщина и жена и трем английским словам woman, wife, missis в немецком языке соответствует одно слово Frau.

Или, например, четырем лексемам: коричневый, карий, каштановый, бурый в немецком языке соответствует одно слово braun.

Отсутствие в одном из сравниваемых языков единиц, передающих дифференциацию явлений объективного мира, ведет к дивергенции и конвергенции, которые могут быть представлены также следующими примерами: в языке лаппов существует 20 различных слов для наименования льда, 21 слово -для обозначения снега; в русском языке снег называется то крупкой, то порошей, то хлопьями; саму зиму называют ещё и ласково зимушка-зима, а несуровую, тёплую зиму - сиротская зима, в то время как в ряде языков такой дифференциации нет.

В языках возможно наслоение дивергентных и конвергентных отношений.

Частичная эквивалентность наблюдается при сравнении объема значений языковых единиц. Так, русск. слову струна (I. упругая нить, натягиваемая в музыкальных инструментах и издающая при колебании музыкальный тон, 2. нить, ремень из сухожилий животных, проволока и т.п., натягиваемые на что-нибудь) соответствует в татарском языке слово кыл, имеющее три значения (1. волос, 2. леска, 3. струна), из которых только одно совпадает со значением русского слова струна.

Третья степень эквивалентности - нулевая. Собственно ее нельзя считать эквивалентностью, и более точное название такому явлению - лакунарность (лат. lасиnа - пробел, пропуск, пустота). Лакунарность - категория, составляющими которой являются: 1) лакунарные единицы языка А, не имеющие в сопоставляемом языке Б эквивалента соответствующего уровня, 2) лакуны - нули, "белые пятна" в системе эквивалентности языка Б. Итак, лакунарная единица является принадлежностью одного языка (условно, языка А), а лакуна - принадлежностью другого языка (условно, языка Б).

Так, в русском языке нет соответствующей лексемы английскому слову drive-in - кино для автомобилистов (фильм смотрят из автомобилей на открытом воздухе), ресторан для автомобилистов (еду подают прямо в автомобиль), магазин или банк для автомобилистов (клиентов обслуживают прямо в автомобилях); в английском языке нет лексемы, соответствующей русскому словосочетанию коммунистический субботник; во французском языке нет соответствий русским словам: сутки, кипяток, погорелец, ровесник, однолюб и др.

Появление лакунарных единиц обусловлено как лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. К последним относятся существенные различия в социально-экономическом и историко-культурном развитии и уровне жизни носителей разных языков. Во многих языках лакунарные единицы отражают специфику государственного строя страны, политику ее правительства, социальный статус гражданина и т.д.

В английском языке, например, как и во многих германских и романских языках, нет соответствий русским лексемам и фразеологизмам типа: великий почин, политпросвещение, бригада коммунистического труда, блокадник и др. В то же время во многих языках, носителями которых являются народы бывших социалистических стран, имеются лакуны для таких английских фразеологизмов, которые отражают иные условия труда, чем при социализме.

См.: англ.yellow dog (букв. желтая собака) - обязательство о невступлении в профсоюз, неучастии в стачке, согласии на удлинение рабочего дня и т.п., навязываемое рабочему при поступлении на работу.

Лакунарные единицы, раскрывая специфику, уникальность, контрастивность одного языка по отношению к другому, являются самыми контрастными компонентами в сопоставляемых языках.

В настоящее время контрастивная лингвистика предстает как уже сложившаяся наука со своими целями, объектом, методами анализа. Разумеется, обсуждение ее различных аспектов будет продолжаться и впредь: такие дискуссии свидетельствуют о жизненности науки, а не о ее слабости. О развитии и ценности контрастивно-лингвистического направления в языкознании свидетельствует выход в свет все большего числа разнообразных трудов, общетеоретических описаний контрастивной лингвистики, сопоставительного описания пар языков, охватывающих различные уровни языка - от фонологии до стилистики и теории текста, расширение сферы сопоставительного анализа: если на первых порах контрастивный анализ занимался в основном фактами языковой системы, то теперь он все больше обращается к тексту, к речевым актам, к реализации, следуя общему направлению развития современной лингвистики. Он втягивает в сферу своих интересов самые различные аспекты лингвистики: этнолингвистику, социолингвистику, психолингвистику, лингвистическую семиотику и другие. Вместе с тем он дает все более широкие и ценные данные для типологии, лингвопедагогики, теории перевода, теории текста, лексикографии; контрастивная лингвистика утверждает себя как одна из наиболее ярких и эффективных форм связи между фундаментальной лингвистикой и прикладными аспектами языкознания. Ценность контрастивной лингвистики подчеркивается усилением внимания к ней в различных странах, особенно в сфере преподавания иностранных языков. В некоторых странах разрабатываются проекты по фронтальному сопоставлению - на разных уровнях - пары языков. Выход в свет многочисленных сборников статей, монографий, проведение национальных и международных конференций по контрастивной лингвистике, - все это свидетельствует о растущем интересе к этой области лингвистической науки.

В.Б.Кашкин (Воронеж)

Бытовая философия языка и языковые контрасты

1. Вступительные замечания. В Древнем Египте считалось, что у соседних народов язык во рту вырос в другом направлении, поэтому они и говорят на других (неправильных и непонятных) языках. Многие наши современники также считают, что есть правильные и неправильные, красивые и некрасивые, трудные и легкие языки, что из собственный язык – самый красивый, правильный и ясный, что в их языке каждое слово имеет одно определенное значение, в то время как в иностранных языках значений много, что в каждом языке действуют правила (выдуманные, конечно же, всезнающими учеными), что можно выучить язык, запомнив список слов во сне или под гипнозом…

Можно, конечно, посмеяться над подобными ‘антинаучными’ взглядами ‘наивных пользователей’ языка. Однако не будем торопиться и попробуем взглянуть на подобные явления непредвзято. Очевидный вывод, который напрашивается из подобных наблюдений таков: размышления о языке свойственны не только профессиональным лингвистам, наивный пользователь также думает о языковых процессах . При этом следует сказать, что ряд наивных пользователей (студенты, преподаватели, журналисты, переводчики, писатели и т.п.) делают это довольно часто.Металингвистическая функция, таким образом, является не столько функцией языка, сколько частью деятельности его носителя .

С одной стороны, в любом языке имеется ‘встроенный’ металингвистический механизм, и всякий, кто пользуется языком, пользуется и механизмом самоописания и саморегуляции этого языка. С другой стороны, каждый пользователь языка имеет определенные представления о языке, его единицах, процессах его использования и изучения, своеобразную ‘ личную теорию’ языка. Такая личная теория может найти свое выражение как в явных размышлениях об устройстве и употреблении языка, так и в менее явных мнениях и даже предрассудках. Как и любой другой вид человеческой деятельности, метаязыковая деятельность управляется стереотипами, которые и формируют мифологическую картину жизни языка и жизни в языке. Разумеется, выделяя метаязыковую деятельность, мы говорим лишь об одном из аспектов языковой деятельности и человеческой деятельности в целом.

Особую интенсивность данного вида деятельности можно отметить в ситуации языковых контрастов [Кашкин 1995: 78-80], например, при изучении или преподавании иностранного языка. Следует сказать, что как ученик, так и преподаватель в значительной степени не отдают себе отчета в том, что они занимаются метаязыковой деятельностью, большая часть которой проявляется в виде того, что Л.Витгенштейн называл ‘молчаливым знанием’ (tacit knowledge ).

Участники языкового процесса и не осознают и контрпродуктивного воздействия некоторых мифологем бытовой лингвистики (мнений, представлений и даже предрассудков об устройстве и функционировании языка, о различии языков, о способах изучения и т.п.). Несмотря даже на ‘лингвистическую подготовку’ в вузах, преподаватель остается в то же время наивным пользователем языка во многих отношениях. Кроме того, множество мифологем в сфере преподавания языков формируется на основе механистического детерминизма школьных грамматик, звучащего в унисон детерминизму повседневной философии.

Изучение мнений и взглядов обычных людей (не лингвистов) на язык, на свою собственную деятельность, в том числе, языковую и мыслительную (т.е., метакогнитивные исследования ) являются довольно новой сферой научных интересов. Сама сфера, ее терминология и методы сформировались в последнее десятилетие ушедшего века . Хотя в большинстве исследований ставились достаточно частные проблемы (связанные, в основном, с восприятием собственного процесса изучения языка, личностными стратегиями и представлениями), все же многие исследователи отмечали связь наивной картины языка с общей наивной картиной мира, личными конструктами устройства человеческой деятельности, повседневной философией.

2. Кто перед нами: наивные пользователи или исследователи? История человеческой цивилизации, материального и духовного производства свидетельствует, что профессионалы – в различных отраслях знаний и умений – всегда стремятся отделиться от непрофессионалов, от ‘чужаков’. Мнение постороннего, как правило, не принимается во внимание, критикуется и даже высмеивается. Проведение границ здесь, как и во многих других сферах, является неотъемлемой частью самой человеческой деятельности. Да и внутри ‘железного занавеса’ наука живет по законам гангстерского мира: научная школа или парадигма подобна банде, нетерпимо относящейся к любому ‘чужаку’ . Лингвистика не является в этом отношении исключением: «Быть лингвистом означает прийти рано или поздно к пониманию того, что неспециалисты мало что понимают в языке» .

И все же за пределами ‘железного занавеса’ профессиональной науки люди рассуждают о языке, высказывают свои мнения о языковых процессах, даже иногда делают бизнес на лингвистических технологиях, последствия чего далеко не всегда ‘экологичны’. Некоторое время назад Д.Болинджер отмечал, что отсутствие связи между лингвистами и пользователями языка приводит людей, которым требуется ‘скорая лингвистическая помощь’ к непрофессионалам или ‘шаманам’ . Диалог между профессионалом и непрофессионалом необходим не только в сфере, например, политических технологий но и между преподавателем языков и лингвистом-теоретиком или прикладником .

Но ведь и профессиональный лингвист не перестает быть наивным пользователем языка (как врач, например, не становится неуязвимым для болезней). Подобная ситуация характерна для всего гуманитарного знания и связана с так называемым ‘парадоксом границы’ . Человек является и субъектом и объектом в сфере гуманитарных исследований, граница между ними лишь функциональна и возникает в процессе деятельности, метакогнитивной по своей сути. Нечеткость границы между исследователем и объектом исследования приводит к тому, что в научных теориях сохраняются наивные мифы , а наивные пользователи ‘позволяют себе’ высказывания о предмете пользования и даже ‘шаманство’ с помощью этого предмета. Стоит ли бояться этого пересечения сфер интересов? Небесполезно вспомнить, что Л.В.Щерба призывал к более широкому использованию ‘внутреннего эксперимента’ в языкознании [Щерба 1974: 32-33]. Над кем же проводится в данном случае эксперимент, если не над наивным лингвистом, спрятанным в глубинах души ученого-лингвиста?

Действительно, наука вовсе не настолько отделена от других сфер человеческой деятельности. В науке работают вполне обычные люди, и многие научные концепции коренятся в наивных взглядах и прото-теориях, сосуществуют в социальной среде наряду с ними [Лосев 1994: 20]. Да и «каждый человек – по-своему – ученый [Келли 2000: 13].

Позитивистский настрой в лингвистике прошлого века направлял внимание исследователей, в первую очередь, на системные отношения элементов языка и языков, разделяя в определенном смысле язык и его пользователя. В то же время, язык не существует как объект в окружающем мире. Конечной и единственной реальностью в языковой онтологии обладает лишь пользователь, создатель языка. Язык – не что иное, как повторяющиеся структуры поведения у (двух или более) действующих языковых субъектов. В гуманитарной сфере объектом может быть только субъективное (субъектное) поведение.

Металингвистическая функция также не принадлежит языку, это деятельность его пользователей. Первичные лингвистические исследования осуществляются наивными пользователями в рамках повседневной философии языка – ведь многие мыслители прошлого и современности (Гуссерль, Лосев и др.) отмечали, что философия и есть жизнь.

2.1. Онтология языка: вещь или процесс? Объектом лингвистических исследований является язык, но такой же ли это объект, как, например, вещество в химии? То есть, существует ли язык в том смысле, в каком существуют физические объекты? Конечно, термин вещество также предполагает определенное абстрагирование, но в повседневной реальности нетрудно найти предмет, соответствующий этой абстракции. Терминязык предполагает значительно большее абстрагирование, поскольку нам не удастся найти предмета, соответствующего ему. Дажеслово неуловимо:Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.

В то же время, наивная картина мира с легкостью ‘размещает’ язык (можно здесь говорить о наивной топологии языка ) в книгах и словарях, на магнитной ленте и видеопленке, и т.п. Результаты анкетирования говорят о том, что для наивного пользователя слова, рассматриваемые как вещи, находится ‘в книгах’ (32,6%). Но для проигрывания пленки нужен магнитофон, для чтения текста нужен человек, а понимание того и другого вообще невозможно мыслить без человека, вне его действий. Без действующегоязыкового субъекта нельзя наблюдать и язык.

Далее, нет таких лингвистических единиц, которые можно было бы определить как физические объекты, как вещи, соотнесенные с точками на оси времени. Любой элемент языка предполагает процесс, действие языкового субъекта. Фонетически, каждый звук произносится не одномоментно, процесс его произнесения разбивается (по меньшей мере и условно) на три этапа. Фонематически, произнесение и восприятие звуков связано с неосознанным процессом выбора и решений, которые принимает языковое сознание. Слово – также не вещь, оно начинается и кончается в определенные моменты времени. Соотношение слова и обозначаемого предмета также не статично, не детерминистично, это процесс приписывания значения, означивания и переосмысления. В грамматическом плане мы также не видим строгого соответствия контекста и формы, ситуации и грамматических средств. В то же время, большинство дидактических грамматик следуют детерминистической мифологии ‘правил и исключений’. Изучение языка, таким образом, тормозится детерминизмом как школьных грамматик, так и наивной философии.

Детерминизм не являлся единственной парадигмой мысли в ХХ веке. Критикуя жесткость разделения субъекта и объекта, причины и следствия и т.п., многие мыслители говорили о вероятностном характере человеческой (языковой) деятельности. Языковые действия – процесс неосознанного, но интенционального выбора, осуществляемого пользователями языка. Вклад в деятельностную парадигму исследования коммуникации и языка [Кашкин 2000: 5-7] внесли многие: Гумбольдт и Гуссерль, Пражская школа и Кёльнский проект, Бахтин и Флоренский, Заде и Налимов. В естественных науках наблюдалась аналогичная тенденция: «атом в такой же мерестановится , в какой исуществует , этодвижение в такой же мере, в какой и егообъект » . Подчеркивая деятельностную сторону коммуникации, У.Матурана ввел свой терминlanguaging (досл. ‘языкование’), под которым он подразумевает «деятельность в сети консенсуальной координации поведений» (operating in a network of consensual coordinations of behaviors ) .

2.3. Сферы метаязыковой деятельности и источники исследовательского материала. Металингвистическая деятельность пронизывает все поле ‘языкования’ в силу своей мониторинговой функции. Разделяясь на эксплицитное и имплицитное знание, метаязыковое поведение включает: автореферентный механизм языка (каждая языковая единица описывает себя и свой класс), эксплицитный регулятивный механизм метаречевых маркеров (вышедшая недавно книга [Язык о языке 2000] практически полностью посвящена описанию этого аспекта метаязыковой деятельности), скрытый слой мифов, мнений и предрассудков и эксплицитные личные теории наивных пользователей [Дуфва, Ляхтеэнмяки, Кашкин 2000: 81]. Не следует также сбрасывать со счета и знания в традиционном смысле, т.е. полученные из внешнего (культурно значимого) источника , их последствиями являются культурно-индуцированные мифологемы.

Материал для исследования находится повсюду в различных сферах ‘языкования’, но есть ряд видов деятельности, в которых метаязыковая функция проявляется наиболее ярко (преподавание, перевод, народная мудрость, письма в редакцию, так называемая ‘complainttradition’ , поэтическая мудрость, журналистика,PRи т.д.). Подробнее эти сферы рассмотрены в [Кашкин 1999: 64-68].

Весьма важным источником материала являются так называемые ‘ошибки’. Впрочем, достаточно известное направление прикладной лингвистики, занимающееся анализом ошибок в иностранном языке (error analysis ), в большей степени ищет системные несоответствия между языками, нежели интересующие нас прото-теории наивных пользователей, лежащие в основе большинства некорректных выборов. Особый интерес представляет феномен ‘гиперкоррекции’: когда наивный пользователь предпочитает неправильную форму, которая, тем не менее, соответствует некоему правилу в его личной прото-теории. Здесь сталкивается мифология авторитета в языке (влияние абстрактных правил или авторитетных носителей) с собственной мифологией правильности. Так, многие русские, изучающие английский язык (непрофессионалы) произносятbadge как ‘бейдж’ (недавнее заимствование в бизнес-жаргон),session как ‘сейшн’ (жаргон любителей джаза),Marcy (имя ведущей актрисы сериала «Санта-Барбара») какМерси (из газеты «Антенна»). Их собственная теория (есть соответствующие фрагменты интервью, в которых она вербализуется) призывает ‘переделывать’ обычные русские звуки (например, а) на английский манер, хотя получающиеся результаты вовсе не соответствуют нормам английского языка. Гиперкоррекция наблюдается и в том случае, когда изучающие английский язык стремятся в любом английском слове ставить ударение на первый слог. Даже почти полностью совпадающие в русском и английском произношении французские заимствования типа:hotel = отель иmachine = машина – с завидным упорством ударяются на первый слог. Приведем объяснение подобного поведения из интервью:

<я сказал> это, чтобы больше по-английски звучало.

Насколько же часто субъект языковой деятельности думает о языке? Как отмечает Келли, автор теории ‘личных конструктов’ [Келли 2000: 24-25], люди не всегда готовы проявлять свои конструкты (мнения, предрассудки, мифы), боясь осуждения за ошибки. Именно поэтому нельзя ожидать полной откровенности от ответов респондентов на вопросы анкет или интервью, дополняя их наблюдением и другими методами исследования.

Все же приведем результаты анкетирования около 100 студентов (от 16 до 26 лет):

Поскольку опросник, который использовался в исследовании был нежестким (следовал дополнительный вопрос: В каких ситуациях? и небольшое интервью), можно было установить, что ситуации, приводимые респондентамиIIIиIVгруппы аналогичны ситуациям, о которых сообщили респондентыIиIIгрупп. В целом можно сказать, что метаязыковая деятельность в той или иной мере свойственна 94% респондентов. Дополнительный опрос группы школьников (от 9 до 13 лет) и группы взрослых (старше 30) не изменил общей картины, добавив лишь специфические ситуации, когда взрослый человек думает о своем языке (подготовка к лекции, публичному выступлению, написание документа). В группе школьников же разнообразие ситуаций снизилось. Хотя гендерный фактор и не учитывался, нелишне будет отметить, что ‘не думают никогда о своем языке’, почти исключительно, молодые мужчины от 18 до 20 лет. Но даже среди них наблюдалась определенная личная теория действия механизма языка:

Я не думаю о языке, слова приходят сами собой.

2.4. Мифология языка в наивной картине мира. Металингвистические и метакогнитивные проблемы в последнее время привлекали внимание исследователей в различных областях (в философии, математике, физике и т.п.) .

В последние годы сформировалась антропоцентрическая парадигма в лингвистике и гуманитарных науках: основное внимание уделяется действующему языковому субъекту. Именно поэтому предпочтительнее говорить о метаязыковой деятельности субъекта, нежели о металингвистической функции языка.

Металингвистическая деятельность (в скрытом или в явном виде) наблюдается повсюду. Во-первых, каждый языковой знак, помимо референции к предмету и классу предметов, описывает сам себя и класс подобных знаков. Именно поэтому первые слова и фразы, выученные на иностранном языке, становятся метаязыковыми моделями для обучающихся. Многие респонденты отмечают, что дальнейшие некорректные употребления были связаны с первой моделью (ложная генерализация): например, некоторые отмечали трудность перехода от ‘правил’ (открытый/закрытый слог в английском: note :: not ) к ‘исключениям’ (lose , women ). Весьма интересен следующий фрагмент из интервью взрослого, вспоминающего, как он изучал английский язык:

Сначала училка пришла и сказала: эта буква (А) читается, как «эй», на следующем уроке она сказала, что она может читаться, как «э», а на следующем задала на дом выучить наизусть стихотворение на английском языке… И я сказал себе: «Ша, парниша, этот язык ты никогда не выучишь!»

Предложения в учебниках иностранных языков – больше, чем просто предложения, взятые из речи. Они, в некотором смысле, ‘конкретные абстракции’ реальных лингвистических структур, языковых действий. Р.Барт также говорит о двойной функции предложений в учебниках по грамматике: собственно лингвистической и металингвистической (мифологической), приводя в пример фразу из латинской грамматики: quia ego nominor leo как собственно фразу, и как модель грамматического согласования предикатива с подлежащим [Барт 1994: 79-81]. Метаязык-миф надстраивается над языком как вторичная семиотическая система.

Предпринимались попытки использовать это свойство языка в преподавании грамматики с помощью ‘модельных слов’. Модельные слова – фактически, искусственные слова, ‘лишенные’ лексического значения, позволяющие последовательно провести принцип одной трудности: изучать грамматику, временно отвлекаясь от лексики: The disting dist is disting distly the disted dist in the dist of the dist (английский) илиLa bamba bamba la bamba dopo di bambare la bamba nella bamba della bamba (итальянский) [Милашевич, Кашкин 1991]. Наблюдение и интервью с участниками групп, изучавшими пять языков по методу Милашевича, выявило у них метаязыковое чувство, принципиально отличное от обычных ‘объектных’ знаний (‘знаю, как’ или ‘умею’ в противоположность ‘знаю, что). Многие ученики прекрасно осведомлены о том, что, например, в английском ставится окончание– s у глаголов в 3-м лице ед.числа, но многие ли на самом деле безошибочно употребляют эту форму в нужный момент, т.е. выходят ли объектные знания на уровень субъектных, на уровень языкового поведения? Последний вид знания ближе к естественному владению языком, языковому чувству. Говорящий на языке не столькознает , скольковерит иделает .

Ф.Паркер также считает, что предложения с ‘бессмысленными’ словами соотносятся с неосознанным владением грамматическими категориями . Подобные фразы используются и в лингвистике как модели (например,Colorless green ideas Чомского/Хомского иГлокая куздра Щербы). Наиболее ранний пример в нашем корпусе датируется 1653 годом (пример в более позднем издании):

Quand un Cordier, cordant, veult corder une corde; / Pour sa corde corder, trois cordons il accorde: / Mais, si un des cordons de la corde descorde, /Le cordon descordant fait descorder la corde (Virquidam doctus, natione Gallus, 1653) // When a twister, a-twisting, will twist him a twist; / For the twisting of his twist, he twines doth intwist; / But, if one of the twines of the twist do untwist, / The twine that untwisteth, untwisteth the twist .

Итак, наивный пользователь верит и действует, и верит он в собственные мифы, стереотипные схемы языкового поведения. Термин ‘миф’ уже использовался для описания мнений и стратегий изучающего язык пользователя , но до сих пор мифология наивного пользователя является нераскрытой сферой.

Исследователи отмечают следующие особенности мифов в человеческой культуре: интерсубъектность, посреднический характер между миром и человеком; символизм и метафоричность, но при этом естественность и реальность для наивного пользователя; мифы организуют поведенческие стереотипы в социуме, координируют совестную деятельность индивидов в той или иной культуре. Все эти характеристики свойственны и мифологемным стереотипам языкового поведения.

Одно из наиболее существенных свойств мифа – его нарративная форма: все может быть мифом, «что достойно рассказа (discourse )» [Барт 1994: 72-74]. В то же время, следует согласиться с А.М.Лобком, который утверждает, что нарративность – потенциальная черта мифа, проявляющаяся лишь на достаточно продвинутом этапе его развития [Лобок 1997: 489-491]. До этого миф транслируется через систему действий с предметами культуры, через быт [Там же, 505],бытовую философию языка . Человеку некогда рассказывать, когда надо действовать (никто не ведет себя так: «вот сейчас я скажу фразу в прошедшем времени с возвратным глаголом, говорю…»). В то же время, миф о языковой деятельности может быть вербализован и вербализуется в ‘точках саморегуляции’ действия (в нашем случае это, например, обсуждение и прогноз собственных успехов в изучении языка).

Нарративные свойства мифа позволяют подходить к его исследованию с помощью приемов дискурсивного анализа . Обычно исследователь ориентируется в корпусе по метаречевым маркерам мифологем и самонаблюдения (Я думаю, что…; Всем известно, что…; или на такой типично русский маркер мифологем, какведь ). Впрочем, поскольку дискурс – это речедействие, действие без речи также может быть элементом дискурса. То есть, выбор той или иной стратегии языкового поведения или обучения, даже выбор того или иного средства являются также элементами дискурса, позволяющими анализировать так называемое ‘процедурное знание’ обучающихся. Материал собирается посредством включенного наблюдения в группе (классе), либо через интервью и сочинения на тему: «Как я изучал язык», либо через рассказы и даже анекдоты преподавателей языка.

Таким образом, естественная металингвистическая деятельность наивного пользователя может быть рассмотрена как деятельность мифологическая, а мифологемы как символы рекуррентных схем этой деятельности. Л.С.Выготский проводил параллель между развитием повседневных и научных понятий, с одной стороны, и освоением родного и иностранного языка, с другой. Освоение нового языка – не просто приобретение новой точки зрения на картину мира, а приобретение новой схемы действий. П.Я.Гальперин в своей теории также рассматривает умственные действия, формируемые в процессе обучения как свернутые глобальные действия, включающие предыдущие более детализированные стадии. После формирования свернутого действия, большая детализация уходит на второй план, в сферу неосознанного, автоматического, скрытого стереотипа. М.Мак-Люэн также рассматривает миф как одномоментное восприятие свернутого действия .

Это отчасти является подтверждением платоновской идеи о том, что миф можно оценивать не по критерию истинности, а по его полезности [Блинов 1996: 219]. Наивные пользователи могут придерживаться даже противоречивых поведенческих принципов, полезных, видимо, в различных обстоятельствах. Даже в ответах одного респондента можно было встретить утверждения, например, что грамматика важнее словаря в изучении языка, а чуть позже, в переформулированном вопросе, наоборот, что слова знать важнее, чем знать грамматику.

3. Методы исследования. Мифология наивного пользователя языка не является стабильной системой, развиваясь и изменяясь в течение жизни индивида. Более того, языковой субъекта может следовать различным поведенческим стереотипам в разных ситуациях. Плюралистичность, многоголосие [Верч 1996: 22-23] наивной картины языка отражает различные периоды в становлении языковой личности. Интервью и анкеты проводились с учетом возрастного и образовательного статуса респондентов.

Индивидуальное языковое поведение может следовать мифологемам, типичным для соответствующей статусной группы, но может и воспользоваться и стереотипами, сформированными образованием и культурой, либо вернуться к поведенческим схемам. Обычно последнее происходит в ситуации стресса либо повышенной трудности. Так, даже опытные переводчики или преподаватели языков могут время от времени ‘скатиться на рельсы’ линейной (пословной) стратегии перевода. Современная культура уступает место более примитивной, как и в том, например, случае, когда нос вытирают рукой, если нет времени найти носовой платок.

Чисто квантитативный подход к интерпретации данных опросов мог быть дать только схематическое представление о поведенческих схемах: многоголосие было бы представлено одним самым громким голосом. Именно поэтому исследование метакоммуникативной деятельности ведется с использованием комплексной методики.

Методика исследования включает следующее:

наблюдение (в том числе, включенное наблюдение), анализ действий и факторов выбора: проводится в группе, изучающей иностранный язык, посторонним исследователем либо преподавателем, используются учительские рассказы, анекдоты, ‘жалобы’ об ошибках, проводится анализ так называемых ‘ошибок’;

анкетирование: выявленные в пилотном наблюдении основные концепты (предполагаемые мифологемы и поведенческие стереотипы) тестируются с помощью ряда анкет, соотнесенных с биполярной градуированной шкалой (это позволяет найти определенный компромисс между квантитативным и квалититативным подходами);

устное и письменное интервьюирование: основной метод раскрытия мифологической системы наивного пользователя языка; в направленных интервью и сочинениях с помощью дискурсного анализа выявляются метакоммуникативные элементы, точки хезитации при совершении лингвистического действия, противоречивые схемы стереотипизированных действий.

4. Мифологемы в ситуации языковых контрастов. Как писал А.Ф.Лосев, существует «некое знание, предшествующее всякой теории и науке» [Лосев 1993/1927: 767-769]. Аналогичное мнение высказывал и А.А.Потебня: «Всякая наука коренится в наблюдениях и мыслях, свойственных обыденной жизни» [Потебня 1993/1913: 40-41]. Б.Кроче говорит о двух ступенях в развитии любой теории: интуитивной и логической [Кроче 1920, 1-4, 62]. Для Э.Гуссерля Lebenswelt иWeltleben также предшествуют любой теории .

Диссертация

Андреева, Галина Вадимовна

Ученая cтепень:

Кандидат

Место защиты диссертации:

Ленинград

Код cпециальности ВАК:

Специальность:

Германские языки

Количество cтраниц:

Глава I. ЕДИНИЦЫ КОНТРАСТА В ЯЗЫКЕ И РЕЧИ.7

§ I.I. Исходные теоретические посылки и определение объекта исследования.7

§ 1.2. Определение границ контрастного контекста.

Виды контрастных контекстов.18

§ 1.3. Типы содержательных связей лексических единиц. Системные связи контрастивов.35

§ 1.4. Контекстные связи лексических единиц в структуре контраста.53

§ 1.5. Роль- отрицания в контексте контраста. . . 77

ВЫВОДЫ по 1-ой ГЛАВЕ.87

Глава 2. СИНТАГМАТИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЕДИНИЦ КОНТРАСТА.89

§ 2.1. Контраст в контексте словосочетания и предложения.90-III

§ 2.2. Контраст в контексте сверхфразового единства.III

§ 2.3. Условия стилистической реализации контраста в художественном тексте.134

§ 2.4. Стилистические функции контраста в художественной прозе .144

§ 2.5. Процедуры анализа контекста, организованного принципом контраста.156

ВЫВОДЫ по 2-ой ГЛАВЕ.166

Введение диссертации (часть автореферата) На тему "Языковое выражение контраста и его стилистические функции в художественной прозе (на материале английского языка)"

Предмет данного исследования составляет явление контраста и средства его выражения в художественном тексте. Под контрастом понимается словесно-художественное отражение в тексте конфликтов и противоречий реальной действительности, оказывающее определенное эстетическое воздействие на читателя. Проявляясь в художественном тексте как явление многослойное, контраст находит свое выражение в системе разноуровневых бинарных оппозиций: лексических , синтаксических, стилистических и функционирует как один из видов семантико-стилистической организации текста. В этом качестве контраст примыкает к другим конституирующим связность факторам текста и способен устанавливать иерархию смыслов и элементов в тексте, определять связи между ними.

Актуальность работы. До настоящего времени проблема реализации категории противоположности в языке связывалась только с явлением лексической антонимии и его научной разработкой (Введенская, Комиссаров, Новиков и др.), а также с описанием стилистических приемов антитезы, оксюморона, парадокса (Атаева, Бабаханова, Золина, Пастухова и др.). Работы, в которых непосредственно употребляется термин "контраст", раскрывали лишь некоторые аспекты этого явления, например, контраст как разновидность оппозиции, контраст как литературоведческий прием, а между тем, контраст представляет частотное явление художественного текста, один из основных способов его организации и нувдается в многоаспектном анализе. Однако комплексный подход к изучению и описанию эффекта контраста в художественном тексте на основе обобщения лингвистических и стилистических средств, которые могут выражать противоположность и противоречие, еще не осуществлен, что и составляет актуальность данного исследования.

Цель работы. Определение места и роли контраста в художественном тексте, установление условии его контекстной реализации, и его стилистической эффективности, определение его функций. В результате предпринятого исследования предполагаем получить более или менее законченную модель контраста в тексте в совокупности языковых средств его выражения, условий его синтаксического функционирования, создания направленного стилистического эффекта.

Научная новизна работы состоит в том, что: а) в работе впервые осуществляется систематизация средств, реализующих категорию противоположности в тексте; б) контраст рассматривается в единстве языкового , стилистического и функционального аспектов; в) для языковых единиц различных уровней, участвующих в реализации контраста, в работе вводится общий термин "контрастив", который определяется как языковая единица, обладающая реальной или потенциальной способностью контрастного противопоставления и реализующая ее в контексте контраста; г) предлагается группировка выделенных единиц - контрастивов в порядке их убывающей эксплицитности ; антонимы, конверсивы,экво-нимы, гиперонимы, синонимы и, наконец, потенциальные контрастивы , контрастоспособность которых полностью зависит от контекста; д) исследуются условия синтаксического функционирования контрастивов в типовых моделях на уровне словосочетания , предложения, СФЕ, целого текста.

Положения, выносимые на защиту:

1. Семантика контраста в художественном тексте реализуется лексическими и лексико-граммэтическими единицами - контрастивами .

2. Существует возможность установления их таксономии и описания конкретных условий их синтаксического функционирования.

3. Усиление эстетического и эмоционального воздействия контраста в художественном тексте происходит за счет взаимодействия единиц одного уровня (лексического , синтаксического) и за счет межуровневых связей отдельных единиц целого текста, включая контрастно-тематические и контрастно-ассоциативные связи разного порядка.

4. Семантический и стилистический эффект контраста, его структурная упорядоченность определяют стилистические функции контраста в художественном тексте.

5. Существует возможность разработать последовательный набор операций анализа художественного текста, его композиционно-структурных единиц, организованных принципом контраста.

Методы анализа. В работе используются: метод оппозиций, метод анализа и сопоставления словарных дефиниций, контекстологический анализ и компонентный анализ. Интерпретация и разбор иллюстративного материала проводится с применением процедур и концептов стилистики декодирования.

Теоретическая и практическая значимость работы определяются тем, что в работе осуществляется комплексный подход к исследованию контраста в художественном тексте со стороны его содержания, выражения и стилистического функционирования. Результаты исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов по стилистике и интерпретации художественного текста, на семинарских занятиях по стилистике, практических занятиях по аналитическому чтению и интерпретации, а также при написании дипломных и курсовых работ.

Апробация. Основные положения диссертации докладывались на ХХХУТ и ХХХУП Герценовских чтениях (Ленинград, май I983-IS84 гг.), на межкафедральном объединении по стилистике факультета иностранных языков ЛГПИ им.А.И.Герцена (Ленинград, ноябрь 1983 г.).

Исходным материалом исследования послужили прозаические проv - 6 изведения английских и американских авторов. Иллюстративный материал, представляющий более 300 контекстов разной протяженности, организованных принципом контраста, был извлечен из 13000 страниц текста.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения, списка цитируемой литературы из 156 наименований и списка цитированных литературных произведений из 36 названий.

Заключение диссертации по теме "Германские языки", Андреева, Галина Вадимовна

Выводы по 2-ой главе

1. Синтагматические условия функционирования единиц контраста определяются их собственными характеристиками и типом контекста (словосочетание , предложение, сверхфразовое единство), контактным и дистантным расположением контрастивов, разновидностью синтаксической связи: союзной, бессоюзной .

2. Анализ вышеупомянутых типов контекста контраста показал, что наиболее интересным в стилистическом отношении является сверхфразовый контекст, так как: а) он охватывает другие типы контекста с присущими им особенностями; б) обеспечивает разнообразие семантических , синтаксических и стилистических контрастных связей; в) представляет разновидность контекста выдвижения.

3. Рассмотрение условий стилистической реализации контраста определило обоснованность разделения изобразительных и выразительных стилистических средств, участвующих в контексте контраста, на основную и сопутствующую группу. Первая непосредственно реализует эффект контраста в тексте, вторая его структурно и стилистически оформляет.

4. Контраст как разновидность выдвижения полифункционален. Основной стилистический эффект контраста - воздействие на восприятие читающего, основная стилистическая функция-интегративная. Она реализуется в своих составляющих и вариантах.

5. Последовательность процедур анализа контекста, построенного на принципе контраста, включает: выделение сигналов контраста, определение лексического контрастного набора контекста, установление контрастных синтаксических связей в нем, рассмотрение художественных средств, участвующих в контексте, синтез полученной информации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Контраст представляет специфическое концентрированное выражение в художественном тексте диалектической категории противоречия. Специфика явления контраста заключается в его многоаспект-ности: контраст актуализируется в тексте как принцип его организации, как разновидность стилистического контекста, обладающего упорядоченной структурой, как система единиц, реализующая эффект контраста в языке и речи.

2. Лексические и лексико-грамматические единицы, обладающие способностью контрастного противопоставления в парадигматике и синтагматике или только в синтагматике , называются контрастивами и могут быть представлены в системе: реальные и потенциальные контрастивы .

3. Синтагматическое функционирование контрастивов происходит в контексте (лингвистическом и стршистическом). Лингвистический контекст представляет необходимый и достаточный минимум для реализации одномерной контрастной оппозиции антонимов , конверсивов, гипонимов, синонимов. Он автономен: один член оппозиции является указательным минимумом для другого.

Стилистический контекст контраста представляет многомерную контрастную оппозицию, в условиях которой не только проявляется способность создавать контрастную оппозицию, обусловленная системными свойствами контрастивов , но и порождается контрастоспособность у единиц, в системе таковой не имеющих.

4. Наиболее типичным стилистическим контекстом контраста является сверхфразовый контекст. С одной стороны, он представляет синтаксическую единицу, обладающую всеми присущими ей свойствами: монотемэтичностью, специфическими типами внутритекстовых связей, а с другой, представляет разновидность контекста выдвижения, устанавливает иерархию смыслов и элементов в тексте, обеспечивает условия, выявляющие стилистическую эффективность участвующих в нем единиц всех уровней: лексического, синтаксического .

5. Стилистический потенциал контраста увеличивается привлечением выразительных и изобразительных стилистических средств, многие из которых получают в контексте контрастную организацию.

6. Практический выход предложенной в работе теории контраста нашел отражение в попытке составить алгоритм анализа стилистического контекста контраста на основе последовательных операций.

7. Стилистические функции контраста в художественном тексте закономерно складываются из частных лингвистических и стилистических функций, входящих в его структуру средств, и представляют иерархию. Интегративная стилистическая функция и ее составляющие: информативно-оценочная, структурно-текстовая, эстетическая -аккумулируют всестороннее контрастное воздействие и представляют функции первого порядка. Они включают те варианты стилистических функций, которые реализуются частными компонентами контраста. В сфере действия кавдой из составляющих проявляются функции второго порядка - информативно-оценочные (историко-социальная, философско-этическая, бытописательная), структурно-текстовые (контрастно-описательная, контрастно-характеризующая, тексто-организующая и тексто-оформляющая), эстетические (экспрессивная , эмоционально-оценочная, экспрессивно-характеризующая).

Предложенная в работе номенклатура стилистических функций дается в первом приближении и нуждается в дальнейшей доработке и конкретизации, что может составить предмет особого исследования контраста со стороны его функционального аспекта.

Список литературы диссертационного исследования кандидат Андреева, Галина Вадимовна, 1984 год

1. Ленин В.И. Полн.собр.соч., т.29.

2. Азнаурова З.С. Очерки по стилистике слова. Ташкент: Изд-во1. ФАН , 1973. 406 с.

3. Амосова Н.Н. Слово и контекст. В кн.: Очерки по лексикологии , фразеологии и стилистики: Ученые записки ЛГУ им.Жданова, № 243, вып.32. Л.: 1958, с.3-23.

4. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средстваязыка. М.: Наука, 1974. - 368 с.

5. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования). Л.: Просвещение, 1973. - 303 с.

6. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования). Изд.2-е, перераб. Л.: Просвещение, 1981. - 295 с.

7. Арнольд И.В. Эквивалентность как лингвистическое понятие.

8. Иностранные языки в школе, 1976, № I, с.11-18.

9. Арнольд И.В. 0 стилистической функции. В кн.: Вопросы теории английского и русского языков: Ученые записки ЛШИ им. А.И.Герцена, т.471. Вологда, 1970, с.3-13.

10. Арнольд И.В. 0 понимании термина "текст" в стилистике декодирования. В кн.: Стилистика художественной речи: Межвузовский сборник научных трудов. - Л.: 1980, с.3-11.

11. Арнольд И.В. Лексико-семантическое поле в языке и тематическая сетка текста. В кн.: Текст как объект комплексного анализа в вузе: Межвузовский сборник научных трудов. - Л.: 1983, с.3-И.

12. Астафьева И.В. Виды синтаксических повторов, их природа истилистическое использование (на материале английского языка) : Автореф.дис. . канд.филол.наук. М., 1964.

13. Асмус В.Ф. Избранные философские труды. М.: Изд-во Моск.гос.ун-та, IS69, т.1. 412 с.

14. Атаева Е.А. Лингвистическая природа и стилистические функцииоксюморона: Автореф.дис. . канд.филол.наук. М., 1975.

15. Бабаханова Л.Г. Структурно-семантические особенности антитезыкак стилистического приема: Автореф.дис. . канд.филол. наук. М., 1967.

16. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка.

17. М.: Иностранная литература, 1955. 416 с.

18. Балли Hi. Французская стилистика. Пер.с франц. К.А.Долинина. М.: Иностранная литература, 1961. - 394 с.

19. Банникова И.А. Контекстные характеристики семантически осложненных слов в современном английском языке: Автореф.дис. .канд.филол.наук. Л., 1974.

20. Бархударов Л.С. Структура простого предложения современногоанглийского языка. М.: Высшая школа, 1966. - 200 с.

21. Батищев Г.С. Противоречие как категория диалектической логики. М.: Высшая школа, 1963. - 120 с.

22. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики (исследования разных лет). М,: Художественная литература, 1975. - 502 с.

23. Белова Г.М. Лингвистические средства выражения антитезы:

25. Белодед И.К. Символика контраста в поэтическом языке А.Ахматовой. В кн.: Поэтика и стилистика русской литературы. Сборник памяти академика В.В.Виноградова. - Л.: Наука, 1971, с.273-275.

26. Билан О.Ф. К вопросу о ритме прозаических произведений. Вкн.: Вопросы теории и методики преподавания иностранных языков. Днепропетровск, 1972, с.23-31.

27. Боевец И.А. Сложное синтаксическое целое в современном франtc цузеком языке: Автореф.дис. . канд.филол.наук. Л., 1979.

28. Болдырева С.И. Двухфокусный образный контекст. В кн.: Интерпретация художественного текста в языковом вузе: Межвузовский сборник научных трудов. Л.: 1981, с.19-28.

29. Болдырева С.И. Процессы семантического осложнения в двухфокусном образном контексте (ДОК). В кн.: Интерпретация художественного текста в языковом вузе: Межвузовский сборник научных трудов. - Л.: 1983, с.14-25.

30. Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, 1971. 115 с.

31. Брудный А.А. Значение слова и психология противопоставлений. В сб.: Семантическая структура слова. - М.: Наука, 1971, с.19-27.

32. Брызгунова Е.А. О смыслоразличительных возможностях русскойинтонации. Русский язык за рубежом, 1973, J£ 2, с.12-21.

33. Вашунин B.C. К вопросу о лингвистической потенции. В кн^:

34. Вопросы германской и романской филологии: Ученые записки I МГПИИЯ , т.ХХУП. М.: 1963, с.9-15.

35. Введенская Л.А. Проблемы лексической антонимии и принципы составления словаря антонимов: Автореф.дис. . докт.филол. наук. Ростов-на-Дону, 1973.

36. Вилюман Е.Т. Английская синонимика. М.: Высшая школа, 1980.128 с.

37. Виноградов В.В. 0 языке художественной прозы. М.: 1980.360 с.

38. Виноградов В.В. 0 теории художественной речи. М.: Высшаяшкола, 1971. 239 с.

39. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М.: 1941. - 620 с.

40. Виноградов В.В. Теория русской грамматики. М.: Наука,1875. 286 с.

41. Винокур Т.Г. О содержании некоторых стилистических понятий.

42. В кн.: Стилистические исследования. М.: Наука, 1972, с.7-107.

43. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использованияязыковых единиц. М.: Наука, 1980. - 237 с.

44. Вольперт Р.Х. Коннотативный уровень описания грамматики .

45. Рига: Зинатне, 1979. 159 с.

46. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис . М.: Высшая школа, 1981. - 208 с.

47. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М.:

48. Изд-во литературы на иностранных языках, 1958. 458 с.

49. Гальперин И.Р. 0 принципах семантического анализа стилистически маркированных отрезков текста. В кн.: Принципы и методы семантических исследований. - М.: 1976, с.283-298.V

50. Гальперин И.Р. Об анализе языка и стиля писателя. В кн.:

51. Язык и стиль писателя в литературно-критическом анализе художественного произведения. Кишинев: Штиинца, 1977, с. 1324.

52. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. - 138 с.

53. Гегель. Наука логики: В 2-х т. Том 2: Учение о сущности.1. М.: Мысль, 1971. 248 с.

54. Гей Н.К. Художественный образ как категория поэтики. В кн.:

55. Контекст 82. - М.: Наука, 1983, с.68-98.

56. Гельблу Я.И. Антонимия и антитеза: Ученые записки Башкирскогоун-та. Вып.ХУ. Серия филол.наук, Л 6 (10). Уфа, 1964, с.153-158.

57. Гомберг Е.И. Стилистические функции местоимений в современной английской и американской прозе. Автореф.дис. . канд.филол. наук. Л.: 1976.

58. Гончарова Е.А. Способы стилистической организации внутреннейречи персонажей в немецком романе воспитания. Б кн.: Стилистика художественной речи: Межвузовский сборник научных трудов. -Л.: 1980, с.24-31.

59. Гончарова Е.А. Лингвистические особенности "авторской" иперсональной" НИР . В кн.: Стилистика художественной речи. Вып.Ш. - Л.: 1977, с.67-73.

60. Григорьева B.C. 0 некоторых текстообразующих функциях бытийных предложений. В кн.: Текстообразующие свойства слова и предложения: Межвузовский сборник научных трудов. - Грозный, 1982, с.27-35.

61. Гутман Е.М. К вопросу о стилистическом значении антитезы вразличных функциональных стилях: Ученые записки. Рига, 1970, с.7-15.

62. Дейк Тойн. А.Ван. Вопросы прагматики текста. В кн.: Новоев зарубежной лингвистике . Вып.УШ. М.: Прогресс, 1978, с.269-337.

63. Домашнев А.И., Шишкина И.П., Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. М.: Просвещение, 1983. - 191 с.

64. Золина Н.Н. Полуотмеченные структуры в составе антитезы иронического и сатирического характера. В кн.: Интерпретация художественного текста в языковом вузе: Межвузовский сборник научных трудов. - Л.: 1983, с.39-48.

65. Зуева Э.В. Конверсные отношения в лексике и антонимия. Вкн.: Проблема слова и словосочетания . Л.: 1980, с.23-27.

66. Иванова В.А. Антонимия в системе языка. Кишинев: Штиинца,1982. 164 с.

67. Иванова Л.А. Союзные противительные конструкции в современноманглийском языке: Автореф.дис. . канд.филол.наук. М., 19 71.

68. Исаев А.В. К вопросу о соотношении лингвистического и логического в учении об антонимах . Филологические науки, 1972, № I, с.49-56.

69. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. Л.:1. Изд-во ЛГУ, 1978. 160с.

70. Клюева В.Н. Проблема антонимов. Ученые записки I МГШИЯ,т.IX, 1956, с.75-86.

71. Колшанский Г.В. 0 природе контекста. Вопросы языкознания ,1959, J& 4, с.47-50.

72. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. - 230 с.

73. Комиссаров В.Н. Словарь антонимов современного английскогоязыка: Введение. М.: Международные отношения, 1964, с. 624.

74. Кузнец М.Д., Скребнев Ю.М. Стилистика английского языка.

75. Л.: Просвещение, I960. 175 с.

76. Кузнецова З.В. Лексикология русского языка. М.: Высшая школа, 1982. 152 с.

77. Кухаренко В.А. Виды повторов и их стилистическое использование в произведениях Ч.Диккенса: Автореф.дис. . канд.филол. наук. М.: 1965.

78. Кухаренко В.А. Язык З.Хемингуэя (опыт лингвистического исследования языка писателя): Автореф.дис. . доктора филол . наук. М.: 1972. - 31 с.

79. Кухаренко Е.А. Стилистическая организация художественногопрозаического текста. Е кн.: Лингвистика текста: Материалы научной конференции (Московский гос.пед.институт иностранных языков им.М.Тореза), ч.1. - М.: IS74, с.150-154.

80. Кухаренко Е.А. Интерпретация текста. Л.: Просвещение,179. 327 с.

81. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику . М.: Прогресс, 1978. 542 с.

82. Ларин Б.А. Зстетика слова и язык писателя. Л., 1974.28S с.

83. Лекомцев р.К. Антонимический текст. В кн.: Текст: Семантикаи структура. М.: Наука, 1983, с.193-205.

84. Леонтьев А.А. Общие сведения об ассоциативных связях и ассоциативных нормах. В кн.: Словарь ассоциативных норм русского языка. - М.: Изд-во Моск.университета, 1977. - 192 с.

85. Лосева Л.М. Как строится текст (Пособие для учителей). Отв.ред.Г.Я.Солганик. М.: Просвещение, 1980. - 90 с.

86. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. Серия семиотических исследований по теории искусства. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

87. Максимов Л.Ю. 0 соотношениях ассоциативных и конструктивныхсвязей слова в стихотворной речи. В кн.: Русский язык: Сборник трудов МГПИ им.В.И.Ленина. - М., 1975. - 337 с.

89. Иностранная литература, I960. 261 с.

90. Маслова В.А. Принцип противопоставления и его реализация всемантике языка: Автореф.дис. . канд.филол.наук. М., 1981.

91. Матвиевская Л.А. Стилистическое использование антонимов:

93. Миллер Е.Н. Межчастеречная антонимия. Филологические науки,1981, & I, с.78-82.

94. Михайлов В.А. Антонимия, бинарные и градуальные оппозиции:

96. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа,1981. 183 с.

97. Никитин М.Е. Лексическое значение в слове и словосочетании

98. Спецкурс по общей и английской лексикологии). Владимир: 1974. - 222 с.

99. Никитин М.В. Лексическое значение слова (Структура и комбинаторика). М.: Высшая школа, 1983. - 127 с.

100. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние иперспективы: Новое в зарубежной лингвистике. Вып.УШ. М.: Прогресс, 1978, с.5-39.

101. Николаева Т.М. Семантика акцентного выделения. М.: Наука,1982. 104 с.

102. Новиков Л.А. Антонимия в русском языке (Семантический анализпротивоположности в лексике). М.: Изд-во МГУ , 1973. -290 с.

103. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М.: Высшая школа,1982. 272 с.

104. Обнорская М.Е. Стилистическое функционирование многочленныхсинтаксических единств с сочинительной связью в современном английском языке: Автореф.дис. . канд.филол.наук. Л., 1974.

105. Одинцов В.В. Грамматические формы в художественной прозе. Вкн.: Стилистика художественной литературы. М.: Наука, 1982, с.76-84.

106. Павлов В.В. Языковые средства выражения эквивалентных отношений в тексте: Автореф.дис. . канд.филол.наук. Киев,1983.

107. Пастухова В.Я. Парадигматическая и синтагматическая связанность компонентов оксюморонного сочетания: Автореф.дис. . канд.филол.наук. Ростов-на-Дону, 1980.

108. Петрова Р.В. Явления контраста в структуре художественной речи (На материале романа К.Федина "Костер"): Автореф.дис. . канд.филол.наук. М., 1983.

109. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд.2.е. М., 1920. - 44-7 с.

110. Покровский М.М. Избранные труды по языкознанию . М.: Изд-во1. АН СССР, 1959. 382 с.

111. Поспелов Н.С. Сложное синтаксическое целое и основные особенности его структуры. Докл. и сообщения Ин-та русского языка АН СССР , вып.2, 1948, с.43-69.

112. Постоловская Н.А. Использование контраста в авторских отступлениях в. романах Торнтона Уайлдера. В кн.; Интерпретация художественного текста в языковом вузе: Межвузовский сборник научных трудов. -Л.: 1981, с.71-81.

113. Потебня А.А. Поэзия и проза. В его кн.: Из записок по теории словесности. - Харьков: изд-во М.В.Потебни, т.1У, 1905.652 с.

114. Реферовская Е.А. Лингвистическое исследование структуры текста. Л.: Наука, 1983. - 216 с.

115. Рогова К.А. Прием контраста в языке публицистики Великой Отечественной войны. Проблемы журналистики, вып.8. - Л., 1976, с.38-49.

116. Рубанович А.Л. Эстетический смысл контрастирования в лирике М.Ю.Лермонтова. В сб.: Творческий процесс и эстетические принципы писателя. - Иркутск, 1980, с.32-50.

117. Савицкая М.А. Опыт семантического анализа английских существительных с взаимно-противоположными значениями: Автореф.дис. . канд.филол.наук. М., 1977.

118. Селина Р.В. Антитеза в составе двух и более предложений впублицистике военных лет И.Эренбурга. В кн.: Вопросы стилистики русского языка. - Иркутск, 1972, с.76-85.

119. Скребнев 10.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975.175 с.

120. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. М.: Высшая школа,1973.- 214 с.

121. Соколова Н.Л. Стилистическое использование антонимов ванглийском языке: Автореф.дис. . канд.филол.наук. М., 1977.

122. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977.695 с.

123. Суренский В.В. Логико-синтаксические отношения между смежными предложениями связного текста и их выражение в устной речи. Русский язык в школе, 1949, № 2, с.12-19.

124. Тарасова В.К. Занятие по интерпретации текста: категория художественного времени. В кн.: Интерпретация художественного текста в языковом вузе: Сб.статей. - Л.: 1981, с.106-114.

125. ИЗ. Тарасова В.К. Занятие по интерпретации текста: О.Уайльд.

126. Портрет Дориана Грея". В кн.: Интерпретация художественного текста в языковом вузе: Сб.статей. - Л.: 1983, с.117-126.

127. Тарасова В.К. Занятие по интерпретации текста: образность насловесном и сюжетном уровнях. В кн.: Текст как объект комплексного анализа в вузе: Сб.статей. - Л., 1984, с.112-121.

128. Тимофеев Л.И. Поэтика контраста в поэзии А.Блока. Русскаялитература, 1961, № 2, с.99-105.

129. Тимофеев Л.И. Творчество Александра Блока. М.: 1963.199 с.

130. Трубецкой H.G. Основы фонологии. М.: Иностранная литература, I960. 372 с.

132. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. М.: Наука, 1974.206 с.

133. Харвег Р. Стилистика и грамматика текста. В кн.: Новое взарубежной лингвистике. Вып.IX. М.: Прогресс, 1980, с. 212 - 226

134. Хлебникова И.Б. К проблеме средств связи между предложениямив тексте. Иностранные языки в школе, 1983, № I, с.7-11.

135. Шайкевич А.Я. Дистрибутивно-статистический анализ текстов:

137. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. ?а.:1. Просвещение, 1964. 316 с.

138. Шаховский В.И. 0 лингвистике коннотации. В кя^: Семантикосистемные отношения в лексике германских и романских языков. Волгоград, 1979, с.39-48.

139. Шептулин А.II. Диалектический метод познания. М.: Политиздат, 1983. 320 с.

140. Шехтман Н.А. 0 границах контекста. В кн.: Интерпретацияхудожественного текста в языковом вузе: Сб.статей. Л., 1981, с.123-130.

141. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. К.:1. Просвещение, 1964. 316 с.

142. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики . М.:1. Наука, 1973. 280 с.

143. Штелинг Д.А. Семантика оппозиций в системе местоимений .

144. Известия Ж СССР: Серия литература и язык. 1983, 5, с.444-449.

145. Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Кн.: I, 2, 3. М.: Советскийписатель, 1961. 634 с.

146. Якобсон Р. Поэзия грамматики и грамматика поэзии. В кн.:

147. Семиотика. -М.: Радуга, 1983, с.462-482.

148. Большая Советская Энциклопедия, т.13. М.: Советская энциклопедия, 19 73, с. 67.

149. Русский язык: Энциклопедия /Отв. ре д. Ф.П.Филин. -М.: Советская энциклопедия, 1979. 432 с.

150. Краткий очерк истории философии. Изд.З. гл.: Мысль, 1975.798 с.

151. Amosova N.14. English Contextology. L., 1968. - 105 P

152. Biihler К. Sprachtheorie. Die Darstellungsfun:ction Der

153. Sprache. Vena, Fisher, 1934. - 434 p.

154. Deese J. The Structure of Associations in Language And

155. Thought. Baltimore, I965. - 199 P

156. Dijk T.A. Text And Context. Explorations In The Semantics

157. And Pragmatics Of Discourse. London-Hew York, 1977>P*47«

158. Dressier W. Towards A Semantic Deep Structure Of Discourse

159. Grammar. Papers from The Sixth Regional Meeting Of The Chicago Linguistic Society, 1970.

160. Halliday M.A.K. Explorations In The Functions Of Language.1. Edw. Arnold, 1974. 143 P«

161. Hall id ay M.A.h., Hasan R. Cohesion In English. London:1.ngmah, 1976. XV. - 374 p.

162. Harweg R. Zum Textlogischen Status Von Wieder. Orbis,1.69, t.XVIII, № l,P;i3-2 5

163. Harweg R. Text Grammar And Literary Texts, Poetics, 9, 1973.

164. Harweg R. Pronomina Und Textkonstitution. Miinchen, 1979.-£1 p

165. Kuharenko V.A. Seminars In Style. M., 1971, c.183.

166. Leech G. and M.Short. A Linguistic Introduction To English

167. Fictional Prose. London: Longman, 1981. - 403 c-147» Leech G. and Jan Syartvic. A Communicative Grammar. - M.: Просвещение, 1983. - 304 p.

168. Longacre R.E. Sentence Structure As a Statement Calculus.1.nguage, vol.46, H 4, 1970.

169. Lyons «J. Current Trends In T"extlinguistics; Introduction to

170. Theoretical Linguistics. Cambridge, I968. 519 p.

171. Lyons J. Semantics, vol.1. Cambridge, 1977. - 371 Р» 1J?1. Malkiel V. Studies In Irreversible Binomanals. - London,1959. ИЗ P.

172. Ogden C.K. Oppositions. London, 1932. Reprinted In 1968,

173. Bloomington. 52 5 P« 153» Quirk R., Greenbaum S., Leech Svartvic J. A University Grammar Of English. - M.: Vyssaja Skola, 1982. - 391 p.

174. Riffaterre M. Stylistic Context, Word, i960, vol.l6, tt 2.

175. Riffaterre M. The Stylistic Function. Proceedings of the9th Intern.Congr. of Linguistics, ed.by Lunt. Cambr. Mas., 1964.-198 p.

176. Sapir E. On Grading: A Study In Semantics. Philosophy Of

177. Science. 1944. Reprinted In Sapir E. Selected Writing In Language, Culture And Personality, 1949. 116 p.

178. Ullman St. Semantics. An Introduction Into The Science Of

179. Meaning. Oxford, 1963. 346 c.

180. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

181. Coleman L. Beulah Land. Pan Hooks, 1974. - 571c.

182. Christie A. An Autobiography. Fontana Books, 1978. - 560 c.

183. Christie A. Murder in Mesopotamia. Pan Books, 1981. -190 c.

184. Dreiser Th. Sister Carrie. M.: Progress Publishers?1968.593 c.

185. Forster E.M. A Passage to India. M.: Progress Publishers.1965. 317 c.

186. Forster E.M. Where Angels Fear to Tread. Penguin Modern1. Classies, 1965. 160 c.

187. Forster E.M. Howards End. Penguin Modern Classies, 1972.320 c.

188. Forster E.M. A Room with a View. Penguin Modern Classies,1959. 224 c.

189. Forster E.M. Abinger Harvest. Penguin -Books, 1977. - 384 c.

190. Fowles J. The French Lientenant"s Woman. Triad Granada,1983. 399 с.

191. Fowles J. Daniel Martin. Triad Granada, 1978. - 673 c.

192. Fowles J. The Magus. Triad/Panther Books, 1979. - 655 c.

193. Francis D. Nerve. Pan Books, 1976. - 219 c.

194. Francis D. In the Frame. Pan Books, 1981. - 208 c.

195. Francis D. Dead Cert. Pan Books, 1981. - 238 c.

196. Francis D. High Stakes. Pan Books, 1981. - 192 c.17. 01 {Henry. Short Stories. M.: Progress Publishers. 1956. 157 c.

197. Holt Victoria. The Shivering Sands. K.Y.: Doubleday Co,1969. 312 c.

198. Holt Victoria. Bride of Pendorric. a Fawcett Crest Book,1963. 271 с.

199. Huxley A. Crome Yellow. M.: Progress Publishers,1976.278 с.

200. London J. Sea Wolf. M.Y., Pocket Books, 1946. - 292 c.

201. London J. Short Stories. M.: Progress Publishers, 1950.400 c.

202. London J. The Call of the Wild. M.: Progress Publishers,1971. 288 c.

203. London J. The Star Rover. K.Y., Bentam Books, 1959.502 c.

204. Murdoch I. A word Child. Penguin Books, London, 1976.391 c.

205. Murdoch I. The Unofficial Hose. New York, The Viking Press,1977. 334 с.

206. Murdoch I. The Sacred and Profane Love Machine. Penguin1. Books, 1981. 366 c.

207. Priestley J.-8, Angel Pavement. M. : Progress Publishers,1974. 503 c.

208. Robins H. The Carpetbaggers. Trident Press Books, 1975.679 с.

209. Wilde 0. The Picture of Dorian Grey. -Kiev.: Dnipro, 1978.282 c.

210. Wilde 0. De Profundis. M.: Progress Publishers}197^.152 c.

211. Shaw 1. Rich Man, Poor Man. Nel B00ks, 1978. - 723 c.

212. Shaw I. Beggarman, Thief. Nel Books, 1979. 436 c.

213. Steinbeck J. Of Mice and Men and Cannery Row. Penguin1. Books, 1968. 224 c.

214. Steinbeck J. Burning Bright. N.Y.: Bantam Books, I968.230 c.

215. Steinbeck 1. East of Eaden. Bantam Books, 1952. - 691 c.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания.
В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

УДК 81’373 ПАРАДОКС И КОНТРАСТ В СЕМАНТИЧЕСКОМ И СТИЛИСТИЧЕСКОМ АСПЕКТАХ

Гиоева Л.Н.

Статья посвящена сравнительному анализу основных вариантов

антитезы - парадокса и контраста - на материале художественных текстов. Сопоставление материалов французского и русского языков показывает, что антитеза в ее двух основных вариантах являет собой своеобразный архетип логико-информативного конструкта, формирующегося на эмоциональноаксиологической составляющей, которая приобретает в соотношении контраста и парадокса интегрирующую и, как это ни странно, дифференцирующую функцию. Результаты работы могут быть интересны для исследователей, занимающихся интерпретацией/анализом текста.

Ключевые слова: антитеза, художественный текст, фигура речи, контраст и парадокс.

SEMANTIC AND STYLISTIC ASPECTS OF PARADOX AND CONTRAST

The article contains comparative analysis of the main variants of antithesis, paradox and contrast, in literary texts. The comparison of two languages, French and Russian, gives ground to conclude that representation of antithesis in its two main variants is a specific archetype of logical and informative construction, formed on the basis of emotional and axiological constituent, which in the contrast - paradox correlation acquires integrative and differentiating function.

Keywords: antithesis, literary text, trope, contrast, paradox.

Антитеза как один из действенных способов украшения текста занимает существенное место в общей совокупности троповых образований (метафора, метонимия) и фигур речи (сравнение, эпитет), но, к сожалению, не часто становится предметом всестороннего исследования. Например, в «Стилистике французского языка» К.А.Долинина антитеза даже не упоминается в общем перечне средств индивидуальной образности. Очевидно, это обстоятельство объясняется сравнительно малой частотностью антитезы. Вместе с тем, именно этот фактор и позволяет ей сохранить свою неповторимую речевую выразительность (в любом контексте и в любом формальном выражении) и не впасть в состояние упадка, подобно тому, как это может произойти, например, с такими более частотными художественными приемами, как метафора или сравнение, нередко фиксируемыми уже на уровне языка.

Восприятие антитезы неоднозначно. Сопоставляя ряд принятых ныне дефиниций, определяющих антитезу а) как фигуру речи, состоящую в антонимировании сочетаемых слов , б) противопоставление, противоположность и в) резко выраженное противопоставление понятий или явлений , замечаем, что все они содержат в себе легко уловимые недостатки. Прежде всего, антитеза - не только фигура речи, т.е. некий необычный оборот, служащий ее украшением. Антитеза являет собой гораздо более широкий по диапазону феномен, проявляющийся не только на уровне отдельного предложения, где может обнаружиться необычный оборот речи или же нестереотипное сочетание слов, но и на уровне любой ситуации и даже целого текста.

Ситуативная и текстовая сопряженность антитезы в совокупности с ее лексикографическим толкованием дает возможность полагать, что в совокупности ее языковых воплощений содержится несколько разновидностей, строящихся на идее противопоставления и формирующих ее

основные логико-смысловые варианты - контраст и парадокс. Противопоставление - это ключевая и, что еще более существенно, интегрирующая сема в информативном объеме антитезы и ее упомянутых вариантов. Учитывая тот факт, что обобщенной интенцией любого противопоставления выступает стремление установить различие двух и более однородных по своей сути единиц, допустимо исходить в нахождении дифференциальных признаков антитезы и ее вариантов из частных, более специализированных функции всех этих конструктов, формирующих единое функционально-семантическое пространство, инвариантным символом которого следует считать антитезу. Ее логическое отношение со своими вариантами (контрастом и парадоксом) соответствует условно синонимическим схемам «общее и отдельное», «видовое и родовое», «целое и его часть», «сущность и явление». Антитеза символизирует первую часть перечисленных схем, а ее варианты - вторую. Справедливость этого утверждения проверяется следующими суждениями относительно сопоставления, частным проявлением которого является противопоставление как логическое основание антитезы и ее вариантов.

Если исходить из убеждения в том, что окружающая нас действительность являет собой мир вещей, их свойств и отношений, тогда допустимо видеть в процессах сопоставления одно из проявлений когнитивной активности человека, стремящегося постичь причинно-следственные связи между элементами объективного мира. Построение модели реальной действительности путем ее отражения в нашем сознании в виде комплекса понятий и суждений, принятых системой какого-либо конкретного языка, воспринимается с известной долей условности как та рациональная активность, которую принято именовать мышлением.

Прагматическая интенция человека воспринимать познаваемый мир посредством анализирующих и синтезирующих процессов завершается установлением между элементами окружающей действительности их сходств и

различий в результате сопоставительного изучения присущей им совокупности существенных признаков1.

Принцип сопоставления как инвариантный прием когнитивной деятельности человека позволяет утверждать, что антитезность - это наиболее существенная универсалия нашего мышления, которая, будучи спроецированным на сферу языковой материи, неизбежно «навязывает» ей все тот же антитезный характер par excellence языка и речи (в Соссюровском понимании).

И если присутствие антитезы оказывается вполне реальным на двух уровнях одновременно, то ее варианты - это преимущественно текстовое явление. Под текстом понимается, в данном случае, сумма законченных высказываний, синтагматическая последовательность которых отражает линейное развитие темы и формирует так называемую текстему. Совокупность этих последних составляет целостное произведение.

Текст любого художественного творения являет собой одну из дифференциальных разновидностей языковой системы, отмеченной специфическими чертами словаря и грамматического облика. Понятие художественного стиля, приравниваемого с известной долей условности к стилю художественной литературы как более обобщенной категории, предполагает различение в нем двух аспектов: его исторического своеобразия и его общих типологических тенденций на определенном этапе бытования национального языка.

Аксиоматическое знание о том, что художественный стиль определенной

1 Под признаком вообще понимается все то, в чем предметы, явления сходны друг с другом или в чем они отличаются друг от друга, а существенный признак определяется как «признак, который необходимо принадлежит предмету при всех условиях, без которого данный предмет существовать не может и который выражает коренную природу предмета и тем самым отличает его от предметов других видов и родов» .

эпохи слагается и развивается в силу формирования в его общем русле определенного множества индивидуальных стилей, нисколько не противоречит сформулированному тезису о функциональной важности типологических тенденций, присущих общекатегориальному понятию «стиль художественной литературы».

Столь же аксиоматичным станет суждение о том, что неотъемлемым признаком художественного текста любой жанровой разновидности будет присутствие в нем словесных образов, моделируемых бытующими в стилистической системе языка тропами и фигурами речи. Предпочтительный выбор упомянутых средств определяется рядом существенных факторов: индивидуальным стилем автора, его тяготением к какому-либо литературному течению и философскому направлению, его эстетической концепции конкретно взятого литературного произведения.

Сопоставляя стилистическую весомость антитезы с другими средствами индивидуальной выразительности, убеждаемся в том, что антитеза обладает, очевидно, самым обширным спектром функциональных возможностей. Причем, им вполне доступно наиболее сложная многоплановая функция художественного стиля - структурирование целостного текста во всей совокупности его линейных и вертикальных структур, а также логикосмысловых и ситуативных блоков. Вполне понятно, что именно антитеза как инвариантная структура тяготеет наиболее очевидно к структурированию целостного произведения, поскольку она является носителем самого элементарного содержания - резко выраженного противопоставления (рождение - смерть, любовь - ненависть, дружба - вражда и т.д.). Контраст, как уже упоминалось, осложнен добавочным смыслом противопоставления, граничащего с противоречием, а парадокс отягощен уже двумя дополнительными составляющими - противоречием и интенсивностью.

Этот факт и побуждает нас констатировать, что любая парадоксальная логема являет собой достаточно сложный информативный конструкт, нежели

более простой по содержанию контраст.

Импульс интенсивности, присущей парадоксу, позволяет ему сформировать в себе три существенные для него функции - модальную, аксиологическую, эмотивную. Две последние из них являют собой ту константу парадокса, которая фиксируется в его лексикографическом толковании и программирует реализацию таких его потенциальных сем, как неожиданность, необычность, странность (синтагмы, предложения, текстемы), отрицание общепринятых и общеизвестных реалий. Вместе с тем, «нигилистическая» сущность парадокса (в отличие от контраста) налагается чаще всего на формально-логическую корректность его построения. В сущности, парадоксальный эффект парадоксальной синтагмы объясняется тем, что в ней располагаются в разных эмотивно-аксиологических и логических плоскостях ее корректно сформулированные лексико-грамматические блоки (... хотя слезы текли от раскаяния, он повесил кота из любви к нему. - ; ... et il gagne des millions au moyen de sociétés, qui n’ont pas quatre sous de capital. ).

Эмоциональный импульс - это существенная составляющая не только в содержании ментально-языковых структур, но и в жизни всех человеческих сообществ, поскольку эмоции являются одним из действенных способов социализации людей в процессах формирования коллективов и необходимых для их жизнеспособности морально-этических и духовных ценностей.

Вербальное воплощение сети эмоций во всей совокупности присущих им признаков и конкретной языковой формы их явленности образует систему, достаточно разветвленную как по частеречной отнесенности, так и по лексикосемантическому облику заполняющих ее компонентов. Необходимо отметить, что эти компоненты не всегда выражаются семантически самодостаточной лексикой (нередко это семантически диффузные слова) и не обязательно лексемами, окрашенными эмотивно (в данной ситуации парадоксальный смысл выражается не прямо, а косвенно, т.е. путем допустимых языком

переосмыслений).

Итак, если принимать во внимание тот факт, что когнитивная функция языка не может обойтись без отражения отношения к эмоциональным компонентам, неизбежно совмещенным с аксиологической интенцией, тогда тем более императивной покажется необходимость выявления роли эмоционального элемента в индивидуально-речевой стратегии при построении любого речевого акта, в том числе и в двух вариантах антитезы - контраста и парадокса. Основное назначение контраста - выявление несходств каких-либо двух сущностей, сводимых в ассоциативное единство.

Задача парадоксальной синтагмы заключается, прежде всего, в эпатаже (Все эти гении - просто ослы; чем больше гений, тем больше осел[ 4, 412]; Старость молода; Il avait perdu sa mère et son cousin et un deuil l’avait consolé de l’autre). Учитывая, что наше общение с окружающим миром всегда окрашено известной долей эмоциональности, поскольку любая личность, как правило, сочетает в себе оба признака основных архетипов человека - ментальный и эмоциональный (при явном преобладании одного из двух), тогда почти самоочевидным станет представление о парадоксе не только как о константном носителе эмоциональной составляющей, но и как нестандартном способе интерпретировать стереотипную ситуацию, переиначивая в ней общепринятые оценки и выбирая для ее моделирования логически несовместимые языковые средства: Notre établissement surplombe le centre nevralgique du capitalisme mondial et vous emmerde cordialement ; Из всех несчастий самое приятное богатство .

Сопоставление материалов французского и русского языков (насколько это возможно в рамках статьи как исследовании малого жанра) показывает, что антитеза в ее двух основных вариантах - контрасте и парадоксе - являет собой своеобразный архетип логико-информативного конструкта, формирующегося на эмоционально-аксиологической составляющей, которая приобретает в соотношении контраста и парадокса интегрирующую и, как это ни странно,

дифференцирующую функцию. Первая из них фиксируется в семе противоречия, которое лишь программируется контрастом, но полностью реализуется в парадоксе, а дифференцирующая функция извлекается из семы интенсивности, налагающейся на противоречие как ведущий логикоинформативный признак парадокса, но отсутствующий в контрасте. Такой представляется содержательная структура эмоционально-экспрессивной и аксиологической составляющей, выступающей стержневым элементом контраста и парадокса. С известной долей условности и лишь в качестве рабочего допущения будем считать ее универсальной сущностью, выполняющей в двух лингвокультурах идентичную функцию при построении контраста и парадокса. Следовательно, два предварительных вывода относительно семантического устройства контраста и парадокса и их стилистической роли в художественном тексте будут касаться в равной мере обеих лингвокультур: 1) смысл и функциональное назначение контраста и парадокса находятся в обратной пропорциональной зависимости в рамках действий единой закономерности, то есть, чем проще и менее дифференцировано содержание, тем сложнее функция; 2) антитеза, будучи более элементарным по смыслу образованием, чем ее семантические варианты, способна структурировать, как ситуацию, так и целый текст; контраст и парадокс, напротив, склоняются преимущественно к структурированию лишь ситуации.

Список литературы

1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: УРСС, 2004 (изд. второе, стереотипное).

2. Кондаков Н.И. Логический словарь. М.: Наука, 1971, 656с.

3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка; 2-е изд., исправл. и дополн. М.: «Азъ», 1995, 907с.

4. По Э. Рассказы. Архангельск: Северо-западное книжное изд-во, 1981,

5. Ремизов А.М. Повести и рассказы. М.: Худ. литература, 1990, 461с.

6. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974, 509с.

7. Тынянов Ю. Пушкин. М.: Правда, 1981, 610с.

8. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. М.: Альма-Принт. Дом. ХХ век. 2009, 1239с.

9. Beigbeder F. Vacances dans le Coma. Eds. Grasset et Fasquelle, 1994,

10. Davau M. et al. Dictionnaire du français vivant. Paris, Bordas, 1972, 1341p.

11. Maupassant G. de Bel Ami. Ed. En langues étrangères. M., 1953,349p.

12. Micro Robert. Dictionnaire du français primordial. Paris, Le Robert, 1971, 1211p.

1. Akhmaniva O.S. Slovar’ lingvisticheskikh terminov . M.: URCC, 2004.

2. Kondakov N.I. Logicheskyi slovar’ . M.: Science, 1971, 656 p.

3. Ozhegov S.I., Shvedova N.U. Tolkovyi slovar’ russkogo yazyka . M.: Az, 1995, 907 p.

4. E.Poe.Stories. Arkhangelsk: North-west of book publishing, 1981, 566 p.

5. Remizov A.M. Povesti i rasskazy . M.: Khud.literatura, 1990, 461

6. Timofeev L.I. Turaev S.V. Slovar’ literaturovedcheskikh terminov . M.: Prosvechenie, 1974, 509 p.

7. Tynyanov U. Pushkin. M.: Pravda, 1981, 610 p.

8. Ushakov D.N. Bolshoi tolkovyi slovar’ sovremennogo russkogo yazyka

M.: Alma-Print, Dom.XX vek. 2009, 1239 p.

9. Beigbeder F. Vacances dans le Coma. Eds. Grasset et Fasquelle, 1994, 152

10. Davau M. et al. Dictionnaire du français vivant. Paris, Bordas, 1972, 1341

11. Maupassant G. de Bel Ami. Ed. En langues étrangères. M., 1953. 349 p.

12. Micro Robert. Dictionnaire du français primordial. Paris, Le Robert, 1971, 1211 p.

Гиоева Лариса Николаевна, старший преподаватель кафедры французского языка факультета иностранных языков

Северо-Осетинский государственный университет имени Коста Левановича Хетагурова

ул. Ватутина, д.46, г. Владикавказ, Республика Северная Осетия-Алания,

362025, Россия

E-mail: [email protected]

DATA ABOUT THE AUTHOR

Gioeva Larisa Nikolaevna, Senior Lecturer, Department of French Faculty of Foreign Languages

North-Ossetian State University of Costa Levanovich Khetagurov

46 Vatutina Street, Vladikavkaz, Republic of North Ossetia-Alania, 362040, Russia

Полный текст автореферата диссертации по теме "Контраст как средство создания комического эффекта"

На правах рукописи

Степанова Наталья Юрьевна

КОНТРАСТ КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ

КОМИЧЕСКОГО ЭФФЕКТА (ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)

Специальность -10.02.04 - германские языки

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 8 РНВ ^ГО

Москва-2009

Работа выполнена на кафедре лингвистики и межкультурной коммуникации Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Московской области «Ксоменский государственный педагогический институт»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Борисова Людмила Михайловна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Бсляевская Елена Георгиевна

кандидаг филологических наук, доцент Калинычева Елена Валерьевна

Ведущая организация:

Литературный институт имени А М Горького «!£» феВриУ 2010 г в

Защита состоится «» 201 и г в " ~ часов на заседани

Диссертационного совета Д 212 154 16 при Московском педагогическо государственном университете по адресу 119571, г Москва, проспект Вернадског д 88, ауд

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогическо государственного университета по адресу 119991, г Москва, ул Малая Пироговск Д1)

Ученый секретарь диссертационного совета

Л А Мурадова

В представленной диссертационной работе исследуется лингвостилистический аспект контраста как средства создания комического эффекта, который оставался недостаточно изученным в современном языкознании

Большинство наиболее значимых исследований комического пыделяют противоречие как базовый фактор возникновения этого явления Под противоречием понимается несовместимость мыслей, соединение мыслей, взаимоисключающих друг друга, вообще несоответствие чего-либо чему-либо Сторонники вышеописанных теорий противоречия (Аристотель, И Кант, А Бергсон, Б Дземидок, Ю Б Борев, В Раскин, С Аггардо, В 3 Санников и др) склоняются к тому тезису, что комическое обусловливается противопоставлением между формой и содержанием, видимости и сущности, возвышенного и низменного, идеального и реального, великого и малого

Данное исследование основывается на утверждении, верном для всех теорий контраста противоречие лежит в основе возникновения комического эффекта На основании данного утверждения предпринята попытка всесторонне рассмотреть, какова роль контраста как лингвистического понятия в создании комического эффекта и каковы стилистические средства его выражения

Объектом исследования служит контраст как способ создания комического эффекта в художественном произведении

Предметом исследования являются фигуры контраста, реализующие категорию комического

Материалом для исследования послужили три современных романа - образца женской прозы конца XX - начала XXI века, написанных английскими и американскими авторами «Дневник Бриджет Джонс» Хелен Филдинг (1996), «Белые зубы» Зэди Смит (2000) и «Дьявол носит Прада» Лорен Вайсбергер (2003) Общий объем проанализированного материала составил 1250 страниц В ходе исследования было проанализировано более 900 контекстов контраста комической направленности

Выбор в качестве материала исследования образцов постфеминистской женской прозы объясняется, во-первых, юмористическим и ироническим отношением к действительности, характерным для данных авторов, и, во-вторых, тем фактом, что контраст является значимым принципом сюжетного, композиционного и образного построения художественного произведения эпохи постфеминизма Вероятно, это вызвано тем, что основная идея современного постфеминизма - переход от "феминизма равенства", когда женщины отстаивали свои права и добивались равенства в

патриархальном обществе, к "феминизму различия" Таким образом, различие, противоречие, противопоставление, контраст являются ключевыми для понимания этих произведений понятиями, что неизбежно находит свое отражение на языковом и речевом уровнях

Актуальность исследования объясняется как значимостью самого объекта исследования - контраста - и недостаточной изученностью юмористической функции контраста, так и необходимостью обращения к исследованию художественного текста с высокой степенью языковой обусловленности, вызванной намеренным моделированием автором семантических, лексических, словообразовательных аномалий с целью создания комического эффекта

Теоретической базой исследования явились работы:

в области исследования комического - Ю Борева, Б Дземидока, В Я Проппа, В Раскина, С Атгардо, в области изучения различных видов комического и их лингвистического воплощения - Н Д Арутюновой, О С Ахмановой, Е А Земской, А В Карасика, С Ж Нухова, В 3 Санникова, Ю М Скребнева, Д Н Шмелева, в области теории контраста - Г В Андреевой, В М Аврасина, Т Б Бочиной, М Я Блоха, В Г Гака, в области стилистики текста, декодирования и интерпретации текста - И В Арнольд, М П Брандес, И Р Гальперина, И В Гюббенет, В А Кухаренко

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предпринята попытка осуществить комплексный анализ способов создания комического эффекта в художественном произведении на основе фигур контраста Новизна заключается также в использовании в качестве материала исследования женских романов, написанных в последнее десятилетие и не подвергавшихся подробному лингвостилистическому анализу

Степень изученности. Истоки осмысления комического восходят к трудам Аристотеля, противопоставлявшего комическое трагическому В истории философии комическое рассматривалось в его соположении с другими эстетическими категориями Несмотря на то, что в последние десятилетия появилось достаточное количество работ, в том числе и лингвистических, посвященных различным аспектам комического, по мнению многих ученых, лингвистика и по сей день не располагает удовлетворительной теорией комического

произведениях остается мало изученным, юмористическая функция контраста недооценивается Однако, как свидетельствуют результаты проведенного диссертационного исследования, правомерно говорить о контрасте как одном из значимых средств создания комического эффекта в современной художественной литературе

Исходная гипотеза заключается в том, что поскольку в основе механизма создания комического эффекта лежит противоречие, то контраст как способ семантико-функциональной организации текста является одним из основных средств создания комического эффекта в художественном произведении Ключевую роль в этом процессе играют те стилистические фигуры, которые могут реализовать противоречие, то есть так называемые фигуры контраста

Целью настоящей диссертации является системное исследование и описание лингвостилистических средств реализации контраста как основы комического эффекта в современной англоязычной художественной литературе

В соответствии с поставленной целью был определен круг задач, которые решались в ходе исследования

1 обзор существующих теорий комического и рассмотрение существующих типов комического,

2 выявление базового фактора порождения комического эффекта и необходимых условий продуцирования и восприятия комического,

3 выявление типов противоречий, лежащих в основе порождения комического эффекта,

4 комплексное рассмотрение лингвистического понятия контраста рассмотрение существующих подходов к выделению структурных и семантических типов контраста,

5 выявление существенных черт и условий реализации стилистического контекста контраста и типологизация стилистических средств, участвующих в реализации контраста,

6 последовательное рассмотрение приемов, участвующих в создании контекста контраста комической направленности, сгруппированных на основе типа противоречия, лежащего в их основе.

Методика исследования является комплексной и включает следующие методы" сплошная выборка, контрастивный анализ языковых средств художественного текста,

структурно-семантический анализ, семантико-контекстологический анализ, филологический анализ типов комического, метод анализа и сопоставления словарных дефиниций Интерпретация иллюстративного материала производится с применением процедур стилистики декодирования

На защиту выносятся следующие положения

1 Как семантические, так и структурные типы контраста являются особенно эффективными средствами создания комизма и, одновременно, средствами раскрытия художественного замысла юмористического произведения

2 Основными стилистическими фигурами контраста являются две их разновидности 1) противопоставление, в котором соотносятся противоположные понятия, образы, смысловые сферы, 2) противоречие, внутри которого несовместимость разных понятии предстает как взаимосвязь, синтез

3 В создании комического эффекта в художественной прозе могут принимать участие те стилистические фигуры, которые способны реализовать противоречие, то есть так называемые фигуры контраста сопутствующей группы образное сравнение, метафора, гипербола, литота, повтор, перифраз, зевгма, аллюзия

4 Выявляя характер противоречия, лежащий в основе семантического механизма той или иной стилистической фигуры, можно объединить их в группы следующим образом 1) приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, относящихся к разнородным понятиям образное сравнение, метафора, зевгма 2) приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, принадлежащих к разнопорядковым сферам реальной действительности аллюзия, литота, гипербола, ирония

5 Поскольку контраст является родовым понятием, общим принципом организации приемов, а противоречие является частным принципом организации контраста, все вышеперечисленные приемы, в основе семантики которых лежит противоречие, являются частными случаями контраста

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты расширяют уже имеющиеся представления о проявлении комического в художественном тексте, вносят вклад в развитие идеи о роли контраста в создании комического эффекта, выявляют закономерности функционирования различных приемов создания контраста на материале современной англоязычной женской прозы

Практическая значимость работы состоит в возможности использования результатов исследования при чтении курсов по стилистике и лексикологии английского языка, интерпретации текста, спецкурсов, посвященных проблемам логического анализа языка, художественному переводу Материалы исследования могут быть использованы при создании учебных пособий по практическому курсу английского языка, практике перевода

Апробация работы Основные положения диссертационного исследования были изложены на заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Коломенского государственного педагогического института (2007 - 2009) По теме диссертации сделаны доклады на десяти научных конференциях- на международной научной конференции «Язык категории, функции, речевое действие» (МПГУ-КГПИ, 2005), межвузовской научной конференции «Межкультурная коммуникация и перевод» (МОСУ, Институт языкознания РАН, 2006), международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики иностранного языка делового и профессионального общения» (Москва, РУДН, 2006), четвертой международной научной конференции «Язык, культура, общество» (Москва, РАН, PAJIH, МИИЯ, научный журнал «Вопросы филологии», 2007), XII международной конференции «Россия и Запад диалог культур» (Москва, МГУ, 2007), международной научной конференции «Язык категории, функции, речевое действие», посвященной памяти доктора филологических наук, профессора JIM Борисовой (МПГУ-КГПИ, 2009), международной научной конференции, посвященной 85-летию профессора M Я Блоха (МПГУ, 2009), 13-ой международной конференции «Россия и Запад диалог культур» (Москва, МГУ, 2009), внутривузовских научных конференциях по итогам НИР за 2007, 2008 год (Коломна, КГПИ, 2008, 2009) Основные результаты исследования отражены в девяти публикациях (2005-2009)

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования Диссертация общим объемом 213 страниц состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, включающей 255 наименований работ отечественных и зарубежных авторов, списка использованных словарей, состоящего из 18 наименований, и списка цитируемых источников исследования

Во введении обосновывается выбор темы исследования, формулируются цели и задачи диссертации, определяется актуальность и научная новизна работы, ее теоретическая и практическая значимость, перечисляются основные методы анализа, излагаются основные положения, выдвигаемые на защиту

В первой главе «Понятия «комическое» и «юмор» в современном языкознании» излагаются основные подходы к изучению категории комического как объекта изучения философии, эстетики и лингвистики, описываются виды, формы и функции комического

С целью создания терминологического аппарата исследования в § 1 осуществляется сравнение содержания терминов «комическое» и «юмор» как в языкознании, так и в других областях гуманитарных наук Комическое представляет собой одну из сложных философско-эстетических категорий, которая с давних пор является объектом исследования философии, эстетики, психологии, лингвистики, социологии Необходимо констатировать тот факт, что четкой теории комического до сих пор не существует в силу размытости границ и значительного числа близких понятий Так, понятия «комическое», «комизм», «юмор», «смех», «ирония» зачастую рассматриваются учеными как явления одного порядка или вовсе не разграничиваются Настоящее исследование основывается на утверждении, что термин «комическое» является гиперонимом по отношению к термину «юмор»

§ 2 посвящен рассмотрению видов и функций комического В данной работе комическое представлено как единство трех основных форм его выражения - комизм сатирический, комизм юмористический и ирония как промежуточная форма Дифференциальные признаки юмора и сатиры как «полюсов» смеха заключаются в отношении к осмеиваемому предмету / явлению Если для юмора характерно «отношение к осмеиваемому предмету а) сочувственное, снисходительное, б) глубокое, серьезное под маской смешного», то сатиру отличает «бичующее, жестокое отношение к предмету осмеяния» [Трач 2007 177] Ирония имеет особый статус в ряду видов комического в силу ряда особенностей, описанных в данном параграфе

Данная классификация позволяет отнести романы «Дневник Бриджет Джонс» (X Филдинг), «Дьявол носит Прада» (Л Вайсбергер) и «Белые зубы» (3 Смит), являющиеся материалом исследования, к юмористическим произведениям с элементами иронии (все три произведения) и сатиры («Белые зубы» 3 Смит)

Функции комического неразрывно связаны с функциями смеха, возникающего как реакция на проявления комического Смех является обязательным следствием как юмористического, так и сатирического творчества, но природа и смысл смеха принципиально отличаются

В § 3 выделяется противоречие как принципиальная особенность и основа юмора и комизма Для достижения этой задачи представлен обзор существующих теорий юмора и выделены их особенности

За сотни лет были созданы многочисленные классификации юмора Привести их все в данной работе не представляется целесообразным Тем не менее, положения ряда теорий являются важной методологической основой настоящего исследования и способствуют лучшему пониманию природы комического Воспользуемся классификацией Виктора Раскина, который разбил существующие теории на три группы теории несовместимости (incongruity theories), теории враждебности (hostility theories) и теории высвобождения (release theories)

В работе В Раскина содержится утверждение, что все три группы теорий хорошо описываются семантической теорией юмора, развитую и дополненную Сальваторе Аттардо Согласно идеям этих исследователей юмористический эффект возникает при внезапном пересечении двух независимых контекстов в точке бисоциации «ситуации пересечения в сознании воспринимающего двух независимых, но логически оправданных ассоциативных контекстов» [Глинка 2008 35] Так возникает когнитивный диссонанс, который компенсируется реакцией смеха

Семантическая теория юмора В Раскина, а также теория обманутого ожидания и теория комического шока внесли важный вклад в понимание природы возникновения комического эффекта Несмотря на чрезвычайное разнообразие последующих трактовок, большинство из них в качестве основной характеристики называют ту или иную форму противоречия «умственный контраст», «ощущаемый абсурд», «видимая нелепость» В современных теориях комического противоречие часто принимает форму «отклонения от нормы»

На основе сопоставительного анализа различных определений комического и существенных черт теорий юмора, в данной работе делается вывод, что противоречие (нарушение нормы, нарушение меры) является базовым фактором порождения комического эффекта При этом необходимо помнить, что имеется в виду не всякое

отклонение от нормы, а лишь такое, что вызывает возникновение «добавочного смысла» [Трач 2007 176], «второго плана, резко контрастирующего с первым» [Санников 1999 21]

Настоящее исследование основывается на утверждении, что при исследовании художественной литературы уместно говорить о создании комического эффекта при помощи средств комического (языковые средства - фонетические, лексические, фразеологические, грамматические - и неязыковые средства) в составе приемов комического (фигуры контраста), в результате соединения которых возникает смех

Вторая глава «Контраст как семантико-функциональная основа художественного текста» посвящена рассмотрению контраста как лингвистического понятия Здесь описываются единицы контраста и существующие классификации контраста, семантические и структурные типы контраста В этой главе вводится понятие контекста контраста, описываются стилистические средства, организующие контекст контраста Контраст характеризуется как основа лингвистического механизма комического эффекта

В § 1 выявляется логический, сущностный, стилистический и лингвистический статус контраста Термины «контраст» и «комическое» объединяет тот факт, что оба они являются сложными, многоаспектными междисциплинарными понятиями Понятием «контраст», так же как и понятием «комическое» оперируют как в философии со времен Аристотеля, так и в искусствоведении и лингвистике

Лингвистическое понимание данного понятия не может быть полным и адекватным без рассмотрения логико-философской основы контраста, которую составляют понятия «оппозиция», «противопоставление», «противоречие» В эстетике XX века неоднократно подчеркивалась роль эстетической оппозиции как важной закономерности художественных структур [Бахтин 1979, Эйзенштейн 1964], предопределенной самой структурой художественного объекта, системой его изобразительно-выразительных средств Как отмечают многие ученые, оппозиции в художественном тексте реализуются на основе принципа контраста [см Азнаурова 1973, Купина 1983, Одинцов 1980 и др ]

В данной работе под контрастом понимается «композиционно-стилистический принцип развертывания речи, заключающийся в динамическом противопоставлении двух содержательно-логических, а также структурно-стилистических планов изложения» [РЯЭ 2003 115]

Контраст может осуществляться как на языковом, так и на речевом уровнях Контраст в художественном тексте проявляется как на фонетическом, морфологическом, лексическом, так и на синтаксическом уровне как один из видов семантико-стилистической организации текста Уровнями анализа контраста могут являться уровень слова, уровень словосочетания, уровень предложения, уровень сверхфразового единства. Рассмотрение контекстов контраста из материала исследования проводилось на вышеупомянутых уровнях, в зависимости от средств репрезентации контраста.

В § 2 рассматриваются различные подходы к рассмотрению единиц контраста

Реальные контрастивы - антонимы - выделяются всеми учеными как основные маркеры контраста Кроме «реальных контрастивов» особое значение при создании контраста в художественном тексте приобретают «потенциальные контрастивы», «контрастные ассоциаты» (термины Г В Андреевой) [Андреева 1984 12-16] Это единицы, приобретающие способность быть противопоставленными точько в самом контексте Чтобы объяснить контекстуальное противопоставление этих слов, необходимо привлечь ассоциативные связи, а иногда еще и обладать фоновой, экстралингвистической информацией.

В примере обыгрывается имя главного героя романа «Дневник Бриджет Джонс» Марка Дарси, который является однофамильцем героя романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» и демонстрирует нетипичное для того поведение It struck те as pretty ridiculous to be called Mark Darcy and to stand on your own looking snooty at a party

В § 3 характеризуется понятие «контекст контраста», описываются микроконтекст и макроконтекст, лингвистический и стилистический контексты контраста Настоящее исследование подтверждает идею, высказанную Г В Андреевой границы контекста определяются самим материалом и конкретными задачами исследования и могут варьироваться от минимального внутрисловного морфологического контекста до сверхфразового единства и вплоть до целого текста [Андреева 1984 19]

К типичным лингвистическим контекстам контраста относят антонимические контексты, выделенные на материале английского языка В Н Комисаровым и дополненные на базе русского языка Л А Новиковым [Комиссаров 1964, Новиков 1973]

Стилистический контекст способен интегрировать стилистические приемы, создающие единую образную систему в целом тексте или какой-то его части Контраст

выходит за рамки стилистического приема и приближается к системе средств контекстуального выдвижения

На основании выделенных сущностных характеристик контраста сделан вывод, что можно отнести контраст к особой разновидности стилистического контекста, так как 1) контраст создает семантическую и структурную упорядочешюсть текста, 2) стимулирует возникновение информации второго рода, 3) привлекает для осуществления стилистической функции языковые элементы разных уровней, изобразительные и выразительные средства языка

§ 4 посвящен различным типам контраста в современном языкознании Структурные типы контраста выделяются в рамках типов номинации и могут быть выражены морфологически и синтаксически Морфологическая классификация контраста определяется лексико-грамматической принадлежностью выражающих его слов Таким образом, выделяются субстантивный, глагольный, адъективный и адвербиальный типы контраста Синтаксический контраст находит свою реализацию в следующих структурных моделях простое предложение, простое распространенное предложение, бессоюзное предложение, сложносочиненное и сложносочиненное предложение с соединительными, разделительными и противительными союзами, а также в предложениях с альтернативной и уступительной связью Существует структурная типологизация контраста согласно особенностям реализации контраста на различных уровнях текста К семантическим типам контраста относятся сюжетный, образный, символический, семантико-ассоциативный, цветовой, эксплицитно-имплицитный [Мартынова 2006 53] Эти два типа выразительного противопоставления мо1ут быть объединены в один - структурно-семантический тип, как это делают МЛ Блохи ОП Мартынова [Блох, Мартынова2008 10]

При рассмотрении композиционных типов контраста, мы опираемся на классификацию М Я Блоха и О П Мартыновой, выделяющих микро- и макрокомпозиционный контраст Согласно этим ученым, микрокомпозиционный контраст реализуется в соположении авторской и персонажной речи, противопоставлении монтажных форм представления объекта и др Макрокомпозиционный контраст - это выразительное противопоставление начала текста и его конца, начала и основной части развития, завязки и развязки, заглавия и текста и т д [Блох, Мартынова 2008 10], что является реализацией эффекта обманутого ожидания

В § 5 рассматриваются «Стилистические средства, участвующие в реализации контраста». Средства, участвующие в создании стилистического контекста контраста, могут быть условно поделены на две группы 1) основную и 2) сопутствующую В основную группу входят фигуры противоположности - антитеза и оксюморон В сопутствующую группу входят фигуры тождества образное сравнение (открытое), механизм которого лежит на поверхности, с элементами like, as as, сюда же относится имплицитное, скрытое сравнение метафора, метонимия, эпитет и другие, у которых из всех компонентов образной структуры присутствует только обозначаемое и обозначающее или одно обозначающее Ряд ученых относят к этой группе гиперболу, повтор, перифраз и другие средства [Седых 1997 14]

В качестве основных стилистических фигур контраста рассматриваются две их разновидности 1) противопоставление, в котором соотносятся противоположные понятия, образы, смысловые сферы (наиболее типичная форма антитеза), 2) противоречие, внутри которого несовместимость разных понятий предстает как взаимосвязь, синтез (оксюморон)

§ 6 «Стилистические функции контраста в художественной прозе» ставит своей целью акцентировать важность юмористической функции контраста как одной из разновидностей эстетической функции, которой уделяется недостаточно внимания в лингвостилистических исследованиях

В § 7 «Контраст как основа лингвистического механизма комического эффекта» делается вывод, о том, что поскольку в основе комического всегда лежит противоречие, в создании комического эффекта в художественной прозе могут принимать участие те стилистические фигуры, которые могут реализовать противоречие, то есть так называемые фигуры контраста сопутствующей группы, перечисленные в параграфе 2 5 образное сравнение, метафора, гипербола, литота, зевгма, аллюзия, ирония

Выявляя характер противоречия, лежащий в основе семантическою механизма той или иной стилистической фигуры, можно объединить их в группы следующим образом 1) приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, относящихся к разнородным понятиям образное сравнение, метафора, зевгма, 2) приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, принадлежащих к разнопорядковым сферам реальной действительности литота, гипербола, ирония, аллюзия.

В третьей главе «Создание комического эффекта при помощи выразительных средств языка в романах Хелен Филдинг «Дневник Бриджет Джонс», Jlopen Вайсбергер «Дьявол носит Прада» и Зэди Смит «Белые зубы»

представлен подробный анализ приемов, участвующих в реализации контекста контраста как основы комического эффекта на материале трех романов жанра «чиклит» Приемы сгруппированы по типу противоречия, которое лежит в основе механизма комического эффекта Реализация контраста рассматривается на различных уровнях

В § 1 лингвистический механизм комического эффекта рассматривается с позиций языковой аномальности и эффекта обманутого ожидания Затрагивается проблема нарушения сочетаемости на разных уровнях как лингвистического механизма комического эффекта В реферируемой работе делается вывод, что нарушение сочетаемости на уровне слова реализуется в окказиональном словообразовании (речь идет об окказиональном, нестереотипном сочетании морфем), на уровне словосочетания - в деформации стереотипных словосочетаний, на уровне предложения и сверхфразового единства - в использовании стилистических приемов, реализующих противоречие, а именно фигур контраста, перечисленных в главе 2

В § 2 «Женская проза как источник юмористических контрастов» охарактеризованы особенности прозы жанра «чиклит» - нового направления постфеминистской прозы Британии (chick lit Lit - сокращение от слова литература, а Chick - слэнговое обозначение девушки и молодой женщины - «детка», «цыпочка») Направление поднимает вопросы повседневного существования женщин потребительской культуры, внешности, понятия «успех», карьеры Авторы и героини подходят к этим вопросам с большим юмором и изрядной долей самоиронии, что и обусловило наш интерес к произведениям этого жанра как к материалу для исследования

Выбор произведений в качестве материала исследования не случаен Мы не могли обойти вниманием роман, положивший начало направлению «чиклит» «Дневник Бриджет Джонс» Второй роман демонстрирует особенности американского воплощения идей постфеминизма и является представителем Fashion Lit - «Дьявол носит Прада» Третье произведение стоит на качественно новой ступени и, на наш взгляд, претендует на статус родоначальника нового течения Это мультикультурная юмористическая семейная сага, по спектру охваченных проблем, историческому размаху, яркости как женских, так и мужских персонажей, безусловно, превосходящая

вышеназванные романы Это роман жительницы Великобритании Зэди Смит «Белые зубы» Хотя все три произведения являются образцами англоязычной женской прозы и написаны примерно в одно время (конец 1990-ых - начало 2000-ых годов), каждое из них обладает яркой индивидуальностью Грани комического, придавшие особый ко торит этим произведениям, чрезвычайно разнообразны

Каждый из трех романов является воплощением того или иного типа семантического и/ или композиционного типа контраста «Дневник Бриджет Джонс» -контраст внутри образа, композиционный контраст между началом и концом произведения, «Дьявол носит Прада» - контраст образов главных героинь, контраст символов, «Белые зубы» - сюжетный, символический, семантико-ассоциативный, цветовой, эксплицитно-имплицитный типы контраста, контраст образов и контраст в развитии образов, композиционный контраст между началом и концом произведения

§ 3 «Фигуры контраста как средство создания комического эффекта в современной женской прозе». В процессе исследования были проанализированы более 900 контекстов контраста из трех произведений эпохи постфеминизма В ходе анализа и интерпретации иллюстративного материала при помощи процедур стилистики декодирования были выявлены следующие лингвостилистические особенности функционирования фигур контраста в данных контекстах

Метафора реализуется в условиях необычных для основной семантики слова лексических связей, отражающих субъективный аспект действительности, в этом случае выражаются признаки, свойства и т д, приписываемые субъектом речи предметам и явлениям действительности на основе объективно присущего им сходства Однако, очевидно, что сама по себе метафора не комична, комический эффект достигается лишь в том случае, когда в основу метафорического переосмысления положены несущественные, случайные признаки сопоставляемых разнородных понятий То есть в целях создания комического эффекта могут быть использованы лишь метафоры индивидуальные, авторские Метафора приобретает комический, иронический, сатирический оттенок вследствие столкновения в парадигме метафоры понятий настолько разнородных, что контраст между ними вызывает эффект неожиданности Though she was disorganized physically - legs and arms speaking a slightly different dialect from her central nervous system - even her gangly demeanour seemed to Archie exceptionally elegant

Анализ метафорических парадигм позволяет выявить характер смысловых противоречий в семантически двуплановой структуры, благодаря которой в сознании получателя речи сосуществуют две семы Видимо, современные англоязычные писательницы постфсминистского направления уделяют большое внимание борьбе женщин за выживание в современном мире Большое количество конфликтов, с которыми им приходится сталкиваться как в семье, так и на работе отражено в популярности метафорической парадигмы «человеческие взаимоотношения / война, катаклизм». On this Richter scale, then, Clara made only the tiniest of rumbles Откровенно юмористичные метафоры не так многочисленны К ним можно отнести, например, метафоры, описывающие внешность посредством олицетворения One side of ту hair was plastered to my head, the other sticking out in a series of peaks and horns It is as if the hairs on my head have a life of their own, behaving perfectly sensibly all day, then waiting till I drop off to sleep and starting to run and jump about childishly, saying, "Now what shall we do?" Чаще метафоры несут в себе подтрунивание, горькую иронию, сарказм And you7 You have picked up the wrong life in the cloakroom and you must return it

Образные сравнения, наряду с метафорами, являются наиболее продуктивными фигурами контраста, реализующими комическую установку автора в современной англоязычной литературе В этом процессе участвуют различные семантические типы образных сравнений Их юмористическии и иронический потенциал напрямую связаны с семантикой лексических единиц, участвующих в сравнении Чем сильнее противоречие двух смысловых планов, относящихся к разнородным понятиям, тем ярче производимый комический эффект " Varin", said Mo, calling down to the street "Ready7" Below him on the pavement stood Varin - a massively overweight Hindu boy looking up like a big dejected blob underneath Mo"s question mark

Этому также способствует совокупное воздействие комплекса стилистических приемов, реализующих комическую установку автора в контексте сравнения Apparently the book says that at certain times in your life everything goes wrong and you don"t know which way to turn and it is as if everywhere around you stainless steel doors are clamping shut like in Star Trek

Примеры зевгмы немногочисленны в анализируемых романах, но чрезвычайно экспрессивны и наглядно демонстрируют, что зевгма эффективна в создании комического эффекта, эффекта обманутого ожидания And even though I tried special

mounting tape, nails, duct tape, screws, wires, Krazy glue, double-sided tape, and much cursing, the framed photos refused to adhere to the exposed brick wall

Jlumoma может реализовывать эффект обманутого ожидания, сочетаясь с другими литотами, отрицанием, оксюмороном And she had not paid a high price. Only love Just love And whatever Corinthians might say, love is not such a hard thing to forfeit, not if you"ve never really felt it

Входя в контекст контраста, литота способна создавать алогичные, парадоксальные высказывания, передавать ироничное отношение автора к высказыванию или героям" No white knight, then, this Archibald Jones No aims, no hopes, no ambitions A man whose greatest pleasures were English breakfasts and DIY A dull man An old man And yet good He was a good man

Гипербола чрезвычайно экспрессивна В создании комического эффекта принимает участие как количественная, так и качественная (образная) гипербола Во многих проанализированных контекстах гипербола сочетается с другими стилистическими приемами, образуя гиперболические метафоры, сравнения, олицетворения, эпитеты Не had 250 pounds stretched over his Incredibly tall frame and was so muscular, so positively ripped, that it looked as though he might just explode out of his denim catsuit7 There was actually a blanket-size fur cape tied twice around his thick neck, and shiny black combat boots the size of tennis rackets adorned his mammoth feet Их сочетание в одном контексте является экспрессивным способом создания красочного образа главного героя или второстепенного персонажа произведения Гипербола зачастую является ведущим стилистическим приемом, на основе которого строится контекст контраста

Ирония может рассматриваться в узколингвистическом смысле как стилистический прием, реализующий категорию контраста Обязательным компонентом иронии являются сигналы иронии (формальные или семантические), так как они позволяют расшифровать высказывание в соответствии с авторской пресуппозицией Преобладающими сигналами иронии в проанализированных произведениях являются семантические (содержательные) сигналы, такие как развитие полярных семантических оттенков в слове и увеличение семантического объема слова Dr Sick was as good as his name

Кроме того, распространенными приемами создания иронии являются ироническое употребление оценочной лексики, ответы на общие вопросы-предложения, характеризующиеся противоположной вопросу полярностью, номинативная ирония

/ was late through по fault of my own It was impossible to get into the TV studios as I had no pass and the door was run by the sort of security guards who think their job is to prevent the staff from entering the building

Для анализируемых романов характерны авторская метаирония и самоирония главных героев "Ahhh, now, you see, we"ve been through this, and my thought is this there"s no smoke without fire," Archie would say, looking impressed by the wisdom of his own conclusion

Вне зависимости от типа иронии, в ее основе лежит противоречие между одновременной истинностью и ложностью высказывания, что делает ее экспрессивным средством создания особого вида комизма

Комизм аллюзий реализуется за счет способности интертекстуальных ссылок создавать второй план, контрастирующий с планом принимающего текста, актуализировать фоновую информацию В анализируемом материале преобладает особый вид аллюзии имя собственное, известное носителям языка, ассоциируется с фоновой информацией историко-филологического или культурного характера, что создает второй план, необходимый для реализации авторского замысла Подавляющее большинство аллюзии такого рода обнаружено в романе «Дневник Бриджет Джонс» Юмористическим и ироническим потенциалом обладают как аллюзивные сравнения, так и аллюзивные эпитеты

In the end they were so crazed with frustration that the second I got within four feet of him with the gherkins Una threw herself across the room like Will Carlmg and said, "Mark, you must take Bridget"s telephone number before you go, then you can get in touch when you "re in London

she was about to burst into tears and was now trapped in the ladies" with Alice Cooper eyes and no make-up bag

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования и формулируются вытекающие из него выводы, намечаются перспективы дальнейшей разработки темы

Обобщение известных науке теорий юмора позволило не только изучить существенные признаки комического, но и выявить группы теорий, для которых

существенным общим признаком является выделение противоречия как ключевого момента возникновения комического эффекта В настоящей работе сделан вывод о том, что сущность комического заключается в противоречии, в основе которою лежит контраст между ожидаемым и действительным, столкновение «стереотипной ситуации» и «игрового варианта», - двух ситуаций, несовместимых друг с другом в рамках устойчивых обыденных представлений о норме, в соответствии с параметрами «обычности» - «необычности» При этом важно иметь в виду, что к порождению комического эффекта ведет лишь такое противоречие (нарушение нормы, нарушение меры), которое вызывает неожиданное проявление второго смыслового плана, резко контрастирующего с первым

На основании изучения функций контраста, сделан вывод, что многоаспектность данного явления не позволяет ему выполнять в художественном дискурсе одну четко очерченную стилистическую функцию, скорее речь может идти о совокупном воздействии При этом одной из важнейших эстетических функций контраста является юмористическая функция, реализующаяся посредством употребления в контексте контраста фигур контраста, основанных на противоречии

Поскольку контраст является родовым понятием, общим принципом организации приемов, а противоречие является частным принципом организации контраста, все стилистические приемы, в основе семантики которых лежит противоречие, являются частными случаями контраста

Анализ многочисленных контекстов комической направленности позволил прийти к выводу, что преобладающими фигурами контраста, участвующими в создании комического эффекта являются образное сравнение, метафора, гипербола, аллюзия и ирония Особенно эффективна стилистическая конвергенция фигур контраста в одном контексте

Таким образом, как семантические, так и структурные и композиционные типы контраста являются особенно эффективными средствами создания комического эффекта и, одновременно, средствами раскрытия художественного замысла юмористического произведения

Контраст как лингвистическое понятие является сложным многоаспектным явлением, юмористическая функция которого незаслуженно недооценивается Однако комплексное изучение данного феномена позволяет считать контраст важнейшим средством создания комического эффекта в художественной литературе

1. Степанова Н.Ю. Лингвостилистические средства достижения комического эффекта в современной английской литературе (на материале романа Зэди Смит «Белые зубы») // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика». - М.: МГОУ, 2009, № 4. - С. 39-43 - 0,3 п.л.

2 Степанова НЮ Ключевые понятия лингвокультурологии // Язык категории, функции, речевое действие Материалы международной научной конференции молодых ученых 1-2 июня 2005 г, г Москва-Коломна - М МПГУ, 2005 - С 104-110-0,4 п л

3 Степанова Н Ю Смех и юмор как культурологическая и переводческая проблема // Межкультурная коммуникация и перевод Материалы V межвузовской научной конференции - М. МОСУ, 2006 - С 272-277 - 0,3 п л

4 Степанова Н Ю Проблема передачи лингвокультурных особенностей английского юмора при переводе (на материале романа Хелен Филдинг «Дневник Бриджет Джонс») // Вестник КГПИ (научно-методический журнал) №1, Гуманитарные науки - Коломна, 2006 - С 170-176-0,5 п л

5 Степанова Н Ю Некоторые лингвистические особенности юмористического текста II Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики иностранного языка делового и профессионального общения Материалы II международной научно-практической конференции - М Уникум-Центр, 2006 - С 276-277 - 0,15 п л

6 Степанова НЮ Языковая игра как лингвокультурная особенность английского юмора проблема перевода (на материале романа Хелен Филдинг «Дневник Бриджет Джонс») // Язык, культура, общество Тезисы докладов IV международной научной конференции - М РАН, РАЛН, МИИЯ, 2007. - С 320 -0,1 пл

7 Степанова Н Ю Языковые средства достижения комического эффекта в современной английской литературе (на материале романа Зэди Смит «Белые зубы») // Россия и запад диалог культур Сборник статей XII международной конференции Выпуск 14 Часть III-М - МГУ, 2008 - С 239-249 - 0,7 п л

8 Степанова Н Ю Ирония как разновидность контраста // Язык категории, функции, речевое действие Материалы международной научной конференции, посвященной памяти д ф н., профессора Л М. Борисовой 23-24 апреля 2009, г Москва-Коломна ВыпускЗ.-М.,2009 -С 180-185-0,4пл

9 Степанова Н Ю Юмористический потенциал сравнения в современной англоязычной женской прозе // Язык, культура, речевое общение Сборник материалов Международной конференции к 85-летию профессора М Я Блоха В двух частях Часть 2 - М Прометей, 2009 - С 534-537 - 0,25 п л

Подп к печ 28 12 2009 Объем 1.25 п л Заказ № 177 Тир 100 экз

Типография МПГУ

ГЛАВА I. Понятия «комическое» и «юмор» в современном языкознании.

1.1. Термины «комическое» и «юмор».

1.2. Виды и функции комического.

1.2.1. Виды (формы) комического.

1.2.2. Функции комического

1.3. Противоречие как основа юмора и комизма.

ГЛАВА II. Контраст как семантико-функциональная основа художественного текста.

2.1. Контраст как лингвистическое понятие.

2.2. Единицы контраста.

2.3. Контекст контраста.

2.3.1. Границы контекста.

2.3.2. Лингвистический контекст контраста.

2.3.3. Стилистический контекст контраста.

2.4. Типы контраста в современном языкознании.

2.5. Стилистические средства, участвующие в реализации контраста.

2.5.1. Антитеза.

2.5.2. Оксюморон.

2.6. Стилистические функции контраста в художественной прозе.

2.7. Контраст как основа лингвистического механизма комического эффекта.

ГЛАВА III. Создание комического эффекта при помощи выразительных средств языка в романах Хелен Филдинг «Дневник Бриджет Джонс», Лорен Вайсбергер «Дьявол носит Прада» и Зэди Смит «Белые зубы».

3.1 Лингвистический механизм комического эффекта.

3.1.1. Комическое и языковая аномальность.

3.1.2. Нарушение сочетаемости на различных уровнях как лингвистический механизм комического эффекта.

3.2. Женская проза как источник юмористических контрастов.

3.2.1. Особенности постфеминистской женской прозы.

3.2.2. Контраст как композиционно-понятийная основа романов Зэди Смит «Белые зубы», Хелен Филдинг «Дневник Бриджет Джонс» и Лорен Вайсбергер «Дьявол носит Прада».

3.3. Фигуры контраста как способ создания комического эффекта в современной женской прозе.

3.3.1. Приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, относящихся к разнородным понятиям.

I. Метафора.

II. Образное сравнение.

III. Зевгма.

3.3.2. Приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, принадлежащих к разнопорядковым сферам реальной действительности.

I. Литота (мейозис).

II. Гипербола.

III. Ирония.

IV. Аллюзия.

3.3.3.Стилистическая конвергенция фигур контраста как средство усиления комического эффекта.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Степанова, Наталья Юрьевна

Интерес, который проявляют ученые к категории комического как в лингвистике, так и в русле других гуманитарных наук, свидетельствует о том, что это сложное междисциплинарное понятие до конца ещё не понято.

Истоки осмысления комического восходят к Аристотелю, противопоставлявшему комическое трагическому. В истории философии комическое рассматривалось в его соположении и с другими эстетическими категориями. Оно трактовалось как ничтожное, противопоставленное возвышенному (И. Кант), нелепое - разумному (Жан-Поль), автоматичное -живому (А. Бергсон), игровое - серьёзному (Й. Хейзинга).

В литературоведении проблемами комического занимались такие известные учёные, как М.М. Бахтин, В.Я. Пропп, Д.С. Лихачёв, Б. Дземидок, Ю. Б. Борев и др. В последние десятилетия появилось большое количество лингвистических работ, посвященных различным аспектам комического. Были рассмотрены общие теории юмора и комического [Любимова Т.Б. 1990; Attardo S. 1994; Глинка К. 2008; Shibles W. 2007], семантические механизмы создания юмора . Были описаны разные виды комического, такие как юмор, чёрный юмор, ирония, сатира, сарказм, абсурд [Багдасарян М.А. 1969; Почепцов Г.Г. 1976; Походня С.И. 1989; Шевчук Л.В. 1991; Киркегор С. 1993; Белянин В.П. 1996; Жаров В.Е. 1997; Гаранина Е.А. 1998; Лебедева H.H. 1999; Пивоев В.М. 2000, Палкевич О.Я. 2001; Карасик В.И. 2003; Цзиньлин В. 2003; Лаврентьев А.И. 2004; Орлов М.Ю. 2005; Мухина Ю.Н. 2006; Глинка К. 2008; Слепцова М.А. 2008; Muecke D.C. 1969; 1982; Nash W. 1985; Raskin V. 1985; Lapp E. 1992; Attardo S. 1994; Draister E.A. 1994; Alexander R.J. 1997; Egendorf K.L. 2002 и др.]. Особое внимание уделялось учеными иронии. Были. изучены ее лексико-семантические, структурные, стилистические, лексические, синтаксические, текстовые, паралингвистические средства выражения. Подвергались анализу такие жанры комического, как комедия, анекдот, шутка, каламбур, карикатура и т.д. [Сенина Т.С. 1969; Санников В.З. 1995; Карасик В.И. 1997; Месропова О.М. 1997; Шмелёва Е.Я. 1999; Михейкина С.Г. 2008; Suis J.M. 1972; Attardo S. 1992; Chiaro D. 1992; Davies Ch. 1998; Brzozowska D. 2001 и др.]. Ряд работ посвящен исследованию языковой игры в текстах комической направленности и механизмам ее создания [Гридина Т.А. 1996; Нухов С.Ж. 1997; Болдарева Е.Ф. 1999; Санников В.З. 2002; Устинова Т.В. 2005; Шатрова Т.И. 2006 и др.]. Изучаются такие явления, как комический смысл [Дмитриева Л.В. 1986; Делез Ж. 1995; Муниз Л. 1995; Панина М.А. 1996; Сорокин Ю.А. 2003 и др.], комический (юмористический, иронический и т.д.) текст и дискурс [Радаев A.M. 1985; Симашко Т.В. 1989; Голубков С.А. 1991; Наер В.Л. 1992; Карасик В.И. 2002; Плотникова С.Н. 2003; Антонио И.А. 2005, 2008; Мироненко М.В. 2005; Chlopicki W. 2001]. Анализируется взаимодействие комического дискурса с дискурсами других типов. Рассматриваются особенности использования комического в политическом дискурсе [Шейгал Е.М. 2000; Желтухина М.Р. 2000], в журналистике [Тепляшина А.Н. 2007], в новостном дискурсе [Панченко H.H. 2005] и в научном дискурсе . Комическое все чаще изучается в аспекте межкультурной коммуникации [Рурк К. 1994; Кулинич М.А. 1999; Карасик A.B. 2001; Mintz E.L. 1988; Davies Ch. 1990; Nolan М. 2001].

Исследуется остроумная личность, истоки изучения которой восходят к трудам 3. Фрейда и М. Минского [Фрейд 3. 1997; Минский М. 1988]. М. Минский изучает проблему остроумия в русле когнитивной лингвистики. Рассматриваются личностные и дискурсивные характеристики остроумного человека [Варзонин Ю.Н. 1990; Палкевич О.Я. 2003; Мироненко М.В. 2005], анализируются его интенции и его дискурсивная ответственность перед собеседниками [Лук А.Н. 1982; Аттардо С. 2003]. Проявления комического в речи начинают трактоваться как тип креативной деятельности, сближающий повседневное речевое поведение с такими областями творчества, как научное открытие и художественное вдохновение [Симонов П.В. 1992; Кёстлер А. 1993]. Комическое рассматривается как форма борьбы за власть [Дмитриев A.B. 1998; Eco U. 1986], как способ взаимодействия личности с миром, как способ фиксации социальных норм [Карасёв Л.В. 1989; Варзонин Ю.Н. 1993; Дружинин В.Н. 1996; Гришаева JI.H. 1998]. Большое количество исследований посвящено юмору как категории социологии и культурологии [Дмитриев A.B. 1996; Кулинич М.А. 2000; Козинцев А.Г. 2001 и др.].

Об интересе лингвистов к изучению проблемы комического свидетельствует факт проведения проблемной группой «Логический анализ языка» в Институте языкознания РАН международной конференции, посвященной данной проблеме, в сентябре 2005 года. Материалы конференции опубликованы в серии «Логический анализ языка» под названием «Языковые механизмы комизма».

В настоящее время наблюдается междисциплинарный подход к изучению юмора и комического. Однако, по мнению многих ученых, лингвистика и по сей день не располагает удовлетворительной теорией комического. [См., например, Иванова Л.П. 2007: 560].

Большинство наиболее значимых исследований выделяют противоречие как базовый фактор возникновения комического. Общим для всех теорий контраста является утверждение того, что в основе комического всегда лежит противопоставление или противоречие. В общем случае под противоречием понимают несовместимость мыслей, соединение мыслей, взаимоисключающих друг друга, вообще несоответствие чего-либо чему-либо. Сторонники вышеописанных теорий противоречия склоняются к тому тезису, что комическое обуславливается противопоставлением между формой и содержанием, видимости и сущности, возвышенного и низменного, идеального и реального, великого и малого.

Данное исследование основывается на утверждении, верном для всех теорий контраста: противоречие лежит в основе возникновения комического эффекта.

Объектом исследования служит контраст как средство создания комического эффекта в художественном произведении.

Предметом исследования являются фигуры контраста, реализующие категорию комического, и приемы, способные создать противоречие на различных уровнях.

Материалом для исследования послужили три современных романа, образца женской прозы конца XX - начала XXI века, написанных английскими и американскими авторами: «Дневник Бриджет Джонс» Хелен Филдинг (1996), «Белые зубы» Зэди Смит (2000) и «Дьявол носит Прада» Лорен Вайсбергер (2003). Общий объем проанализированного материала составил 1250 страниц. В ходе исследования было проанализировано более 900 контекстов контраста комической направленности.

Выбор в качестве материала исследования образцов постфеминистской женской прозы объясняется, во-первых, юмористическим и ироническим отношением к действительности, характерным для данных авторов, и, во-вторых, тем фактом, что контраст является значимым принципом сюжетного, композиционного и образного построения художественного произведения эпохи постфеминизма. Вероятно, это вызвано тем, что основная идея современного постфеминизма - переход от «феминизма равенства», когда женщины отстаивали свои права и добивались равенства в патриархальном обществе, к «феминизму различия». Таким образом, различие, противоречие, противопоставление, контраст являются ключевыми для понимания этих произведений понятиями, что неизбежно находит свое отражение на языковом и речевом уровнях.

Актуальность исследования объясняется как значимостью самого объекта исследования - контраста - и недостаточной изученностью юмористической функции контраста, так и необходимостью обращения к исследованию художественного текста с высокой степенью языковой обусловленности, вызванной намеренным моделированием автором семантических, лексических, словообразовательных аномалий с целью создания комического эффекта.

Теоретической базой исследования явились работы: в области исследования комического - Ю. Борева, Б. Дземидока, В.Я. Проппа, С. Аттардо, В. Раскина; в области изучения различных видов комического и их лингвистического воплощения - Н.Д. Арутюновой, О.С. Ахмановой, Е.А. Земской, A.B. Карасика, С.Ж. Нухова, В.З. Санникова, Ю.М. Скребнева, Д.Н. Шмелева; в области теории контраста - Г.В. Андреевой, В.М. Аврасина, Т. Б. Бочиной, М.Я. Блоха, В. Г. Гака; в области стилистики текста, декодирования и интерпретации текста -И.В. Арнольд, М.П. Брандес, И.Р. Гальперина, И.В. Гюббенет, В.А. Кухаренко.

Исходная гипотеза заключается в том, что поскольку в основе механизма создания комического эффекта лежит противоречие, то контраст как способ семантико-функциональной организации текста является одним из главных способов создания комического эффекта в художественном произведении. Ключевую роль в этом процессе играют те стилистические фигуры, которые могут реализовать противоречие, то есть так называемые фигуры контраста сопутствующей группы.

Целью настоящей диссертации является системное исследование и описание лингвостилистических средств реализации контраста как основы комического эффекта в современной англоязычной художественной литературе.

В соответствии с поставленной целью был определен круг задач, которые решались в ходе исследования:

1. обзор существующих теорий комического и рассмотрение существующих типов комического;

2. выявление базового фактора порождения комического эффекта и необходимых условий продуцирования и восприятия комического;

3. выявление типов противоречий, лежащих в основе порождения комического эффекта;

4. комплексное рассмотрение лингвистического понятия контраста: рассмотрение существующих подходов к выделению структурных и семантических типов контраста;

5. выявление существенных черт и условий реализации стилистического контекста контраста и типологизация стилистических средств, участвующих в реализации контраста;

6. последовательное рассмотрение приемов, участвующих в создании контекста контраста комической направленности, сгруппированных на основе типа противоречия, лежащего в их основе. Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предпринята попытка осуществить комплексный анализ способов создания комического эффекта в художественном произведении на основе фигур контраста.

Новизна заключается также в использовании в качестве материала исследования женских романов, написанных в последнее десятилетие и не подвергавшихся подробному лингвостилистическому анализу.

Методика исследования является комплексной и включает следующие методы: сплошная выборка, контрастивный анализ языковых средств художественного текста, структурно-семантический анализ, семантико-контекстологический анализ, филологический анализ типов комического, метод анализа и сопоставления словарных дефиниций. Интерпретация иллюстративного материала производится с применением процедур стилистики декодирования.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сущность комического заключается в противоречии или отклонении от нормы.

2. Комический эффект рождает такое отклонение, которое дает возникновение добавочного смысла, второго плана, резко контрастирующего с первым, что находит непосредственное отражение как в семантической, так и в формальной структуре произведений комической направленности.

3. Одной из важнейших эстетических функций контраста является юмористическая функция.

4. Как семантические, так и структурные типы контраста являются особенно эффективными средствами создания комизма и, одновременно, средствами раскрытия художественного замысла юмористического произведения.

5. Основными стилистическими фигурами контраста являются две их разновидности: 1) противопоставление, в котором соотносятся противоположные понятия, образы, смысловые сферы; 2) противоречие, внутри которого несовместимость разных понятий предстает как взаимосвязь, синтез.

6. В создании комического эффекта в художественной прозе могут принимать участие те стилистические фигуры, которые могут реализовать противоречие, то есть так называемые фигуры контраста сопутствующей группы: образное сравнение, метафора, гипербола, литота, зевгма, аллюзия.

7. Выявляя характер противоречия, лежащий в основе семантического механизма той или иной стилистической фигуры, можно объединить их в группы следующим образом: 1) Приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, относящихся к разнородным понятиям: образное сравнение, метафора, зевгма. 2) Приемы, основанные на противоречии двух смысловых планов, принадлежащих к разнопорядковым сферам реальной действительности: аллюзия, литота, гипербола, аллюзия.

8. Поскольку контраст является родовым понятием, общим принципом организации приемов, а противоречие является частным принципом организации контраста, все вышеперечисленные приемы, в основе семантики которых лежит противоречие, являются частными случаями контраста.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты расширяют уже имеющиеся представления о проявлении комического в художественном тексте, вносят вклад в развитие идеи о роли контраста в создании комического эффекта, выявляют закономерности функционирования различных приемов создания контраста на материале современной англоязычной женской прозы.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования результатов исследования при чтении курсов по стилистике и лексикологии английского языка, интерпретации текста, спецкурсов, посвященных проблемам логического анализа языка, художественному переводу. Материалы исследования могут быть использованы при создании учебных пособий по практическому курсу английского языка, практике перевода.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были изложены на заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Коломенского государственного педагогического института (2007 - 2009). По теме диссертации сделаны доклады на 8 международных и межвузовских научных конференциях. Основные результаты исследования отражены в 9 публикациях (2005-2009).

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования. Диссертация общим объемом 213 страниц состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей и списка цитируемых источников исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Контраст как средство создания комического эффекта"

Выводы по третьей главе

В ходе исследования были выявлены следующие лингвостилистические особенности функционирования фигур контраста в анализируемых контекстах:

Метафора реализуется в условиях необычных для основной семантики слова лексических связей, отражающих субъективный аспект действительности; в этом случае выражаются признаки, свойства и т.д., приписываемые субъектом речи предметам и явлениям действительности на основе объективно присущего им сходства. Однако сама по себе метафора не комична, комический эффект достигается лишь в том случае, когда в основу метафорического переосмысления положены несущественные, случайные признаки сопоставляемых разнородных понятий. То есть в целях создания комического эффекта могут быть использованы лишь метафоры индивидуальные, авторские.

Анализ метафорических парадигм позволяет выявить характер смысловых противоречий в семантически двуплановой структуры, благодаря которой в сознании получателя речи сосуществуют две семы. Видимо, современные англоязычные писательницы постфеминистского направления уделяют большое внимание борьбе женщин за выживание в современном мире. Большое количество конфликтов, с которыми им приходится сталкиваться как в семье, так и на работе отражено в популярности метафорической парадигмы «человеческие взаимоотношения / война, катаклизм»". Откровенно юмористичные метафоры не так многочисленны. К ним можно отнести, например, метафоры, описывающие внешность посредством олицетворения. Чаще метафоры несут в себе подтрунивание, горькую иронию, сарказм.

Образные сравнения, наряду с метафорами, являются наиболее продуктивными фигурами контраста, реализующими комическую установку автора в современной англоязычной литературе. В этом процессе участвуют различные семантические типы образных сравнений. Их юмористический и иронический потенциал напрямую связаны с семантикой лексических единиц, участвующих в сравнении. Чем сильнее противоречие двух смысловых планов, относящихся к разнородным понятиям, тем ярче производимый комический эффект. Этому также способствует совокупное воздействие комплекса стилистических приемов, реализующих комическую установку автора в контексте сравнения.

Примеры зевгмы немногочисленны в анализируемых романах, но чрезвычайно экспрессивны и наглядно демонстрируют, что зевгма эффективна в создании комического эффекта, эффекта обманутого ожидания.

Литота может реализовывать эффект обманутого ожидания, сочетаясь с другими литотами, отрицанием, оксюмороном, входя в контекст контраста, способна создавать алогичные, парадоксальные высказывания, передавать ироничное отношение автора к высказыванию или героям.

Гипербола чрезвычайно экспрессивна. В создании комического эффекта принимает участие как количественная, так и качественная (образная) гипербола. Во многих проанализированных контекстах гипербола сочетается с другими стилистическими приемами, образуя гиперболические метафоры, сравнения, олицетворения, эпитеты. Их сочетание в одном контексте является экспрессивным способом создания красочного образа главного героя или второстепенного персонажа произведения. Гипербола зачастую является ведущим стилистическим приемом, на основе которого строится контекст контраста.

Комизм аллюзий реализуется за счет способности интертекстуальных ссылок создавать второй план, контрастирующий с планом принимающего текста, актуализировать фоновую информацию. В анализируемом материале преобладает особый вид аллюзии: имя собственное, известное носителям языка, ассоциируется с фоновой информацией историко-филологического или культурного характера, что создает второй план, необходимый для реализации авторского замысла. Подавляющее большинство аллюзий такого рода обнаружено в романе «Дневник Бриджет Джонс». Юмористическим и ироническим потенциалом обладают как аллюзивные сравнения, так и аллюзивные эпитеты.

Ирония может рассматриваться в узколингвистическом смысле как стилистический прием, реализующий категорию контраста. Обязательным компонентом иронии являются сигналы иронии (формальные или семантические), так как они позволяют расшифровать высказывание в соответствии с авторской пресуппозицией. Преобладающими сигналами иронии в проанализированных произведениях являются семантические (содержательные) сигналы, такие как развитие полярных семантических оттенков в слове и увеличение семантического объема слова. Кроме того, распространенными приемами создания иронии являются: ироническое употребление оценочной лексики, ответы на общие вопросы-предложения, характеризующиеся противоположной вопросу полярностью, номинативная ирония. Для анализируемых романов характерны авторская метаирония и самоирония главных героев. Вне зависимости от типа иронии, в ее основе лежит противоречие между одновременной истинностью и ложностью высказывания, что делает ее экспрессивным средством создания особого вида комизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В представленной диссертационной работе исследуется лингво-стилистический аспект контраста как средства создания комического эффекта, который оставался недостаточно изученным в современной лингвистике.

В работе предпринята попытка определить, какое место занимает понятие «юмор» по отношению к понятию «комизм» в терминосистеме, описывающей проявления комического. Четкой теории комического до сих пор не существует в силу размытости границ понятий данной терминосистемы. Исключительная трудность исчерпывающего объяснения комического обусловлена, во-первых, универсальностью данной категории, а во-вторых, его необычайной динамичностью. В настоящей работе за основу взята традиционная для современной гуманитаристики точка зрения, согласно которой понятия «комизм», «комическое» трактуются как более широкие, чем «юмор», «юмористическое», т.е. термин «комическое» является гиперонимом по отношению к термину «юмор». В работе комическое представлено как единство трех основных форм его выражения - комизм сатирический, комизм юмористический и ирония как промежуточная форма.

В ходе исследования природы комического были выявлены некоторые характерные особенности этого феномена, а именно:

1) социокультурный характер комического;

2) высокоразвитое критическое начало комического;

3) присутствие эффекта неожиданности в комическом;

4) национальная специфика комического;

5) активность воспринимающего комизм.

Обобщение известных науке теорий юмора позволило не только изучить существенные признаки комического, но и выявить группы теорий, для которых существенным общим признаком является выделение противоречия как ключевого момента возникновения комического эффекта. Это теории неоправдавшегося ожидания» и теории «комического шока», теории несовместимости, теории враждебности и семантическая теория юмора В. Раскина. Установлено, что приверженцы вышеупомянутых теорий внесли вклад в понимание комизма как «результата контраста, разлада, противостояния» [Борев Ю., С.120].

Таким образом, в настоящей работе сделан вывод о том, что сущность комического заключается в противоречии, в основе которого лежит контраст между ожидаемым и действительным, столкновение «стереотипной ситуации» и «игрового варианта», - двух ситуаций, несовместимых друг с другом в рамках устойчивых обыденных представлений о норме, в соответствии с параметрами «обычности» - «необычности». В нашем понимании норма есть некая система истинных, общепринятых, очевидных знаний, которая формирует и регулирует модель поведения людей. Комическое в языке также основано на противоречии, которое выражается в нарушении законов формальной логики, стереотипной ситуации, имеющейся языковой модели, а также в противопоставлении содержания и формы, ожидаемого и неожиданного, стереотипного и вариативного аспектов в рамках одного текстового пространства

При этом важно иметь в виду, что не всякое противоречие (нарушение нормы, нарушение меры) ведет к порождению комического эффекта, а лишь такое, что вызывает возникновение «добавочного смысла», «второго плана, резко контрастирующего с первым», что находит непосредственное отражение как в семантической, так и в формальной структуре словесных смеховых произведений.

На основании этого положения выдвинута гипотеза, согласно которой поскольку контраст лежит в основе создания комического эффекта, то, как семантические, так и структурные и композиционные типы контраста являются особенно эффективными средствами создания эффекта комизма и, одновременно, средствами раскрытия художественного замысла юмористического произведения. Гипотеза подтвердилась в ходе исследования.

Всестороннее рассмотрение понятия «контраст» позволило прийти к выводу, что оно тесно связано с такими понятиями как оппозиция, противопоставление, противоречие. Эти понятия представляют собой логико-философскую основу контраста. В лингвистике под контрастом понимается композиционно-стилистический принцип развертывания речи, заключающийся в динамическом противопоставлении двух содержательно-логических, а также структурно-стилистических планов изложения.

Контраст в художественном тексте охватывает различные уровни его структуры, упорядочивает и организует текст. Он может проявляться как на фонетическом, морфологическом, лексическом, так и на синтаксическом уровнях текста как один из видов семантико-стилистической организации текста. Уровнями анализа контраста могут являться уровень слова, уровень словосочетания, уровень предложения, уровень сверхфразового единства. Рассмотрение примеров из материала исследования проводилось на вышеупомянутых уровнях, в зависимости от средств репрезентации контраста.

Средства, участвующие в создании стилистического контекста контраста, могут быть условно поделены на две группы: 1) основную и 2) сопутствующую. В основную группу входят фигуры противоположности - антитеза и оксюморон являющиеся проявлением логических категорий противопоставления, в котором соотносятся противоположные понятия, образы, смысловые сферы (наиболее типичная форма - антитеза); противоречия, внутри которого несовместимость разных понятий предстает как взаимосвязь, синтез (оксюморон). В сопутствующую группу входят фигуры тождества: образное сравнение), метафора, метонимия, эпитет, гипербола, повтор, перифраз и другие средства.

На основании изучения функций контраста, был сделан вывод, что многоаспектность данного явления не позволяет ему выполнять в художественном дискурсе одну четко очерченную стилистическую функцию, скорее речь может идти о совокупном воздействии. При этом одной из важнейших эстетических функций контраста является юмористическая функция, реализующаяся посредством употребления в контексте контраста фигур контраста, основанных на противоречии.

Контраст является родовым понятием, общим принципом организации приемов, а противоречие является частным принципом организации контраста. Этот факт позволил выдвинуть предположение о том, что все стилистические приемы, в основе семантики которых лежит противоречие, являются частными случаями контраста.

Романы жанра «чиклит» представляют собой обширный материал для изучения контраста как средства создания комического эффекта.

В ходе исследования были проанализированы 900 контекстов контраста из трех произведений эпохи постфеминизма. Каждый из трех романов является воплощением того или иного типа семантического и/ или композиционного типа контраста.

Дневник Бриджет Джонс» - контраст внутри образа, композиционный контраст между началом и концом произведения.

Дьявол носит Прада» - контраст образов главных героинь, контраст символов.

Белые зубы» - сюжетный, символический, семантико-ассоциативный, цветовой, эксплицитно-имплицитный типы контраста, контраст образов и контраст в развитии образов, композиционный контраст между началом и концом произведения.

Анализ многочисленных контекстов позволил прийти к выводу, что преобладающгши фигурами контраста, участвующими в создании комического эффекта в романах жанра «чиклит» являются образное сравнение, метафора, гипербола, аллюзия и ирония. Особенно эффективна стилистическая конвергенция фигур контраста в одном контексте.

Анализ семантической структуры метафор и образных сравнений показал, что данные тропы приобретают юмористическое, сатирическое или ироническое звучание вследствие столкновения в качестве референтов и агентов понятий настолько разнородных, что контраст между ними вызывает эффект неожиданности.

В ходе исследования сделан вывод, что использование авторами лингвостилистических средств подчинено единому художественному замыслу и не только нацелено на создание комического эффекта, но и помогает раскрыть образы главных героинь. Удалось распознать следующие особенности героинь романов жанра «чиклит» и выявить, каким образом они коррелируют с частотностью употребления вышеперечисленных фигур контраста:

1) категоричность, переход от «феминизма равенства» к «феминизму различия» отражается в активном обращении авторов к различным композиционным, структурным и семантическим типам контраста;

2) умение находить неожиданные сравнения, видеть сходство в несопоставимых на первый взгляд объектах и понятиях обуславливает активное использование авторских метафор и сравнений;

3) склонность к гиперболическим преувеличениям ведет к построению целых контекстов на основе гиперболы, как количественной, так и образной;

4) ироническое отношение к действительности, самоирония по отношению к себе и своему месту в современном мире ведет к использованию авторами иронии с самыми разнообразными речевыми проявлениями;

5) наличие обширной фоновой информации о мире моды, индустрии красоты, жизни знаменитостей ведет к использованию авторами многочисленных аллюзий особого вида - имен собственных, употребленных в качестве аллюзивных сравнений, эпитетов, где второй план создается за счет ассоциаций с фоновой информацией.

Поскольку комический эффект в языке может реализовываться за счет столкновения «стереотипной ситуации», образующей норму и «варианта», выступающего в качестве противоречия ей - двух ситуаций, несовместимых друг с другом в рамках устойчивых обыденных представлений о норме, в соответствии с параметрами «обычности - необычности», перспектива исследования феномена контраста как средства создания комического эффекта заключается в: 1) изучении противоречия норме употребления, ведущего к созданию комического эффекта с точки зрения контраста между стереотипным и анормальным, а именно феномена языковой избыточности, окказионального авторского словообразования, деформации стереотипных словосочетаний, смешения стилей и регистров речи, иностилевых вкраплений; 2) изучении проявлений противоречия формальной логике, таких как алогизмов и парадоксов. Примеры вышеупомянутых явлений также встретились в анализируемом материале в ходе исследования и были подвергнуты изучению за рамками данной работы.

Также перспективным представляется изучение зависимости границ юмористического контекста контраста от средств выражения контраста при помощи тех или иных стилистических приемов, изучение лингво-прагматических особенностей эффекта обманутого ожидания как противоречия между прогнозируемым и получаемым текстами.

Таким образом, контраст как лингвистическое понятие является сложным многоаспектным явлением, юмористическая функция которого незаслуженно недооценивается. Однако комплексное изучение данного феномена позволяет считать контраст важнейшим средством создания комического эффекта в художественной литературе.

Список научной литературыСтепанова, Наталья Юрьевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Аврасин В. М. Контраст в тексте: сущность и основы типологии // Структура языкового сознания: Сб. статей. М.: Наука, 1990. - С. 128-138.

2. Азнаурова Э. С. Очерки по стилистике слова. Ташкент: ФАН, 1973. -406 с.

3. Андреева Г. В. Языковое выражение контраста и его стилистические функции в художественной прозе (на материале английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1984.

4. Антонио И. А. Юмористический текст в обучении русскому языку как иностранному. М., 2005. - 150 с.

5. Антонио И. А. Юмор и комическое в лингвистических исследованиях // Филологические науки. М., 2008. № 6. - С. 69-74.

6. Аристотель. Риторика. Поэтика. М.: Лабиринт, 2000. 220 с.

7. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка (Стилистика декодирования): учебное пособие для студ. пед. ин-тов. 3-е изд. - М.: Просвещение, 1990. - 300 с.

8. Арнольд И. В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сб. статей. СПб.: Изд-во С.-Пб университета, 1999. - 444 с.

9. Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов. 5-е изд., испр. и доп. - М.: Флинта: Наука, 2002. - 384 с.

10. Ю.Арутюнова Н. Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой «картины мира») // Вопросы языкознания. М., 1987. - № 3. -С.3-19.

11. П.Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990. С.5-33.

12. Арутюнова Н. Д. Эстетический и антиэстетический аспекты комизма // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2007. С. 5-17.

13. Атаева Е. А. Лингвистическая природа и стилистические функции оксюморона: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1975.

14. М.Аттардо С. Миф о непреднамеренном юморе. // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: Сб. науч. тр./ Под ред. В.И. Карасика. Г.Г. Слышкина. Волгоград: Перемена, 2003. - С. 4-14.

15. Ахманова О. С., Гюббенет И. В. "Вертикальный контекст" как филологическая проблема // Вопросы языкознания М., 1977. № 3. - С. 47-49.

16. Бабаханова Л. Г. Структурно-семантические особенности антитезы как стилистического приема: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1967.

17. Багдасарян М. А. Языковые средства выражения иронии в современном французском языке: Автореф дис. канд. филол. наук. М., 1969.

18. Балалыкина Э. А., Николаев Г. А. Русское словообразование: учеб. пособие. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1985. - 182 с.

19. Балахонская Л. В. Языковые антонимы и контекстно противопоставляемые слова как средство создания контраста в произведениях А. Вознесенского: Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1987.

20. Банникова И. А. Контекстные характеристики семантически осложненных слов в современном английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1974.

21. Баранов Г. С. Научная метафора. Модельно-семиотический подход.- В 2х частях. Кемерово: Кузбассвузиздат. 4.1, 1992 - 112 е.; 4.2, 1993 - 200 с.

22. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975. - С.234-407.

23. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. -423 с.

24. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худ. лит-ра., 1990. - 541 с.

25. Белова Г. М. Лингвистические средства выражения антитезы: Автореф дис. канд. филол. наук. М., 1970.

26. Белодед И. К. Символика контраста в поэтическом языке А. Ахматовой. // Поэтика и стилистика русской литературы. Сборник памяти академика В. В. Виноградова. Л.: Наука, 1971. - С. 273-275.

27. Бергсон А. Смех. -М.: Искусство, 1992. 128 с.

28. Белянин В. П., Бутенко И. А. Антология чёрного юмора. М.: ПАИМС, 1996.- 191 с.

29. Блох М. Я. Теоретическая грамматика АЯ.: Учеб. для студентов ин-тов и фак. иностр. яз. М.: Высшая школа, 2000. - 380 с.

30. Блох М.Я., Мартынова О.П. Контраст как выразительное противопоставление в художественном отображении мира // Актуальные проблемы английской лингвистики и лингводидактики: Сб. науч. тр. Выпуск 7. Прометей МПГУ, 2008. - С. 5-12.

31. Боева Н. Б. Грамматическая антонимия в современном английском языке: Автореф. дис. . доктора филол. наук. -М., 2001.

32. Боева Н. Б. Антонимическая когезия в современном английском языке // Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования: Сб. науч. тр. Рязань: РГПУ, 2002. - С. 199-203.

33. Болдарева Е. Ф. Языковая игра как форма выражения эмоций: дис. . кандидата филологических наук: 10.02.19. Волгоград, 2002.

34. Болотнова Н. С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня / Под ред. С. В. Сыпченко. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1992. - С. 48-52.

35. Борев Ю. Б. Комическое// Эстетика. М.: Политиздат, 1988. - 495 с.

36. Бочина Т. Г. Контраст как лингвокогнитивный принцип русской пословицы: Автореферат дис. . доктора филологических наук / Казан, гос. ун-т. Казань, 2003.

37. Брагина Н. Г. Комическое и безобразное. Области концептуального согласования // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма /

38. Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2007. С.614-626.

39. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. «Возможности» естественного языка и модальная логика. // Вопросы кибернетики. Язык логики и логика языка: (Сб. статей к 60-летию В.А. Успенского). М., 1990. - С.135-167.

40. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987. - С. 44-87.

41. Варзонин Ю. Н. Мир личность - ирония (в этнокультурном контексте) // Коммуникативно-функциональный аспект языковых единиц. - Тверь: ТГУ, 1993.-С. 19-22.

42. Введенская Л. А. Словарь антонимов русского языка. Ростов-на-Дону, 1995.-544 с.

43. Вертаева Л. В. Антитеза как принцип организации художественного текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Минск, 1984.

44. Ветвинская Т. Л. Принцип "обманутого ожидания" как основа стилистического приема (на материале англ. яз.). Киев, 1975. - С.71-75.

45. Вовк В. Н. Языковая метафора в художественной речи: природа вторичной номинации/ АН УССР, Ин-т языковедения им. A.A. Потебни. -Киев: Наукова думка, 1986. 140с.

46. Воробьева Н. В. Женская проза 1980-2000-х: динамика, проблематика, поэтика: дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2006.

47. Воробьева К. А. Специфика иронии среди других языковых средств комизма // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2007. С.201-206.

48. Выготский Л. С. Психология искусства. М.: Лабиринт, 1998. 413 с.

49. Гак В. Г. Проблемы лексико-семантической организации предложений: Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1968.

50. Галкин М. А. Актуальность и структура текста как важнейшие аспекты комического // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма /

51. Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2007. С. 635-641.

52. Гальперин И. Р. Очерки по стилистике английского языка. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1958. - 458 с.

53. Гальперин И. Р. Стилистика английского языка. Учебник. 3-е изд. - М.: Высшая школа, 1981. - 334 с.

54. Гаранина Е. А. Языковые средства выражения комического в детской литературе: Автореф. дис. . канд. филол. наук / ВГПУ. Волгоград, 1998.

55. Гладких Н. Катарсис смеха и плача // Вестник Томского гос. пед. университета. Томск: изд-во ТГПУ, 1999. - Вып. 6 (15). - С. 88-92.

56. Глинка К. Теория юмора / Константин Глинка. Стихи, пародии, эпиграммы / Игорь Южанин. М., 2008. - 206 с.

57. Голубков С. А. Мир сатирического произведения: учеб. Пособие по спецкурсу. Самара: СамарГПИ, 1991. - 106 с.

58. Гридина Т. А. Языковая игра: стереотип и творчество: Монография. -Екатеринбург: УралГПИ, 1996. 215 с.

59. Гришаева Л. И. Анекдот как способ фиксации социальных норм и морально-этических ценностей социума // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Омск: ОмГУ, 1998. - С. 107-118.

60. Гутман Е. М. К вопросу о стилистическом значении антитезы в различных функциональных стилях: Ученые записки. Рига, 1970, С. 715.

61. Гюббенет И. В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста: Для изуч. англ. яз.. М.: Изд-во МГУ, 1991. -204 с.

62. Девкин В. Д. Занимательная лексикология: язык и юмор: пособие для развлекательного чтения и лингвистического анализа. М.: ВЛАДОС, 1998.- 311 с.

63. Делез Ж. Девятнадцатая серия: юмор // Логика смысла. М.: Академия, 1995.-С. 165-172.

64. Дземидок Б. О комическом. М., 1974. - С.56.

65. Дмитриев А. В. Социология юмора: Очерки. М.: ОФСПП РАН, 1996. -212 с.

66. Дмитриев А. В. Социология политического юмора: Очерки. М.: Росспэн, 1998.-330 с.

67. Дмитриева Л. В. Типы речевых актов в высказываниях, содержащих юмор и сарказм // Речевые акты в лингвистике и методике: Межвуз. сб. науч. тр. Пятигорск: 1ТГПИИЯ, 1986. - С. 71-76.

68. Долинин К.А. Интерпретация текста. Французский язык: уч. пособие для студентов по специальности № 2103 "Иностранные языки". M.: URSS, 2007. - 298 с.

69. Донгак С. Б. Обманутое ожидание как стилистическая проблема (к постановке вопроса). // Речевое общение (Теоретические и прикладные аспекты речевого общения) Специализированный вестник. Красноярск, 2000.-№3.-С. 110-117.

70. Дружинин В. Н. Анекдот как зеркало русской семьи / В.Н. Дружинин, И.А. Савченко/УПсихологическое обозрение. -М., 1996. -№ 1(2). -С. 18-21.

71. Ермакова О. П. Ирония ложь - шутка // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2007. - С. 219-229.

72. Жаров В. Е. Прагматический аспект стилистических средств выражения иронии в синтагматике (на материале франкоязычных авторов 80-90 гг. XX в.): Автореф. дис. канд. филол. наук / МГЛУ. М., 1997.

73. ЖванецкийМ. М. Собрание произведений. В 4 т. Т. 1. - М., 2004. - С.82.

74. Желтухина М. Р. Комическое в политическом дискурсе конца XX века. Русские и немецкие политики: Монография / Ин-т языкознания РАН. - М.Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2000. 264 с.

75. Желтухина М. Р. Комическое в политическом дискурсе (на материаленемецкого и русского языков): Дис. . канд. филол. наук /ВШУ. -Волгоград, 2000.

76. Желтухина М. Р. Специфика речевого воздействия тропов в языке СМИ: Автореф. дис. . докт. филол. наук: 10.02.19 / Ин-т языкозн. РАН. -М.,2004.

77. Зализняк А. Юмор и остроумие в европейской культурной перспективе // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2007. С.550-559.

78. Земская Е. А. Веселое словообразование // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2007. С.642-650.

79. Зорина О. В. Роль английских имен собственных в создании комического эффекта в художественном произведении: Дис. . канд. филол. наук. / МГУ им. Ломоносова. М., 2006.

80. Иванова Е. А. Антонимия в системе языка. Кишинев: Штиинца, 1982. -164 с.

81. Иванова Л. П. Лингвокультурологические аспекты комического (к постановке проблемы) // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2007. С.651-658.

82. Исаев А. В. К вопросу о соотношении лингвистического и логического в учении об антонимах. Филологические науки. - М., 1972. - №1, С. 4956.

83. Каменская Ю. В. Ирония как компонент идиостиля А. П. Чехова: дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2001.

84. Кант И. Критика способности суждения. - М.: Искусство, 1994. - 365 с.

85. Карасёв Л. В. Парадокс о смехе // Вопр. философии. 1989. -№ 5. -С 4765.

86. Карасев Л. В. Философия смеха. М., 1996. - 224 с.

87. Карасик А. В. Лингвокультурные характеристики английского юмора: Дис. . канд. филол. наук. / Волгоградский гос. пед. ун-т. Волгоград, 2001.

88. Карасик В. И. Анекдот как предмет лингвистического изучения // Жанры речи. Саратов: Колледж, 1997. - С. 144-153.

89. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004.-389 с.

90. Карасик В. И. Типы абсурда // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. Волгоград: Перемена, 2003. - С. 112-126.

91. Караулов Ю. Н. Общая и русская лексикография. М.: Наука, 1976. -356 с.

92. Кёстлер А. Дух в машине // Вопр. философии. М., 1993. - № 10. - С. 93122.

93. Киркегор С. О понятии иронии // Логос: Философско-литературный журнал. М., 1993. - № 4. - С. 176-198.

94. Киселева Р. А. Вопросы методики стилистических исследований в работах М. Риффатерра // Вопросы теории англ. и рус. языков / Уч. зап. Ленинград, пед. ин-та им. А.И. Герцена. Т.471. Вологда, 1970. - С. 3342.

95. Кожевникова О.С. О соотношении понятий "контраст" и "противоречие"в исследованиях по стилистике. // Вестник Красноярского государственного университета: Гуманитарные науки. 2006. - Выпуск 3/2. - С. 204-206.

96. Козинцев А. Г. Антропология смеха// Ритуальное пространство культуры. -СПб, 2001.-С. 238-253.

97. Козинцев А. Г. Юмор: до и после иронии // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С. 238-253.

98. Колоннезе Дж. Нонсенс как форма комизма // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С. 254-262.

99. Комиссаров В. Н. Словарь антонимов современного английского языка: Введение. М.: Международные отношения, 1964. - С. 6-24.

100. Коншина С. Г. Комический текст в аспекте его структурирования и понимания. Дис. . канд. филол. наук. - М., 2006. - С. 12-17.

101. Кошелев А. Д. О структуре комического // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С. 263-294.

102. Красухин К. Г. Заметки об истоках комического // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С. 48-55.

103. ЮЗ.Крушевский Н. В. Избранные работы по языкознанию / Отв. ред. В. Н. Ярцева; Рос. акад. наук, Отд-ние лит. и яз., Комис. по истории филол. наук. М.: Наследие, 1998. - 293 с.

104. Курганов Е. Анекдот как жанр. СПб.: Академический проект, 1997. -122 с.

105. Кулинич М. А. Лингвокультурология юмора (на материале английского языка): Монография. / СГПУ. Самара: Изд-во Самарск. гос. пед. ун-та, 1999. - 264 с.

106. Кулинич М. А. Семантика, структура и прагматика англоязычногоюмора: дис.доктора культурологичесих наук. М., 2000.

107. Купина Н. А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. Красноярск: изд-во Красноярского ун-та, 1983.- 160 с.

108. Кухаренко В. А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. - 192 с.

109. Лаврентьев А. И. "Черный юмор" в американском романе 1950-1970-х гг.: дис. кандидата филологических наук. Ижевск, 2004.

110. Лебедева H. Н. К вопросу об онтологии чёрного юмора / Образ другого: этнолингвистическая интерпретация национально-специфических различий. Ярославль: ЯЛТУ, 1999. - С. 52-58.

111. Левицкий А. Э. Комическое: играем языком // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С. 295-307.

112. Леонтович О. А. Механизмы формирования комического в межкультурной коммуникации // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2003. -С. 138-146.

113. Логический анализ языка. Языковые механизмы комизма./ Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2007. 728 с.

114. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. Серия семиотических исследований по теории искусства. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

115. Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2000. - 703 с.

116. Лук А. Н. О чувстве юмора и остроумии. М., 1968. - 191 с.

117. Любимова Т. Б. Комическое, его виды и жанры. М: Знание, 1990. -62 с.

118. Мартине, Андре. Основы общей лингвистики / Éléments de linguistique générale; пер. с фр. В. В. Шеворошкина; под ред. и со вступ. ст. В. А. Звегинцева. M.: URSS, 2004. - 221 с.

119. Мартынова О. П. Контраст как семантико-функциональная основа художественного текста (на примере текста англоязычного короткого рассказа): Дис. . канд. филол. наук. -М., 2006.

120. Маслова В. А. Принцип противопоставления и его реализация в семантике языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1981.

121. Матвеева Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: Дис. . д-ра филол. наук. Свердловск, 1991.

122. Матвиевская Л. А. Стилистическое использование антонимов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1978.

123. Матвиевская Л. А. Оксюморон в творчестве М.Ю. Лермонтова. // Русский язык в школе. М., 1979. - № 4. - С.67-68.

124. Мезенин С. М. Образные средства языка (на материале произведений Шекспира): Учебное пособие. 2-е издание. Тюмень: Издательство Тюменского госуниверситета, 2002. - 124 с.

125. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М. : Вост. лит., 2000. - 406 с.

126. Месропова О. М. Прагмасемантическая классификация текстов шуток и анекдотов // Языковая система и социокультурный контекст. СПб.: СПбГУ, 1997.-С. 166-168.

127. Мечковская Н. Б. Феномен «смешного» в речи, его языковые первоэлементы и внеязыковые механизмы // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С. 140-153.

128. Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. - Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. - С. 281-309.

129. Мироненко М. В. Шутник как коммуникативная личность: Автореф. дис. канд. филол. наук. Волгоград, 2005.

130. Михайлов В. А. Антонимия, бинарные и градуальные оппозиции: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1983.ш.Михейкина С. Г. Технология каламбура: Дис. . канд. филол. наук. М., 2008.

131. Москвин В.П. Тропы и фигуры: параметры общей и частных классификаций // Филологические науки. М., 2002. - № 4. - С. 75-85.

132. Московский А. П. Сатира и юмор в русской литературе: уч. пособие. Иркутск, изд-во Иркутского ун-та, 1993. - 361 с.

133. Муниз Л. Эстетика и герменевтика юмора // Академия, театр.- М., 1995. -№1.- С. 36-40.

134. Мухина Ю. Н. Средства репрезентации иронии в художественном тексте: на материале русского и английского языков: Дис. . канд. филол. наук Саратов, 2006.

135. Наер В. Л. Продукционные стратегии текстовой реализации категорий комического // Стратегические стратегии текстообразования: Сб. Науч. тр. / Под ред. Бордуковой Д.Г. М.: МГЛУ, 1992. - Вып. 339. -С.86-94.

136. Некрасова Е. А. Эволюция поэтической речи XIX вв.: Перифраза. Сравнение / АН СССР, институт русского языка. М.: Наука, 1986. - 191 с.

137. Новиков Л. А. Антонимия в русском языке (Семантический анализ противоположности в лексике). М.: Изд-во МГУ, 1973. - 290 с.

138. Новиков Л. А. Семантика русского языка. М.: Высшая школа, 1982. -272 с.

139. Новиков Л. А. Русская антонимия и ее лексикографическое описание // Львов М. Р. Словарь антонимов русского языка. М.: Рус. яз., 1988.-С. 5-30.

140. Нухов С. Ж. Языковая игра в словообразовании: На материале лексики англ. яз.: Дис. доктора фил. наук. М., 1997.

141. Одинцов В. В. Стилистика текста. М.: Наука, 1980. - 262 с.

142. Омельченко Л.Ф. Продуктивные типы сложных слов в современном английском языке. - Киев: Высш.шк., 1981. 143 с.

143. Орлов М. Ю. Текстообразующая ирония в русской и англоя::^;Е»тчной прозе: Дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2005.

144. Орлецкая Л. В. Фразеологизмы как средство создания юмористического эффекта в тексте: Автореф. дис. . канд. филол jEiayK. -М., 1994.

145. Охимович К. В. Ирония и принцип вежливости в англ^эгз^с^^ диалоге: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2004.

146. Палкевич О. Я. Человек ироничный: Ирония как од^и из феноменов эгоцентрической направленности // Антрополоп^г^згеская лингвистика: Концепты. Категории: Коллективная монография / По^ц ред. Ю.М. Малиновича.-Москва-Иркутск: ИГЛУ, 2003.- С. 168-194.

147. Панина М. А. Комическое и языковые средства его реахп1з:г^^цИИ-Дис. .канд. филол. наук / МГЛУ. М., 1996.

148. Пастухова В. Я. Парадигматическая и синтагматиг=з:еская связанность компонентов оксюморонного сочетания: Автореф. ^канд. филол. наук.-М., 1983.

149. Панченко Н. Н. Лингвистическая реализация комическ-<^>Го в английском новостном дискурсе: Автореф. дис.канд. филол. :Ез:а.ук / Иркут. гос. лингвистич. ун-т. Иркутск, 2005.

150. Пиви П. Словарь театра / Пер. с фр. под ред. К. Разлогова. jyj.1. Прогресс, 1991.-480 с.

151. Пивоев В.М. Ирония как феномен культуры. Петрозаводск:- э изд-во ПТУ, 2000.

152. Плотникова С.Н. Комический дискурс. // Аксиологхзг^еская лингвистика: игровое и комическое в общении: Сб. науч. тр. / ГТо^п, ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. Волгоград: Перемена, 2003. - -172

153. Постоловская Н. А. Использование контраста в авт<г>2рских отступлениях в романах Торнтона Уайлдера. // Интерггр^^-гащщ художественного текста в языковом вузе: Межвузовский с€^>орник научных трудов.-Л.: 1981. С. 71-81.

154. Постовалова В. И. «Смех» и «слезы» в православном миросозерцании // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. С. 70-88.

155. Потебня А. А. Мыслрг и язык: Собр. тр. М.: Лабиринт, 1999. - 268 с.

156. Почепцов Г. Г. Язык и юмор. Киев: Вища шк., 1981. - 326 с.

157. Походня С. И. Языковые виды и средства реализации иронии / АН УССР. Кафедра иностранных языков; Отв. ред. Ю.Н. Жлуктенко. Киев: Наукова думка, 1989. - 126 с.

158. Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре. М.: Лабиринт, 1999. - 258 с.

159. Проскурина А. А. Прецедентные тексты в англоязычном юмористическом дискурсе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Самара, 2004.

160. Радаев А. М. Психолингвистическая теория смешного (комического) и анализ текста // Знаковые проблемы письменной коммуникации. -Куйбышев, 1985. С. 112-122.

161. Радбиль Т.Е. Природа комического sub specie языковой аномальности. // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С.686-698.

162. Разинкина H. М. Функциональная стилистика: На материале англ. и рус. яз. : Учеб. пособие для студентов, обучающихся по направлению подгот. дипломир. специалистов «Лингвистика и межкультурная коммуникация». М.: Высшая школа, 2004. - 271 с.

163. Разинкина H. М. Практикум по стилистике английского и русского языков: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 2006. - 336 с.

164. Риффатер М. Критерии стилистического анализа // Новое в заруб, лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. М., 1980. - С. 69-95.

165. Ремаева Ю. Г. Постфеминистская проза Британии на рубеже XX-XXI вв.: феномен "чиклит": Автореферат дис. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2007.

166. Ремаева Ю. Г. Постфеминистская проза Британии на рубеже XX-XXI вв.: феномен "чиклит": Дис. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2007.

167. Ровенская Т.А. Женская проза конца 1980-х начала 1990-х годов: проблематика, ментальность, идентификация: Автореферат дис. . канд. филол. наук. - М., 2001.

168. Руднев В. П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997. - 381 с.

169. Рурк, Констанс. Американский юмор: Исследуем национальный характер Пер. с англ., предисл. и коммент. Л.П. Башмаковой., Краснодар: Изд-во Куб. гос. ун-та, 1994.

170. Рящина М. А. Некоторые черты английского национального характера и их проявление в языке. // Язык. Этнос. Сознание. Материалы международной научной конференции. - Т.2. - Майкоп: редакционно-издательский отдел АГУ, 2003. - С.45-50.

171. Санников В. 3. Каламбур как семантический феномен // Вопросы языкознания. М., 1995. -№ 3. - С. 56-89.

172. Санников В. 3. Русский язык в зеркале языковой игры. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Языки славянской культуры,2002. - 552 с.

173. Сахарова О. В. Адресованная ирония (языковые механизмы комического в эпиграммах) // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С. 329-339.

174. Седых Э. В. Контраст в поэзии как один из типов выдвижения (на примере циклов стихотворений «Песни Неведения» и «Песни Познания» Уильяма Б лейка): Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб, 1997.

175. Сенина Т. С. Жанровые и индивидуальные черты языково-стилистических приёмов комического в австрийской народной комедии И.

177. Сергиенко A.B. Языковые возможности реализации иронии как разновидности импликации в художественных текстах: (На материале прозы Г. Гейне и Т. Манна и их переводов на рус. яз.) : автореферат дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1995.

178. Серль Дж. Метафора. // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. -С.307-341.

179. Симашко Т. В. Речевые приёмы юмористических текстов // Речевые приёмы и ошибки: типология, деривация, функционирование: Сб. науч. тр. / Ин-т языкознания АН СССР. М„ 1989. - С. 99-109.

180. Симонов П. В. Мозг и творчество // Вопр. философии. М., 1992.-№11 .С. 3-24.

181. Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск, 1981. - С. 203-217.

182. Скребнев Ю. М. Фигура речи // Энциклопедия. Русский язык. / Гл. ред. Ю. И. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 590-594.

183. Славиньский Я. К теории поэтического языка // Структурализм: "за" и "против": Сб. статей. М.,1975. - С. 256-277.

184. Слепцова М. А. Ирония как косвенный речевой акт отрицательной оценки: Дис. канд. филол. наук. / С.-Петерб. гос. ун-т, Санкт-Петербург, 2008.

185. Соколова Н. JL Стилистическое использование антонимов в английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1977.

186. Солнцев В. М. Язык как системно-структурное образование: М.: Наука. Главная редакция восточной литературы; Издание 2-е, перераб., 1977. 340 с.

187. Солотчин С. Г. Опыт анализа комических компонениов художественного стиля (роман Ф. М. Достоевского «Бедные люди»). II Филологические науки. М., 2007. - № 2. - С. 42-60.

188. Сорокин Ю. А. Комическое: в чём его суть? // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: Сб. науч. тр. /Под ред.

189. B.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. Волгоград: Перемена, 2003. - С. 203-209.

190. Соссюр, Фердинанд де. Курс общей лингвистики; Коммент. Туллио де Мауро. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. - 425 с.

191. Станиславская С. А. Контраст как принцип организации поэтического текста (на материале ранней поэзии А. Ахматовой и Н. Гумилева): Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 2001.

192. Столович JI. Н. Философия. Эстетика. Смех. СПб.; Тарту, 1999.

193. Телия В. Н. Вторичная номинация и её виды // Языковая номинация. Виды наименований.-М., 1977. -С. 193- 195.

194. Теория метафоры: Сборник / под ред. Н.Д. Арутюновой, М. А. Журинской; вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой. М.: Прогресс, 1990.1. C. 387-415.

195. Тепляшина А. Н. Творческая природа комического: жанровая парадигма современной журналистики: Дис. док. филол. наук. / С.-Петерб. гос. ун-т. Санкт-Петербург, 2007.

196. Толкачев С.П. Мультикультурный контекст современного английского романа. // Филологические науки. М., 2002. - № 4. - С. 23-32.

197. Толочин И. В. Системность поэтической метафоры и ее эволюция: На материале англ.- амер. поэзии XX в.: Дис. доктора филол. наук / Санкт-Петербургский ун-т. Санкт-Петербург, 1997.

198. Торосян М. С. Феномен контраста в аспекте концептуальной организации художественного текста: На материале языка послевоенной прозы: Дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2005.

199. Трач А. С. Экономия и избыточность сегментных средств в комическом тексте // Логический анализ языка: языковые механизмыкомизма/ Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. - С.

200. Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М.: Аспект Пресс, 2000. - 352 с.

201. Тумбина О. В. Контраст и парадокс в повествовательной прозе Оскара Уайльда: К характеристике творческого метода писателя. Автореф. дис. . канд. филол. наук / Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, 2004.

202. Устинова Т. В. Языковая игра в художественном тексте и варианты ее перевода: Дис.канд. филол. наук. Омск, 2004.

203. Уткина А. В. Когнитивные модели комического и их репрезентации в русском и английском языках: сравнительно-сопоставительный анализ: Автореф. дис. канд. филол. наук. Пятигорск, 2006.

204. Филиппов А. В., Романова Н. Н. Публичная речь в понятиях и упражнениях: Справочник. -М.: Академия, 2002. 160 с.

205. Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному. М., 1997

206. Фурсова Е. В. Дискурсивные параметры стилистического приема антитезы: на материале англоязычного художественного текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2008.

207. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / Общ. ред. и по-слесл. Г.М.Тавризян. М.: Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. - 464 с.

208. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Ин-т языкознания; Отв. ред. В.Н. Телия. М.: Наука, 1991.-214 с.

209. Черемисина М. И. Язык и его отражение в науке о языке. Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т, 2002. 252 с.

210. Чубарян Т. Ю. Семантика и прагматика речевых жанров юмора. Дис. . канд. филол. наук. -М., 1994.

211. Шевчук Л. В. Формирование языковых средств в современной сатире: традиции и новаторство: Автореф. дис. . канд. филол. наук. / ОГУ им. И.И. Мечникова. Одесса, 1991.

212. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса: Монография / Ин-т языкознания РАН; ВГПУ. М.; Волгоград: Перемена, 2000. - 367 с.

213. Шехтман H.A. О границах контекста // Интерпретация художественного текста в языковом вузе: Сб. статей. Л., 1981. - С. 123-130.

214. Широкова Е. В. Художественные эксперименты в русской женской прозе конца хх века: поэтика языка и времени: Дис. . канд. филол. наук. -Ижевск, 2005.

215. Шишкова И. А. Национальная ментальность в английской художественной литературе для подростков: Конец XIX-XX вв.: автореферат: Дис. . доктора филол. наук / МШ У. Москва, 2003 .

216. Шмелев А. Д. Смех и улыбки в русской языковой картине мира // Логический анализ языка: языковые механизмы комизма / Российская акад. наук, Ин-т языкознания; отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2007. С. 603-613.

217. Шмелёва Е. Я. Рассказывание анекдота как жанр современной русской речи: проблемы вариативности / Е.Я. Шмелёва, А.Д. Шмелёв // Жанры речи: Сб. науч. ст. Саратов: Колледж, 1999. - С. 133-145.

218. Шувалова Е. И. Лексические и фразеологические средства создания комического и их роль в произведениях П. Г. Вудхауза. //Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. № 2. - С. 89-97.

219. Щурина Ю. В. Шутка как речевой жанр. АКД, Новгород, 1997. - 128 с.

220. Цзиньлин В. Юмор и языковые средства его выражения // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. Волгоград: Перемена, 2003.-С. 54-58.

221. Эйзенштейн С. М. Избранные произведения: 6 т. М.: Искусство, 1964.

222. Якобсон P.O. Вопросы поэтики. Постскриптум к одноименной книге //Якобсон P.O. Работы по поэтике: Переводы. М., 1987. - С.84-85.

223. Alexander R.J. Aspects of Verbal Humor in English / R.J. Alexander. -Tubingen: Gunter Narr Verlag, 1997. 217 p.

224. Attardo S. Linguistic Theories of Humor. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter, 1994. - 426 p.

225. Attardo S. Jokes as a text type / S. Attardo, J.-C. Chabanne // Humor. -1992. -Vol. 5.-№1/2. P. 165-176.

226. Attardo S. Humorous Texts: A Semantic and Pragmatic Analysis. Berlin; NY, 2001.

227. Brzozowska D. British and Polish celebrity jokes //Stylistika, 2001. -№X.- P. 219-226.

228. Butler Judith.Gender Trouble: "Feminism and Subversion of Identity". Routledge, 2006. 168 p.

229. Chiaro D. The Language of Jokes: Analysing Verbal Play. London, N.Y.: Routledge, 1992. 129 p.

230. Chlopicki W. Humorous and non-humorous stories Are there differences in frame-based reception? / W. Chlopicki // Stylistika, 2001. - № X. - P. 59-78.

231. Crystal D. A Dictionary of Linguistics and Phonetics (2nd ed.). New York: Basil Blackwell, 1985.

232. Davies Ch. Ethnic Humor Around the World: A Comparative Analysis / Bloomington; Indianapolis: Indiana University Press, 1990. 404 p

233. Davies Ch. Jokes and their Relation to Society. Berlin, N.Y.: Mouton de Gruyter, 1998. 234 p.

234. Draister E.A. Techniques of Satire / E.A. Draister. Berlin: Mouton de1. Gruyter, 1994.-213 p.

235. Eco U. The comic and the rule / (Ders.): Travels in Hyperreality / U. Eco. N.Y.: Harcourt Brace, 1986. P. 269-279.

236. Egendorf K. Laura. Satire / Laura K. Egendorf. San Diego: Greenhaven Press, 2002. - 191 p.

237. Glenn Ph. Laughter in Interaction. Cambridge University Press, 2003.- 190 p.

238. Jean Paul. Vorschule der Aesthetik. Hamburg, 1804. 230 p.

239. Lakoff, G., Johnson M., Metaphors We Live By. Chicago: University of Chicago Press, 1980. - 201 p.

240. Lakoff, G., Turner, M. More than Cool Reason: A Field Guide to Poetic Metaphor. Chicago: University of Chicago Press, 1989. 237 p.

241. Lapp E. Linguistik der Ironie / E. Lapp. Tubingen: Narr, 1992. - 198 s.

242. Mintz E. Lawrence. Humor in America: A Research Guide to Genres and Topics / Lawrence E. Mintz. N.Y.: Greenwood Press, 1988. - 241 p.

243. Muecke D.C. The Compass of Irony / D.C. Muecke. London: Methuen, 1969.-276 p.

244. Muecke D.C. Irony and the Ironic / D.C. Muecke. London, N.Y.: Methuen, 1982.-110 p.

245. Mulkay M. J. On Humour: its nature and its place in modern society. -Cambridge, UK: Polity Press; Oxford, U; New York, NY, USA: B. Blackwell, 1988.-232 p.

246. Nash W. The Language of Humour / W. Nash / Forew. by Randolph Quirk. -London; N.Y.: Longman, 1985. 181 p.

247. Nolan M. American Humor / M. Nolan. San Diego, CA: Greenhaven Press, 2001.- 160 p.

248. Ogden C. K. Opposition, a linguistic and psychological analysis. Psyche miniatures. General series., no. 41.- London: Paul, Trench, Trubner, 1932. -103 p.

249. Raskin V. Semantic Mechanisms of Humor. Dordrecht; Boston; Lancaster: D. Reidel Publishing Company, 1985. 304 p.

250. Shanon, B. Metaphor: From fixedness and selection to differentiation and creation. Poetics Today, 1992. p. 659-685.

251. Shibles, Warren. Humour Reference Guide. A Comprehensive Classification and Analysis. Southern Illinois Univ Pr (Tx), 2005. 298 p.

252. Suls J.M. A two-staged model for the appreciation of jokes and cartoons: an information processing analysis // The Psychology of Humor / Ed. by J. H. Goldstein, P. E. McGhee. - N.Y.: Academic Press, 1972. - p. 39-57.

253. Swales J. M. Genre Analysis. English in Academic and Research Settings /J.M. Swales. - New York, Melbourne: Cambridge Univ. Press, 1990. 260 p.

254. Использованные словари и энциклопедии

255. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. Изд-е 3-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2005. - 579 с.

256. БСЭ Большая советская энциклопедия, т. 13. - М.: Советская энциклопедия, 1973, С. 67.

257. БАРС Большой англо-русский словарь (в двух томах) / под общим рук-вом д.ф.н., проф. И. Р. Гальперина. - М.: Советская энциклопедия, 1972. - 824 е.,

258. Введенская JI. А. Словарь антонимов русского языка. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. - 542 с.

259. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. М.: Флинта: Наука, 2003, с. 690

260. Краткий словарь по эстетике / Под ред. М. Ф. Овсянникова, В.А. Разумного. -М., 1963. 524 с.

261. Краткий философский словарь / подгот. А. П. Алексеев и др.; отв. ред. А. П. Алексеев, М., 1998.

262. Культура русской речи: Энциклопедический/словарь-справочник. М., 2003.

263. Кунин А. В. Англо-русский фразеологический словарь. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1955.- 1440 с.

264. Словарь иностранных слов: св. 21 000 слов. М. : Рус. яз. Медиа, 2005.

265. РЯЭ Энциклопедия «Русский язык». - М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. - 704 с.

266. Crystal, David. A dictionary of linguistics and phonetics (2nd ed.). New York: Basil Blackwell, 1985. - p. 237

267. Longman Advanced American Dictionary. Pearson Education Limited, 2003. -1750 p.

268. Longman Exams Dictionary. Pearson Education Limited, 2006. 1832 p.

269. Macmillan English Dictionary for Advanced Learners. Macmillan Education, 2002.- 1692 p.

270. Oxford Collocations Dictionary for students of English. OUP, 2003. 898 p.1. Источники исследования

271. Fielding, Helen. Bridget Jones"s Diary. Picador, 1998. 312 p.

272. Smith, Zadie. White Teeth. Penguin Books, 2001. 548 p.

273. Weisberger, Lauren. The Devil Wears Prada. Harper Collins Publishers, 2003.-392 p.