Александр Валентинович Амфитеатров (14 (26) декабря 1862, Калуга — 26 февраля 1938, Леванто, Италия) — писатель, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик, драматург, автор сатирических стихотворений (псевдонимы Old Gentleman, Московский Фауст и др.).

Отец Валентин Николаевич — протоиерей, настоятель Архангельского собора Московского Кремля, мать Елизавета Ивановна (урожд. Чупрова), дворянка, сестра профессора А. Чупрова.

Окончил юридический факультет Московского университета (1885).

С 1882 г. сотрудничал в журналах «Будильник», «Осколки», газете «Русские ведомости». Выступал как оперный певец (баритон), был зачислен в труппу Мариинского театра, учился пению в Италии, пел в Тифлисе и Казани.

В 1889 г. оставил оперную карьеру. Работал в газете «Новое обозрение» (Тифлис).

С 1891 г. жил в Москве; сотрудник газеты «Новое время» (1892—1899).

В 1899 г. вместе с популярным журналистом В. М. Дорошевичем создал газету «Россия».

По возвращении из ссылки работал в газете «Русь». В 1904—1916 гг. в эмиграции (Франция, Италия), издавал журнал «Красное Знамя» (1906—1907), был корреспондентом «Русского слова» и других газет, редактировал журнал «Современник», работал над историческими романами.

В 1916 г. вернулся в Россию, возглавил отдел публицистики газеты «Русская Воля», сотрудничал в газете «Петербургский Листок», журналах «Нива», «Огонёк», редактировал журнал «Бич».

В начале 1917 г. в административном порядке выслан, благодаря Февральской революции не доехал до места назначения и вернулся в Петроград. В конце 1917 г. редактировал газету Совета союза казачьих войск «Вольность», в 1917—1918 гг. печатал статьи, направленные против большевиков, в газетах «Петроградский Голос», «Петроградское Эхо», «Новые Ведомости». С ликвидацией свободной печати преподавал литературу в Педагогическом институте, в женской гимназии, переводил с итальянского для издательства «Всемирная литература».

С ноября 1921 г. по весну 1922 г. в Праге, позднее жил в Италии. Сотрудничал во многих периодических изданиях русской эмиграции: «Новая русская жизнь» (Гельсингфорс), «Руль» и его приложение «Наш мир» (Берлин), «За Свободу!», «Меч» (Варшава), «Понедельник», «Слово», «Сегодня» (Рига), «Новое Время» (Белград), «Время» (Шанхай), «Возрождение» (Париж).

Отец писателя и журналиста Владимира Амфитеатрова-Кадашева, композитора и дирижёра Даниила Амфитеатрова, музыкантов Максима и Романа Амфитеатровых.

Литературная деятельность

В начале журналистской и писательской деятельности опубликовал романы «Людмила Верховская» (1890; после переработки «Отравленная совесть», 1895), историческую драму «Полоцкое разорение» (1892), сборники рассказов «Психопаты» (1893). Автор исторических романов «Восьмидесятники» (т. 1-2, Санкт-Петербург, 1907), «Девятидесятники» (т. 1-2. Санкт-Петербург, 1910—1911), «Закат старого века» (т. 1-2, Санкт-Петербург, 1910), «Дрогнувшая ночь» (Санкт-Петербург, 1914), видившихся хроникой о судьбах русского общества, романов «Марья Лусьева» (1903), «Виктория Павловна» (1903), «Марья Лусьева за границей» (1910), «Дочь Виктории Павловны» (1914—1915), посвящённых женской эмансипации, оккультного романа «Жар-цвет» (1895), ставшего бестселлером, путевых очерков о Балканах, литературно-критических статей, воспоминаний о театральных и литературных деятелях.

В эмиграции издал публицистическую книгу «Горестные заметы» (1922), сборник рассказов «Мечта» (Берлин, 1922), романы Зачарованная степь" (1921), «Вчерашние предки», «Лиляша» (Рига, 1928), книгу «Литература в изгнании» (1929), сборник «Одержимая Русь. Демонические повести XVII в.» (Берлин, 1929).

Смерти, смерти, смерти... Не успеваю записывать новопреставленных в поминанье, и зловеще заполняются его страницы. Вот не стало и Татьяны Спиридоновны Любатович. Отошла она в вечность старушкою весьма почтенных лет, так как была старше меня года на три, на четыре, если не на все пять.

Современности нынешней имя Любатович уже давно ничего не говорит, а между тем некогда она - не то чтобы "гремела", но занимала собою "всю Москву" и сыграла очень важную роль в развитии русского оперного дела.

Начать с того, что Любатович - первая Ольга в первой постановке "Евгения Онегина": той знаменитой московской консерваторской, когда оперою Чайковского дирижировал самовластно поставивший ее на личную свою ответственность Н.Г. Рубинштейн "по не просохшей еще партитуре" (что, впрочем, легендарное преувеличение).

Первенство Любатович в Ольгах забыто по довольно странной причине. Она в первые Ольги попала, что называется, "фуксом". Ольгу должна была петь и пела исключительно до генеральной репетиции А.Н. Левицкая (впоследствии моя первая супруга). Поэтому фотографии Шерера и Набгольца с первой постановки "Онегина" сняты с Ольгою-Левицкою. А с них, потом десятки раз воспроизведенных, первою Ольгою так и пошла и утвердилась слыть Левицкая, а не Любатович. Это повторилось и в "Сегодня" года два тому назад, когда справлялось пятидесятилетие "Онегина".

Между тем перед самым спектаклем вышло, что Левицкая получила спешный вызов немедленно приехать на родину, в Смелу Киевской губернии, где тяжело заболел и вскоре умер ее брат Павел. Н.Г. Рубинштейн и слышать не хотел о том, чтобы дать ей отпуск, но наконец, по просьбам А.Д. Александровой-Кочетовой, которой ученицею была Левицкая, угрюмо согласился под условием:

Если найдется удовлетворительная заместительница.

Таковою вызвалась быть Т.С. Любатович, ученица класса профессора Милорадович. После специальной репетиции ее сцен Рубинштейн не сказал ей ни слова, а к Левицкой обратил сердитое лицо и таковые же слова:

Так и быть, исполняю ваш каприз. Можете ехать. Только помните, что этого я вам никогда не прощу.

И действительно не простил.

Спектакль сошел блистательно: это эра в истории Московской консерватории, навсегда запомнившаяся. Любатович оказалась очаровательною Ольгою, совершенно пушкинского облика, была отмечена всеобщим одобрением и обратила на себя внимание знаменитого "московского Медичиса", Саввы Ивановича Мамонтова, что определило затем весь ее дальнейший артистический путь. Да и не ее одной, а благодаря ей многих-многих.

Так навсегда испортила свою карьеру одна первая Ольга, избранная, и создала свою другая, случайная.

Влюбленность Мамонтова в Любатович была главною причиною возникновения в Москве пресловутой Мамонтовской оперы, поглотившей несметные суммы денег, но зато и воспитавшей целое поколение артистов, во главе которого надо назвать самого Шаляпина, и давшей могучий толчок вперед декоративному художеству Врубеля, Коровина и др. Все это, однако, пришло позже, к концу 80-х, к началу 90-х годов, когда Савва Иванович возлюбил свой театр уже для него самого, а интерес к Любатович отошел на задний план. А затем даже и сама Любатович покинула Мамонтовскую оперу для службы в провинции.

В 1891 году мы встретились в Тифлисе. Она пела в городской опере под дирекцией Исая и режиссурой Ивана Егоровича Питоевых, а я сотрудничал в "Новом обозрении" Н.Я. Николадзе по всем отраслям газетной работы и в особенности слыл "страшным" музыкальным рецензентом под псевдонимом "Сюрприз".

Как артистическое явление Любатович не представляла ничего особенно интересного: хорошенькая женщина с маленьким голоском симпатичного тембра, из посредственной школы; пожалуй, не вовсе без таланта, но, к сожалению, интеллигентная, а потому вечно тревожимая помыслами и замыслами, для выполнения которых средства ее дарования оказывались недостаточными. Поэтому в качестве исполнительницы она обычно застревала ни всех, ни в тех; плохим не назовешь, хорошим не признаешь. Оперу она любила страстно, даже как бы болезненно, работница была усерднейшая.

Как женский характер Т.С. Любатович была очень выразительна для своего века, когда русская женщина (и, пожалуй, преимущественно девушка) переживала, отрываясь и от семейной прозы, и от успевшего уже прискучить революционного нигилизма, приблизительно ту же эстетическую эволюцию феминизма, что в начале прошлого века породило в Германии поколение "титанид", в средних десятилетиях во Франции - "жорж-зандисток", а в России в 70 - 80-х и далее годах - "демонических женщин": Марию Башкирцеву, Кадмину (тургеневскую Клару Милич и суворинскую Татьяну Репину), Е.А. Шабельскую, позже Л.Б. Яворскую и много других, менее известных.

Между нашими "титанидами" бывали женщины умные, талантливые, даже гениальные (Кадмина), но все они были отмечены трагической печатью духовного неудачничества, в зависимости от общих же черт: стремления совершить нечто (что - редко знали) сверхсильное; ненасытной жажды заметного и шумного успеха; и по всем этим причинам вечного недовольства собою и тяжелой неуживчивости в окружающей среде. В числе русских "титанид" были свои удачницы по житейской карьере и свои неудачницы. Т.С. Любатович принадлежала к неудачницам. И неудачничество ее создалось, как ни странно, тем, что, на взгляд-то, ей, напротив, уж очень везло.

Чуть не прямо со школьной скамьи девушка поставлена в директрисы театра - не гласно, но зато властно. И какого театра! Средств неограниченных, роскоши невообразимой и направленного во всем своем движении к единственной цели: чтобы угодить Татьяне Спиридоновне, чтобы Татьяна Спиридоновна блистала ярче всех, чтобы рядом с Татьяной Спиридоновной никто не имел равного успеха, чтобы Татьяна Спиридоновна играла, а остальная труппа ей лишь подыгрывала. Я знал Мамонтова хорошо и признаюсь, для меня так и осталось загадкою увлечение столь необычайно прозорливого знатока во всех отраслях искусства Татьяной Любатович - не как женщиною (здесь о вкусах не спорят, да "первая Ольга" и действительно была привлекательна), а как артисткою.

Не мог же Мамонтов не видеть и не слышать в ней "комнатной певицы", полудилетантки, которой не по физическим силам большой зал и борьба с оркестром, не по духовным - оперный драматизм. Но он, рассудку вопреки, наперекор стихиям, решил, что Таня - "орудие большого калибра", и с фанатическим упрямством стремился вколотить это свое убеждение в московскую публику, строя на первенстве Любатович репертуар своего злополучного театра.

Однако не удавалось - прежде всего потому, что вколачивать было не в кого: публика в театр не ходила, он пустовал из спектакля в спектакль настолько же постоянно, насколько постоянно бывал полон впоследствии в годы Шаляпина, Забеллы, Секар-Рожанского и др. О "сборах" Мамонтовской оперы ходили по Москве курьезные анекдоты. Будто заезжает Савва Иванович поутру в свой театр - и в кассу:

Как продажа?

Покуда что хвалиться нечем: без почина-с. Морщится.

Ну, запишите в мой счет сотню билетов, так - рублей на триста.

Около полдня жалует супруга Саввы, Елизавета Григорьевна:

Как продажа?

Да вот Савва Иванович были, на триста взяли, а то без почина-с.

На триста?! Это чтобы Таньке хлопать?! Ну, нет. Ежели так, пишите мне на шестьсот.

Часа в четыре - опять Савва Иванович:

Как продажа?

После ваших трехсот Елизавета Григорьевна побывали, изволили на шестьсот взять, а то без почина-с.

На шестьсот?! Ага, это - чтобы Татьяне Спиридоновне скандал устроить? Не бывать тому. Посмотрим, кто кого. Пишите на меня тысячу.

И этак-то, благодаря хозяину с хозяйкой, глядь, к вечеру в кассе полный сбор, - хоть вывешивай аншлаг! А между тем - "без почина-с", и в зале - аравийская пустыня с чудеснейшим резонансом.

В тифлисском сезоне Т.С. Любатович я был с нею не то чтобы дружен, а как-то лучше и доверчивее относилась она ко мне, чем к прочим своим тифлисским знакомым, хотя особенно побудительных причин к такому благоволению не было.

При всей своей избалованности, при всей склонности к "мании величия", которую внушали ей московские обманы и самообманы, Любатович была неглупа и чутка. Поэтому "некоторый" успех в "некоторых" ролях у "некоторой" части публики и печати сразил ее хуже злейшего провала. Провал со скандалом она сумела бы утешительно объяснить себе кознями врагов, интригами соперниц, даже политическими причинами: ее сестра, Ольга Спиридоновна, революционерка, играла заметную роль в "Народной воле". Но очутиться в "так себе", "ничего себе", не только наравне с "провинциальными" знаменитостями, но и значительно ниже многих она никак не ожидала.

- "Кармен"? Да, слушать можно. Но куда же ей, помните, до Марьи Дмитриевны Смирновой! Та не пела, не играла - огнем жгла.

- "Миньона"? Что же? Недурно. Но помните Марью Мечиславовну Лубковскую? Вот была Миньона: так трогательна, что, глядя, слушая, плакать хотелось.

Татьяна Спиридоновна была совсем озадачена. Сама в том откровенно мне признавалась. Как? Какая дерзость! Какое невежество! Какая несправедливость публики и печати!.. Бедная женщина измаялась уязвленною гордостью до того, что серьезно заболела. Поспешно приехавший Мамонтов, увидав "Танюшу" в остром нервном расстройстве, предложил ей разорвать контракт, заплатив неустойку, и вернуться в Москву.

Как?! Чтобы Москва врала и хихикала, что я не выдержала сезона, что меня "протестовали"? Вы, Савва Иванович, с ума сошли!

Савва Иванович уехал, несолоно хлебав, очень недовольный и не без подозрения, что с ума-то сходит не он, а Татьяна Спиридоновна, ибо сама не знает, чего хочет.

Жалея Любатович, я поддерживал ее в печати, как только мог, и даже больше, чем следовало, рискуя подозрениями в пристрастии. Но ей нужна была не поддержка, а преклонение, не хлопки, а громы аплодисментов, не дружеские товарищеские отношения, а подобострастие, не любезность дирекции, а чтобы все окружение ходило по струнке, трепеща: а вдруг Татьяна Спиридоновна изволят разгневаться и нас покинуть? Так избаловал ее Мамонтов.

Обыкновенно в провинции около артиста быстро вырастает обширный круг местного знакомства. Около Татьяны Спиридоновны, напротив, все расширялся круг раззнакомства. Наконец в последние недели сезона очередь опалы дошла и до меня. Пал сей первый снег на мою голову за то, что я... расхвалил Татьяну Спиридоновну. Да, расхвалил и как раз за Ольгу в "Онегине", которую она исполняла в самом деле восхитительно, не побоюсь сказать, даже несравненно. Однако она встретила меня затем вся красная, с сверкающими глазами:

Вот как?! Для Ольги вы находите меня идеальною исполнительницею и сыплете хвалебными эпитетами, а когда я пою Амнерис, Кармен, Миньону, у вас сохнет перо, и я читаю только общие места? Да понимаете ли вы, что это оскорбительно, что этим вы объявляете меня певицею лишь на партии короче куриного носа и чуть ли не вторые?

Бог знает, что вам воображается, Татьяна Спиридоновна! Вовсе нет. С чего вы взяли? Напротив, я с радостью отметил, что вы разрешили очень трудную задачу и, создав истинно пушкинский образ, обнаружили способность к высокому поэтическому творчеству.

Она еще ярче засверкала.

Пушкинский образ! Поэтическое творчество! Поймите, что я ненавижу эту Ольгу, на которую Самарин вышколил меня в консерватории, и с тех пор она гонится за мною, что бы я ни пела: "Первая Ольга!", "Лучшая Ольга!", "Создательница Ольги!" Все Ольга, Ольга и Ольга, - а дальше-то что? Все школьная Ольга, а свое-то где?

И веселая Ольга Ларина внезапно залилась горькими слезами, как едва ли плакивала и меланхолическая сестра ее Татьяна.

Конечно, мы помирились, но ненадолго. К прощальному спектаклю сезона я напечатал юмористическое обозрение, в котором были и восхвалены, и беззлобно вышучены все артисты тифлисской оперы. Фельетон этот имел очень большой успех: публика номер расхватала. О Любатович я, зная ее характер, особенно постарался, чтобы на ее долю выпало как можно больше меду без капли дегтю. Но, чтобы не пересластить до приторности, прибавил оговорку о слабой звучности ее приятного голоска. Увы! И тем на нее, мнительную капризницу, не потрафил! Так осердилась, что при отъезде из Тифлиса не простилась, а только поручила одной даме, "общей знакомой" местного артистического круга, передать мне:

С тем я и остался и больше "первой Ольги" уже никогда не видал и не слыхал.

И вот - "первая Ольга" в могиле. И если однажды поставят над нею памятник, то, поди, и на памятнике "первую Ольгу" отметят, воображая сделать тем покойнице удовольствие. А она на том свете опять обидится и возрыдает.

АМФИТЕАТРОВ, АЛЕКСАНДР ВАЛЕНТИНОВИЧ (1862–1938), русский писатель. Родился 14 (26) декабря 1862 в Калуге, сын протоиерея, впоследствии настоятеля Архангельского собора в Московском Кремле. По образованию юрист. Начал печататься с 1882 в юмористических журналах «Будильник» и «Осколки», где познакомился с А.Чеховым. В 1891–1899 был сотрудником газеты А.С.Суворина «Новое время», вышел из редакции. До революции Амфитеатров не раз подвергался преследованиям за свое критическое отношение к самодержавию (фельетон Господа Обмановы , 1902, в котором высмеивается правящая династия, повлек за собой высылку автора под гласный надзор в Минусинск, затем замененный Вологдой).

С 1904 по 1916 Амфитеатров, исключая его поездку на театр русско-японской войны, жил в эмиграции, так как в России ему была запрещена литературная деятельность. Издавал в Париже журнал «Красное знамя» (1906–1907), в Италии близко сошелся с М.Горьким, который впоследствии стал одной из основных мишеней его обличительной публицистики в связи с позицией, занятой «буревестником революции» после октябрьской революции. По возвращении в Петроград вновь преследовался за цикл Этюды , содержавший нападки на министра внутренних дел последнего царского правительства, был сослан в Иркутск и вернулся в столицу после февральских событий 1917.

К тому времени многочисленные романы, пьесы, очерки, памфлеты принесли Амфитеатрову широкую известность, его называли «русским Золя». Общее заглавие главного произведения Амфитеатрова – Концы и начала , оно включает романы Восьмидесятники (1907), Девятидесятники (1910–1911), Закат старого века (1910), Дрогнувшая ночь (1914); в эмиграции опубликованы Вчерашние предки (1928–1931); были задуманы, однако остались ненаписанными также Шестидесятники и Семидесятники .

По разъяснению автора, предпосланному заключительной части этой серии, ее читатель постоянно встречает уже известных ему действующих лиц, «несколько постаревших, в новых фазисах жизни и в изменившихся бытовых условиях». Амфитеатров видел свою задачу в том, чтобы проследить основные коллизии, которыми определялось историческое развитие русского общества в пору грандиозного перелома и кризиса вековых форм жизни. Амфитеатров вывел на сцену, наряду с вымышленными персонажами, реальные исторические лица (в его хронике появляются Суворин, Г.В.Плеханов, Ф.И.Шаляпин, М.А.Врубель). Действие происходит преимущественно в Москве, которая под пером Амфитеатрова стала, на взгляд критики, фокусом, голосом и лицом старой России.

За те двадцать лет, которые писатель отдал своей главной книге, ее жанр изменился: она начиналась как фактографически точная картина быта, нравов, коллизий эпохи, а дописывалась уже как исторический роман. Приближающаяся октябрьская катастрофа, оставаясь за рамками повествования, тем не менее подчиняет себе логику движения всех его основных линий.

Четыре послеоктябрьских года Амфитеатров прожил в Петрограде, откуда 23 августа 1921 бежал с семьей в Финляндию. Опыт этих лет отражен в публицистической книге Горестные заметы (1922), в ней два раздела. Вымирающий Петроград непосредственно навеян воспоминаниями о советском Петрограде, «превращенном в трепет инстинкта самосохранения, запуганном, забитом, опошленном, оподленном, несчастном из несчастных». Повесть о великой разрухе представляет собой обработку публичных выступлений после бегства, здесь также царит «спокойная суровая правда», отличающая статьи Амфитеатрова.

Отвергая иллюзии тех, кто сулил большевикам скорое падение, Амфитеатров доказывал, что этот режим, означающий «позорное мелочное рабство закабаленных масс», воцарился надолго и что, помимо многого другого, он сулит перспективу дегенерации русской культуры. Трагическая смерть Блока, гибель Гумилева, постыдная, на взгляд Амфитеатрова, «политическая двусмыленность» поведения Горького, – все это осознано как приметы начинающейся гибели великой культурной традиции. Сохранить ее, насколько возможно, Амфитеатров считал обязанностью эмиграции. Эта мысль лежит в основе его пространной лекции Литература в изгнании (1929).

Александр Валентинович Амфитеатров

Фотография с сайта http://all-photo.ru

Амфитеатров Александр Валентинович (1862-1938) - публицист, литературный и театральный критик, эмигрант. Окончил юридический факультет Московского университета в 1885 г. После окончания университета увлёкся оперным пением, брал уроки у профессора Кизатти, а затем у Александровой-Кочетовой. Был зачислен в труппу Мариинского театра. Учился в Италии. После возвращении из Италии пел два сезона в Тифлисе и Казани. В 1889 г. оставил оперную карьеру, полностью посвятив себя литературе и журналистике. Опубликовал романы: "Людмила Верховская" (М.,1890); "Жар-цвет" (журн. "Север", 1895) и сборник рассказов "Психопаты" (М., 1893) и др. В 1899 г. участвовал в созднаии газеты "Россия", где выступал с литературно-критическими статьями. В 1902 г. за критику правящей династии сослан в Минусинск, затем в Вологду. В 1903 г. освобождён из ссылки. В 1904 г. выехал в эмиграцию в Париж, где в 1906-1907 гг. издавал журнал "Красное знамя". С 1906 по 1916 г. постоянно жил в Италии, где работал над историческими романами: "Восьмидесятники" (т.1-2, СПб. 1907); "Девятидесятники (т.1-2, СПб., 1910-11); "Закат старого века" (т.1-2. СПб., 1910) и др. В 1912 г. издал книгу "Славянское горе. В 1916 г. вернулся в Россию. В 1917 г. за критику в печати министра Протопопова выслан в Иркустк, но освобождён Февральской революцией. С 1921 г. в эмиграции в Праге. В дальнейшем до самой смерти жил в Италии, в Леванто. Постоянно сотрудничал с газетой "Возрождение", поддерживал организацию "Братство русской правды"

Использован материал с сайта "Русское зарубежье" - http://russians.rin.ru

АМФИТЕАТРОВ, АЛЕКСАНДР ВАЛЕНТИНОВИЧ (1862–1938), русский писатель. Родился 14 (26) декабря 1862 в Калуге, сын протоиерея, впоследствии настоятеля Архангельского собора в Московском Кремле. По образованию юрист. Начал печататься с 1882 в юмористических журналах «Будильник» и «Осколки», где познакомился с А.Чеховым. В 1891–1899 был сотрудником газеты А.С.Суворина «Новое время», вышел из редакции. До революции Амфитеатров не раз подвергался преследованиям за свое критическое отношение к самодержавию (фельетон Господа Обмановы, 1902, в котором высмеивается правящая династия, повлек за собой высылку автора под гласный надзор в Минусинск, затем замененный Вологдой).
С 1904 по 1916 Амфитеатров, исключая его поездку на театр русско-японской войны, жил в эмиграции, так как в России ему была запрещена литературная деятельность. Издавал в Париже журнал «Красное знамя» (1906–1907), в Италии близко сошелся с М.Горьким, который впоследствии стал одной из основных мишеней его обличительной публицистики в связи с позицией, занятой «буревестником революции» после октябрьской революции. По возвращении в Петроград вновь преследовался за цикл Этюды, содержавший нападки на министра внутренних дел последнего царского правительства, был сослан в Иркутск и вернулся в столицу после февральских событий 1917.

К тому времени многочисленные романы, пьесы, очерки, памфлеты принесли Амфитеатрову широкую известность, его называли «русским Золя». Общее заглавие главного произведения Амфитеатрова – Концы и начала, оно включает романы Восьмидесятники (1907), Девятидесятники (1910–1911), Закат старого века (1910), Дрогнувшая ночь (1914); в эмиграции опубликованы Вчерашние предки (1928–1931); были задуманы, однако остались ненаписанными также Шестидесятники и Семидесятники.

По разъяснению автора, предпосланному заключительной части этой серии, ее читатель постоянно встречает уже известных ему действующих лиц, «несколько постаревших, в новых фазисах жизни и в изменившихся бытовых условиях». Амфитеатров видел свою задачу в том, чтобы проследить основные коллизии, которыми определялось историческое развитие русского общества в пору грандиозного перелома и кризиса вековых форм жизни. Амфитеатров вывел на сцену, наряду с вымышленными персонажами, реальные исторические лица (в его хронике появляются Суворин, Г.В.Плеханов, Ф.И.Шаляпин, М.А.Врубель). Действие происходит преимущественно в Москве, которая под пером Амфитеатрова стала, на взгляд критики, фокусом, голосом и лицом старой России.

За те двадцать лет, которые писатель отдал своей главной книге, ее жанр изменился: она начиналась как фактографически точная картина быта, нравов, коллизий эпохи, а дописывалась уже как исторический роман. Приближающаяся октябрьская катастрофа, оставаясь за рамками повествования, тем не менее подчиняет себе логику движения всех его основных линий.

Четыре послеоктябрьских года Амфитеатров прожил в Петрограде, откуда 23 августа 1921 бежал с семьей в Финляндию. Опыт этих лет отражен в публицистической книге Горестные заметы (1922), в ней два раздела. Вымирающий Петроград непосредственно навеян воспоминаниями о советском Петрограде, «превращенном в трепет инстинкта самосохранения, запуганном, забитом, опошленном, оподленном, несчастном из несчастных». Повесть о великой разрухе представляет собой обработку публичных выступлений после бегства, здесь также царит «спокойная суровая правда», отличающая статьи Амфитеатрова.

Отвергая иллюзии тех, кто сулил большевикам скорое падение, Амфитеатров доказывал, что этот режим, означающий «позорное мелочное рабство закабаленных масс», воцарился надолго и что, помимо многого другого, он сулит перспективу дегенерации русской культуры. Трагическая смерть Блока, гибель Гумилева, постыдная, на взгляд Амфитеатрова, «политическая двусмыленность» поведения Горького, – все это осознано как приметы начинающейся гибели великой культурной традиции. Сохранить ее, насколько возможно, Амфитеатров считал обязанностью эмиграции. Эта мысль лежит в основе его пространной лекции Литература в изгнании (1929).

Использованы материалы сайта www.krugosvet.ru

Писатель XX века

Амфитеатров Александр Валентинович (псевдонимы Амфи, Spiritusfamiliaris, OldGentlman, Аббадона и др.) - прозаик, публицист, фельетонист, критик, драматург.

Родился в семье протоиерея В.Н.Амфитеатрова, известного проповедника и автора трудов по ветхозаветной истории.

В 1861 окончил 6-ю московскую гимназию с золотой медалью, в 1885 - юридический факультет Московского университета. Еще студентом Амфитеатров начал сотрудничать в юмористических журналах «Будильник», «Осколки», где познакомился с А.П.Чеховым, которому впоследствии посвятил мемуарный очерк и рассказ «Сыщик». Начало своей профессиональной журналистской деятельности сам Амфитеатров связывал с тифлисской газетой «Новое обозрение» (1889-91).

В 1891-99 - постоянный фельетонист газеты «Новое время», издававшейся А.С.Сувориным. Одновременно выступает как беллетрист: повесть («этюд») «Алимовская кровь» (1884), романы «Людмила Верховская» (1890), «Жар-цвет» (1895) и др.

В 1899 в результате «мучительного нравственного перелома» и разочарования в «охранительстве и национализме» Амфитеатров порывает с Сувориным и начинает издавать (совместно с В.М.Дорошевичем и при финансовой поддержке С.И.Мамонтова) газеты «Россия» радикального направления. 14 янв. 1902 за фельетон «Господа Обмановы» - острый памфлет на царствующий дом Романовых - газета была закрыта, А. выслан в Минусинск. В этот период по свежим впечатлениям Амфитеатров создает цикл очерков «Сибирские этюды», которые критика, отмечая бойкость авторского пера и значительность обрисованных характеров, сравнивала с «Сибирскими очерками» Д.Н.Мамина-Сибиряка.

В 1903 Амфитеатрову было разрешено поселиться под Петербургом, и он сразу же включается в журналистскую работу. Однако за публикацию в газете «Русь» (1904. 27 апр.) статьи в защиту студентов Горного института, обвиненных в прояпонских настроениях, Амфитеатров вновь высылают в Вологду. В 1904 он получает разрешение на выезд за границу.

В Париже деятельность Амфитеатров связана с Русской школой общественных наук: он читает курс лекций по истории Древнего Рима и русскому общественному движению.

В 1906-1907 издает журнал «Красное знамя» антимонархической направленности.

В 1906-1916 живет в Италии, где его дом в Кави, затем в Леванто становится одним из центров революционной эмиграции. В эти годы Амфитеатров - постоянный корреспондент А.М.Горького, вместе с которым руководит выходившим в России журнале «Современник», призванным объединить силы революционной демократии. Однако сам Амфитеатров является скорее носителем общего духа революционности, чем сторонником определенной партийной программы.

Творчество Амфитеатрова-беллетриста развивалось под знаком позитивизма и натурализма, и определение «маленький русский Золя», данное Амфитеатрову одним из критиков (Бюллетень литературы и жизни. 1911. №4. С.134), точно указывает на то место, которое занимало его творчество в ряду литературных явлений своей эпохи. «Воспитанный в материалистическом мировоззрении, позитивист до мозга костей своих,- декларировал Амфитеатров свои убеждения,- я не только признаю, но и проповедую широчайшую свободу и власть художественных захватов в реалистическом искусстве. Нет рискованных тем, нет рискованных сюжетов» (Против течения. Пг., [Б.г.]. С.12). Объектом внимания Амфитеатров становятся вопросы, широко обсуждавшиеся в обществе. Проблема женского равноправия - в центре «публицистического романа» «Виктория Павловна»; межсословным бракам, разрушающим принятые социальные установления, посвящена серия рассказов, объединенных в сборнике «Бабы и дамы»; проституция как социально-психологическая проблема обсуждается в документально-публицистической книге «Марья Лусьева»; психологические мотивы преступления анализируются в романе «Отравленная совесть» и в целом ряде рассказов. «Человеческий документ», «частный случай» - необходимая основа беллетристического произведения, считает Амфитеатров, называя себя «писателем без выдумки». В предисловии к сборнику «Случайные рассказы» (СПб., 1890) он писал: «Я назвал их (рассказы) случайными ввиду того, что фабулы большинства их основаны на действительно житейских случаях, с какими мне приходилось встречаться или о каких приходилось слышать в своих скитаниях по белому свету». Амфитеатрова-писателя, «охотника до странных характеров, исключительных положений и настроений», привлекает человек в своих неординарных поступках, в «странных», порой патологических проявлениях. В соответствии с позитивистской доктриной художественное исследование личности строится у Амфитеатрова с опорой на научное - опытное - знание. В сборнике «Психопаты. Правда и вымысел» (1893), «Грезы и тени» (1896) сделаны попытки «научно» объяснить медиумические явления, гипноз, детально описать галлюцинаторные состояния. «Мало творчества, зато много дилетантской медицины»,- замечал В. Львов-Рогачевский, упрекая писателя в увлечении натуралистическими описаниями в ущерб художественности (Львов-Рогачевский В.- С.117).

Известность Амфитеатрову принесли многотомные романы - семейные хроники. В это, по словам критика А.А.Измайлова, «огромное литературное предприятие» под названием «Концы и начала. Хроника 1880-1910 годов» вошли романы «Восьмидесятники» (1907), «Девятидесятники» (1910-11), «Закат старого века» (1910), «Дрогнувшая ночь» (1914). Эти романы, а также серия «Сумерки божков» и задуманные, но не написанные «Шестидесятники» и «Семидесятники» должны были составить, по замыслу Амфитеатрова, «картину русской интеллигентско-дворянской эволюции и демократизации с николаевских времен по наше» (Письмо А.Измайлову от 19 мая 1911 // РО ИРЛИ. Ф.115.). Амфитеатров прослеживает судьбы семейных родов, приходящих к упадку. Над его героями, как рок, тяготеет наследственность, и это придает их судьбам и поступкам трагический оттенок. Главное для Амфитеатрова - показать социально-психологическое «лицо эпохи», дать обобщающий образ времени, изобразить предельно широкий фон российской действительности, оставляя в стороне психологический анализ.

Склонность Амфитеатрова к созданию масштабных романных повествований не помешала ему заявить о себе как умелом мастере «малого» жанра - рассказа, анекдота, сказки. Здесь особенно заметно проявился талант Амфитеатрова-быто-писателя, его чуткость к живому слову, владение различными стилевыми манерами. Писателя привлекает поэтическое творчество разных народов, особенно интересуют его истоки народных верований, реликты язычества, сохранившиеся в народном сознании и быту. В предисловии к сборнику «Красивые сказки» (СПб., 1908) Амфитеатров писал: «Я не был бы "восьмидесятником", если бы не посвятил несколько лет своей молодости изучению фольклора и сравнительной мифологии... Интересовали меня преимущественно те народные верования и предания, в которых звучали пантеистические и гуманистические ноты».

Обширно наследие Амфитеатров - литературного и театрального критика, остроумного, эрудированного, Амфитеатров - автора мемуарных очерков, в которых даны запоминающиеся портреты Л.Н.Толстого, А.М.Горького, Л.Н.Андреева, Саши Черного, многих других знаменитых и малоизвестных деятелей русской культуры. Амфитеатров предпринимает грандиозные историко-беллетристические реконструкции прошлых эпох, обращаясь к периоду правления императора Нерона («Зверь из бездны», 1911-14) и проводя при этом историко-культурные параллели между Римом эпохи упадка и современной Россией.

Творчество Амфитеатрова не оставляло современников равнодушными. Свидетельством тому - многочисленные отклики и рецензии на его произведения. Даже 3.Н.Гиппиус, критик символистского направления, не разделявшая мировоззренческих и эстетических устремлений Амфитеатрова, вынуждена была отметить «несомненную даровитость» писателя, «сочность», «гибкость» его слога (Новая жизнь. 1912. №11). А.Измайлов ценил Амфитеатрова за его «неизгладимую любовь к русской старине, <...> к славянщине, к старым словам, от которых пахнет кипарисом древних икон, ароматом ладана и талым воском» (Измайлов А.- С.164). Он же почувствовал то «жизнерадостное эллинство», которым проникнуты произведения Амфитеатрова и которое придает энергию его повествовательной манере.

В 1911-1916 выходит 37-томное СС Амфитеатрова.

Только в 1916 Амфитеатров вернулся в Россию. Возглавлял публицистический отдел газ. «Русская воля», редактировал сатирический журнал «Бич». В февр. 1917 за публикацию «Этюдов», содержащих критику в адрес министра внутренних дел А.Д.Протопопова, был выслан в административном порядке в Иркутск. Однако Февральская революция дала возможность Амфитеатрову возвратиться в столицу. Октябрьскую революцию Амфитеатров не принял и антибольшевистскую позицию сохранил до конца жизни.

В 1919-21 трижды арестовывался ВЧК.

23 авг. 1921 бежал вместе с семьей за границу (на лодке через Финский залив). После непродолжительного пребывания в Гельсингфорсе, Берлине и Праге Амфитеатров возвращается в Леванто в свой дом на берегу Генуэзского залива. Творчество Амфитеатрова не претерпевает принципиальных изменений. Он продолжает работу над семейными хрониками («Сестры», «Вчерашние предки»), переиздает ранее написанное, варьирует уже разработанные темы (сб. рассказов «Зачарованная степь»). О своей жизни в революционном Петрограде Амфитеатров рассказал в книге очерков «Горестные заметы» (Берлин, 1922). Амфитеатров предпринимает опыт переложения русских повестей XVII в. о Соломонии Бесноватой, Савве Грудцыне, сказания о Петре и Февронии, а также компилятивного изложения славянских верований, объединив этот материал в сб. «Одержимая Русь. Демонические повести XVII века» (Берлин, 1929). Название сборника, в основе которого по-прежнему лежал излюбленный Амфитеатров «человеческий документ», проецировалось и на недавние события в России.

Вопрос о возвращении на родину никогда не вставал перед писателем. В письме к литератору Д.А.Лутохину от 27 дек. 1923 он утверждал: «...если в эмиграции останется только один человек - это буду я» (РО ИРЛИ. Ф.592). Политические взгляды Амфитеатров постепенно смещаются «вправо» вплоть до признания фашистского режима Муссолини. Амфитеатров со свойственным ему темпераментом откликается буквально на все явления общественной и политической жизни, рассылая свои многочисленные статьи и мемуарные заметки в центры русской диаспоры. Однако его творчество остается на периферии литературного процесса Русского зарубежья. Вдали от родины и не примиренный с ней отметил Амфитеатров полвека своей писательской деятельности. В юбилейной статье И.С.Шмелев проникновенно сказал о многосторонности дарования Амфитеатрова, широте его писательской натуры: «Он и романист, и публицист, и историк, и драматург, и лингвист, и этнограф, и историк искусства и литературы, нашей и мировой,- он энциклопедист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуемный русский талант - характер, тратящийся порой без меры» (Россия и славянство. 1932. 23 июля).

Н.Ю.Грякалова

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 69-72.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Собрание сочинений. Т.1-30, 33-35, 37. [Не закончено]. СПб., 1911-16;

Закат старого века: романы, фельетоны, литературные заметки / послесл. и комм. В.Е.Красовского. Кишинев, 1989;

Мертвые боги: рассказы, роман / сост., вступ. статья и прим. Н.Ю.Грякаловой. М., 1991;

Письма: М.Горькому - Горький и русская журналистика начала XX века. Неизданная переписка // ЛН. М., 1988. Т.95;

Амфитеатров и Савинков: Переписка. 1923-24 / публ. Э.Гаретто, А.И.Добкина, Д.И.Зубарева // Минувшее: исторический альм. М.; СПб., 1993. Вып. 13;

[Письма к разным адресатам] // Минувшее: Исторический альм. М.; СПб., 1997. Вып.22.

Литература:

Измайлов А.А. Пестрые знамена. М., 1913;

Львов-Рогачевский В. Снова накануне: сб. критических статей и заметок. М., 1913;

Евстигнеева Л.А. А.М.Горький и Амфитеатров: К проблеме творческого метода // Горьковские чтения. 1980. Горький, 1980;

Иезуитова Л.А. О «натуралистическом» романе конца XIX - начала XX века // Проблемы поэтики русского реализма XIX века. Л., 1984;

Суворин А. Дневник / предисл. Н.А.Роскиной; сост. Д.Рейсфилда, О.Е.Макаровой. London; М., 1999.

Русские писатели. 1800-1917: Библ. словарь. Т. 1. М., 1989. С. 60- 61.

Алекса́ндр Валенти́нович Амфитеа́тров (14 декабря , Калуга - 26 февраля , Леванто , Италия) - русский прозаик, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик, драматург, автор сатирических стихотворений (псевдонимы Old Gentleman, Московский Фауст и др.).

Биография

Отец писателя и журналиста Владимира Амфитеатрова-Кадашева, композитора и дирижёра Даниила Амфитеатрова , музыкантов Максима и Романа Амфитеатровых.

Адреса в Санкт-Петербурге

Литературная деятельность

«Общее количество романов, по неполным подсчётам <…> приближается к трём десяткам, а счёт публикаций в газетах и журналах идёт на сотни. <…> Рассеяны и до сих пор не собраны мемуарные очерки Амфитеатрова, содержащие ценнейшие сведения о литературной и артистической жизни <…> России».

В начале журналистской и писательской деятельности опубликовал романы «Людмила Верховская» ( ; после переработки «Отравленная совесть», , экранизирована в 1917 и годах), историческую драму «Полоцкое разорение» (), сборники рассказов «Психопаты» ().

В эмиграции издал публицистическую книгу «Горестные заметы» (), сборник рассказов «Мечта» (Берлин, ), романы «Зачарованная степь» (), «Вчерашние предки», «Лиляша» (Рига, ), книгу «Литература в изгнании» (), сборник «Одержимая Русь. Демонические повести XVII в.» (Берлин, ). В повести «Две Надежды» ( , написана в 1921) изображает, как женщина выходит замуж за комиссара-чекиста, жертвуя собой ради спасения братьев.

«Его широкая реалистическая манера письма почти тривиальна».

В. Казак

…"Амфитеатров <…> оставил потомкам десятки томов изысканной прозы. <…> лёгкость изложения сочетается с впечатляющей глубиной и внутренней наполненностью. Его произведения дышат необычайной жизненностью, верой в торжество истины, добры и красоты, неизменно очаровывая всё новых читателей".

И. Владимиров

«Амфитеатров ставил перед собой задачу по возможности подробно и полно показать общественную и частную жизнь россиян на переломе двух столетий. Делал он это весьма талантливо, удачно выхватывая из гущи различных слоёв русского общества отдельные, характерные для того времени типы; мог поместить на страницы своих книг легко узнаваемых конкретных людей. Так, в романе „Дочь Виктории Павловны“ в образе отца Маркела им выведен собственный отец. Успех произведений Амфитеатрова определял и хороший, сочный язык писателя, которому отдавал должное даже Иван Шмелёв, сам великолепный знаток русского языка, на котором изъяснялись обитатели не только ночлежек и торгово-питейных заведений, но и представители высших слоёв русского купечества и чиновного народа».

И. Владимиров

"Стремление скрупулезно за­ регистрировать жизненные собы­тия отличает многотомные хро­никальные повествования А[мфитеатрова] о судьбах рус[ского] об[щест]ва <…> Эти книги носят печать всеохватности, знания среды, натуралистич[еской] точности описа­ний <…> Ставя задачу передать социально-психол[огическое] св­оебразие эпохи (описать фено­мен «восьмидесятничества», «девятидесятничества»), А[мфитетров] со­здает (методом «эксперименталь­ного наблюдения») портреты-типы, включает в романы реаль­ные ист[орические] персонажи. <…> Это широкое море слова иногда… ослабляет впечатление от рассказа, мешает стройности <…> А[мфитеатров] не­ однократно обращался к злобо­дневному вопросу о жен[ской] эманси­пации (утверждая, однако, по мнению нек[ото]рых критиков, такой идеал внутр[енней] свободы для женщин, к[ото]рый «очень уж отзывает увесе­лительным заведением» <…> Критика отме­чала «несложность идей» в произв[едениях] А[мфитеатрова] <…>, свойственное ему стремление к сенсационности (то, что В. В. Розанов называл тяготением А[мфитеатрова] к «словесному, общественному и полит[ическому] „буму“» <…>), торопли­вость - «бегом через жизнь, не давая её углубленной трактовки»…

Л. Спиридонова

«Газетная вырезка, обрывок случайно услышанной беседы, скандал в московских аристократических кругах вдохновляют его, служа материалом для фельетонов, подчас весьма острых. <…> Фельетонный характер окрашивает все творчество А[мфитеатрова] Он пишет <…> романы <…> всегда многословные и почти всегда поверхностные. А[мфитеатрова] привлекает общественная хроника с широким захватом эпохи. <…> „Бегом через жизнь“ - так характеризует творчество А[мфитеатрова] один из критиков. Большинство книг А[мфитеатрова] - свод старых и новых фельетонов. Бульварные приемы А[мфитеатрова] способствовали широкой популярности его <…> Портретность фигур придает его сочинениям интерес любопытных общественно-исторических документов. <…> А[мфитеатров] - типичный представитель той части буржуазии, к[ото]рая революционна в словесных упражнениях, причем упражнения эти не отличались излишней принципиальностью. <…> Стиль фельетониста заставляет А[мфитеатрова] пользоваться в своих беллетристических произведениях несколько необычным в его время лит[ературн]ым приёмом: он вставляет в текст обширнейшие цитаты, приводит полностью какую-нибудь афишу или целые главы из старинных оккультных книг»…

Сотрудничал в харбинском журнале «Рубеж» , печатал публицистику и рассказы в газете «Шанхайская заря» и др. Автор книг, изданных в Китае : «Рассказы присяжного поверенного», «День надежды» и др.

Список произведений

Романы

• 1893 - «В стране любви»
• 1893 - «Отравленная совесть»
• 1895 - «Жар-цвет» («роман на тему спиритизма и оккультизма»; «фантастический роман, уводящий читателя в мир суеверий и древних преданий о Великом Змие»)
• 1896 - «Княжна» (роман, «рассказывающий читателю о суровой действительности конца XIX века, заставляющей даже княжну с родословной более древней, чем у царской семьи, торговать собой»)
• 1903 - «Виктория Павловна» (феминистический роман; в послесловии Амфитеатров излагает свои мысли по этому поводу)
• 1904 - «Марья Лусьева» (роман, «раскрывающий перед читателем все секреты тайной проституции»)
• 1907 - «Восьмидесятники» (из эпопеи «Концы и начала»)
• 1908 - «Сумерки божков» (единственный реализованный из 12 запланированных романов эпопеи под тем же названием)
• 1909 - «Девятидесятники» (из эпопеи «Концы и начала»)
• 1910 - «Закат старого века» (из эпопеи «Концы и начала»)
• 1911 - «Марья Лусьева за границей»
• 1912 - «Паутина» (роман, состоящий из 3 повестей: «Наследники», «Аглая», «Раздел»)
• 1913 - «Разбитая армия» (о колонии русских политических эмигрантов в Италии; в романе появляются или упоминаются персонажи романов «Паутина» и «Восьмидесятники»)
• 1914 - «Дрогнувшая ночь» (из эпопеи «Концы и начала»)
• 1915 - «Дочь Виктории Павловны» (роман, состоящий из 3 повестей: «Злые призраки», «Законный грех», «Товарищ Феня»)
• 1915 - «Сёстры» (Кн. 1 «Гнездо»)
• 1921 - «Зачарованная степь»
• 1922 - «Лиляша» (роман, «открывающий перед читателем пугающие реалии конца XIX века, в котором падение женщины из интеллигентной семьи уже никого не удивляло»)
• 1923 - «Без сердца»
• 1923 - «Непоседа»
• 1931 - «Вчерашние предки» (заключительная часть эпопеи «Концы и начала»)

Повести

• 1884 - «Алимовская кровь» («повесть из жизни институтки»)
• 1936 - «Две надежды»

Фельетоны

• 1902 - «Господа Обмановы»
• 1906 - «Акафист Сергию Каменноостровскому и стихиры» (антиклерикальный)
• 1907 - «Покаяние Филиберта, или как и почему рыцарь сделался портным: фламандская легенда»

Сборники рассказов

• 1890 - «Случайные рассказы»
• 1893 - «Психопаты: правда и вымысел»
• 1895 - «Оборванные струны»
• 1896 - «Птички певчие»
• 1903 - «В моих скитаниях»
• 1904 - «Житейская накипь»
• 1904 - «Литературный альбом»
• 1904 - «Сибирские рассказы»
• 1904 - «Сибирские этюды»
• 1904 - «Сказочные были»
• 1905 - «Современные сказки»
• 1906 - «Бабы и дамы»
• 1906 - «Контуры»
• 1907 - «Сказания времени»
• 1908 - «Женское настроение»
• 1908 - «Издали»
• 1908 - «Красивые сказки»
• 1908 - «Притчи скептика: своё и чужое»
• 1908 - «Фантастические правды»
• 1911 - «Мифы жизни»
• 1912 - «Ау!»
• 1914 - «Улыбки юности»
• 1914 - «Эзопов лик»
• 1916 - «Приветы»
• 1922 - «Мечты»
• 1929 - «Одержимая Русь: демонические повести XVII века»

Сборники стихотворений

• 1900 - «Альбом»

Пьесы

• 1892 - «Полоцкое разорение»
• 1893 - «Оруженосец» («Virtus futiqa»)
• 1896 - «Отравленная совесть»
• 1903 - «В стране любви» («Волны»)
• 1907 - «Чертушка»
• 1908 - «Княгина Настя»
• 1909 - «Два часа в благородном семействе, или о чём скрипела дверь»
• 1915 - «Дон Жуан в Неаполе»

Переводы пьес

• «Андреа дель Сарто» (драма Альфреда де Мюссе)
• «Мандрагора» (комедия Макивелли)
• «Эпидемия» (сатира Октава Мирбо)

Публицистика

• 1889 - «Последыш» (позднее вошёл в роман «Княжна»)
• 1896 - «Из терема на волю» (позднее вошёл в роман «Княжна» и пьесу «Чертушка»)
• 1896 - «Софийское житьё-бытьё: болгарские типы и картинки»
• 1899 - «Село Радунское» (позднее вошёл в роман «Княжна» и пьесу «Чертушка»)
• 1900 - «Столичная бездна» (заметки)
• 1901 - «Недавние люди» (под псевд. Old Gentleman)
• 1903 - «В моих скитаниях: балканские впечатления»
• 1904 - «Листки» («он выступил против обвинений студентов Горского института в прояпонских настроений»)
• 1904 - «О борьбе с проституцией: после Лондонского конгресса»
• 1905 - 1906 - «Происхождение антисемитизма. Часть 3. Погром в Белостоке»
• 1906 - «Святые отцы революции. Вып. 1: М. А. Бакунин»
• 1907 - «Македонские евреи»
• 1907 - «Страна раздора: балканские впечатления»
• 1908 - «Против течения» (заметки)
• 1908 - «Современники» (сб. статей)
• 1909 - «Антики» (сб. статей)
• 1909 - «Заметы сердца» (сб. очерков)
• 1909 - «Мелькание мечты» (сб. очерков)
• 1910 - «Маски Мельпомены» (сб. статей о театре)
• 1910 - «Пути русского искусства»
• 1910 - «Разговоры по душе» (заметки)
• 1910 - «Тризны» (сб. статей)
• 1911 - «Дождя отшумевшего капли» (сб. статей)
• 1912 - «Мутные дни» (сб. статей)
• 1912 - «Славные мертвецы» (сб. статей)
• 1912 - «Славянское горе» (о поездке по Балканам)
• 1913 - «1812 год: очерки из истории русского патриотизма»
• 1913 - «И черти, и цветы» (заметки)
• 1913 - «На всякий звук» (заметки)
• 1913 - «Померкнувшие дали» (сб. статей)
• 1913 - «Склонённые ивы» (сб. очерков)
• 1913 - «Эхо» (заметки)
• 1914 - «Властители дум» (сб. статей)
• 1914 - «Николо Макиавелли: 1. Краткий биографический очерк. 2. Макиавелли перед судом истории» (выпущен в качестве дополнения к комедии Макиавелли «Мандрагора» в переводе Амфитеатрова)
• 1914 - «Отражения» (заметки)
• 1914 - «Русские были» (сб. статей)
• 1915 - «Свет и сила» (сб. статей)
• 1917 - «Забытый смех»
• 1922 - «Повесть о великой разрухе»
• 1929 - «Литература в изгнании: публичная лекция, прочитанная в Миланском филологическом обществе»
• 19?? - «Свет и сила» (сб. статей)

Исторические труды

• 1911 - «Дьявол в быту, легенде и литературе Средних веков»
• Отечественные певцы. 1750-1917: Словарь / Пружанский А. М . - 1-е изд.. - М. : Советский композитор, 1991. - Т. 1. - С. 23.