«Не балуйся, а то цыганке отдам!» - не раз слышал я, как мамы пугают так детей. Но кто такие цыгане, и почему их все так боятся? Действительно ли они гипнотизируют людей и выманивают деньги? Кто такой барон и как он живет? За ответами на эти вопросы я отправился в цыганский табор.

Однажды я выезжал из города и заметил по обочине странные картонные домики. Посмотрев дома на карту, я увидел, что это цыганский поселок. Я был очень удивлен - никогда бы не подумал, что такое бывает по-настоящему и в Челябинске. С тех пор мысль наведаться туда не покидала меня. И вот, волей случая мы уже едем.

Оба табора находятся на выездах из города, с противоположных сторон. Мы выбираем тот, в котором, как оказалось, у нашего водителя есть знакомый. По дороге все шутят, вспоминая цитаты из фильма «Большой куш», ожидая, как нам попытаются «впарить» фургон и «собаку в нагрузку»...

И вот мы на месте. Я вижу перед собой одноэтажные дома, сколоченные из фанерных досок. Домики серые и грязные, их всего около 25–30. Первой мы видим цыганку, которая гонит гусей в загон, я тороплюсь достать фотоаппарат, но не успеваю.

Наша машина останавливается и внезапно, изо всех щелей появляются дети, которые облепляют машину. Становится не по себе.

Мальчик в красной футболке только что вышел из «Приоры» и держит в руках ключи и сотовый телефон.

У цыган есть необычное умение - они неожиданно появляются из ниоткуда и так же неожиданно исчезают. К нам подходит мужчина и спрашивает, зачем мы к ним заехали. Объяснив, что мы хотим пофтогографировать быт, нам дают разрешение. Что интересно, это не особо важно, потому что, как выяснилось, разрешение каждый из них дает свое, не спрашивая остальных, а остальные могут быть и против.

Я начинаю фотографировать, а вокруг меня толпа детей. Все кричат «дядя, сфотографируй меня!» и лезут в кадр. Начинается просто какой-то ужас... Все бегут за мной, трогают за руки, пытаются снять очки. Девочка рядом садится в лужу и начинает ходить в туалет...

Наш водитель Серега был здесь несколько раз и говорит, что лучше сфотографировать их или сделать вид - все равно не отстанут. Я начинаю снимать детей, и с каждым кадром они не успокаиваются, а напротив, все громче кричат и просят фотографировать их еще. При этом они все толкаются и лезут в кадр первыми.

Поселок состоит из нескольких импровизированных улиц. Здесь живет около 30 семей.

Скоро появляется сын одного из авторитетных мужчин в таборе - Валера (в синей футболке слева) и сообщает нам, что в таборе траур и пока нам лучше не фотографировать здесь, а приезжать через неделю. Мы понимающе вешаем камеры на шею.

Но при этом он сам просит сфотографировать некоторых детей, которые не успокаиваются... Я окончательно запутываюсь и продолжаю снимать.



На улицу потихоньку стягиваются взрослые мужчины. Все сначала выглядят очень сурово и спрашивают о цели нашего визита и вроде бы запрещают снимать, но потом сами позируют и пытаются попасть в кадр.

А один цыган даже красиво сел и сам попросил его запечатлеть.

И самый активный мальчик, который вышел из «Приоры»

Я постепенно двигаюсь к машине, боясь за свои карманы, мои напарники тоже уже садятся. Немного успокоился я только тогда, когда сел на заднее сиденье за тонированными стеклами и закрыл дверь на кнопку. Теперь дети лезут в машину, не давая закрыть дверь, и кричат «дядя, дай копеечку!».

С борьбой мы закрываем дверь в машину и трогаемся. Я молюсь, чтобы машина не сломалась и мы побыстрее уехали. За нами еще бегут несколько цыганят...

Естественно, мы не удовлетворяемся таким результатом и принимаем решение отправиться во второй табор, который стоит в другом конце города. Прибыв на место, мы видим точно такие же домики. Но если в первом таборе у нас был хоть какой-то знакомый, то здесь мы вообще никого не знаем. Поэтому, приехав, мы еще несколько минут сидим в машине, предвкушая то, что сейчас начнется...

Но здесь все начинает развиваться несколько по другому сценарию. Первой нас замечает женщина, и уже за 30 секунд из одной она превращается в несколько с детьми. Дети, увидев камеру, сразу просят сфотографировать их, но не так нагло, как в первом таборе, а уже намного более цивилизованно. Женщина оттаскивает своего ребенка, не желая, чтобы он попал в кадр.

Но это ему (или ей) не особо мешает. Все уже смеются, включая маму.

В этом таборе все происходит намного спокойнее. Цыганки начинают рассказывать нам, что их поселок хотят отобрать, и все говорят фамилию Давыдов. Говорят, что к ним уже приезжали люди с камерами и что-то снимали. Общаются они спокойно и вежливо, даже на некоторое время становится интересно и приятно с ними разговаривать. Разница с первым поселком разительная.

За разрешением на съемку нас отправляют к барону, и мы начинаем искать его дом. По пути за нами отовсюду наблюдают и с интересом рассматривают. Но дети ведут себя прилично, не кричат и не бегут толпой.

Дом барона был найден не сразу, попробуй различи эти дома...

И уже около дома нас встречают несколько взрослых и крепких мужчин и начинают, что называется, задавать «неудобные вопросы». Здесь уже становится не по себе. Адекватно воспринимать реальность мозгу не дают стереотипы про цыган.

Кое-как объяснив им, зачем мы приехали, мы видим подъезжающую к дому машину. «А вот и барон из магазина приехал!».
Мне сразу представляется, что сейчас выйдет какой-то здоровый черноволосый мужик в золотых цепях и шубе на голое тело, но к нам подходит очень приятный и приветливый мужчина по имени Юра. По крайней мере, так он нам представился. Я рассказываю о наших съемках.

Он приглашает нас в дом. Мне становится жутко, со спины подходит около десятка мужчин и все настойчиво предлагают войти в дом и «выпить чаю». В конце концов мы соглашаемся и следуем внутрь. В голове крутятся самые жуткие картины.

Миновав маленькую прихожую, мы сразу попадаем в кухню. Садимся за стол и вдоль стен встают мужчины, барон садится с нами за стол. Все остальные стоят. Смотря на это все, возникает устойчивая ассоциация со сценой из фильма «Большой куш». С нами так же разговаривает один барон, но все остальные мужчины дополняют его ответы.

У плиты суетится женщина - жена барона. И уже скоро на столе появляется три стакана на блюдцах, в каждом из которых лежит слива. Мы с коллегами недоуменно переглядываемся. Но вскоре выясняется, что это традиционное приготовление чая. В эту же кружку кладется обыкновенный пакетик чая и заливается кипятком.

В верхней левой части кадра, вы можете увидеть, как вдоль стен стоят те самые цыгане.

Мы начинаем разговор с Юрием, и я объясняю, что моя цель - показать в своем репортаже цыган обыкновенными людьми. Показать, что цыгане такие же люди, как все, и что человеческое им не чуждо. Первые вопросы мы почему-то задаем о свадьбе.

Традиционная свадьба, какая она?
- Детей мы женим в 12 лет...

Мы сначала думаем, что это шутка, но Юра улыбается и начинает объяснять.

Когда мальчику уже 12 - его пора женить. Его отец разговаривает с отцом какой-нибудь девочки и они договариваются о женитьбе.

Мальчика, а девочку тем более, спрашивать никто не будет. За них уже все решено.

Почему детей женят так рано? Это нужно для того, чтобы мальчик, как будущий мужчина, с детства привыкал нести ответственность и понимал, что у него есть семья, которую нужно кормить и защищать. Свадьба длится три дня и мало чем отличается от нашей с вами традиционной свадьбы.

Пока идет эта беседа, на столе появляется кое-какая еда. Я уже, совершенно осмелев и забыв о том, «что меня пытаются отравить», уплетаю бутерброд. А мужчины, будто окончательно расслабившись, расходятся по делам, а один садится с нами за стол.

Как раз в день нашего приезда в таборе гостил цыган из Самары, приехавший в гости на несколько дней. Он тоже показался довольно приветливым и общительным. По дому ходит мальчик без штанов, жуя что-то, а рядом с ним «пёсик».

Я выбираю момент и задаю вопрос, который больше всего меня волнует: «Почему вы не живете в квартирах, а строите свои дома» и получив ответ, я нахожусь в шоке.

Нельзя, чтобы женщины были над мужчиной. Это неправильно и недопустимо.

Оказывается, у цыган страшное преступление, если женщина находится на втором этаже, над головой мужчины.

«Она должна знать свое место и всегда быть ниже», - показывает нам рукой Юра.

Мы затрагиваем тему иерархии и выясняется, что это касается и еды. За одним столом с мужчинами женщины есть не могут - они едят после. Но если женщина уже старая и мудрая, то иногда её пускают за стол, выражая уважение. Более того, нижняя часть тела женщины считается изначально оскверненной. И одежда, которую носит женщина ниже пояса. Прикасаться к ней мужчина никогда не будет.

Традиционно, у женщины должна быть длинная юбка до пола. У мужчин традиционная одежда - папаха. Рассказав об этом, Юрий убегает в комнату искать в шкафу шапку. Для фотографии он одевает её.

- Она осталась мне еще от деда. Позор мужчине, когда у него нет такого головного убора, тем более, если ты барон, - рассказывает Юра. Но на сегодня традиции опускаются, ведь мы живем в современном мире, и папаха одевается уже только по праздникам.

Барон, кстати, выбирается всем табором. В его задачи входит контроль за порядком в таборе, решение споров, контроль денег и т.д. Барон - это такой локальный и 100% уважаемый «президент». Очень важно, чтобы в таборе был порядок. В первую очередь для того, чтобы другие цыгане, из других городов, никогда не могли сказать, что в нашем таборе что-то плохо.

Каждый вечер, цыгане собираются на «пятиминутку». Здесь табор обсуждает, как у кого дела, кто в чем провинился, как дела на работе и т.д. Работают, кстати, челябинские цыгане с металлом. Даже называют себя они «металлоломщики». Поэтому молодые мужчины-цыгане не фотографируются - боятся.

А вот с русскими вы дружите? Бывает такое, что они приходят в табор? - спрашиваю я и понимаю, что задаю глупый вопрос. Сам ведь сижу, пью вкусный чай и угощаюсь нехитрой едой.
- Конечно, у нас часто гостят русские друзья, и мы общаемся с соседним поселком.
- А бывает брак между русскими и цыганами?
- Нет, ни в коем случае! Это недопустимо!

С Юрием общаться очень интересно. Он рассказывает нам про проблемы.

Администрация города не хочет давать бумаги, подтверждающие право владения землей, поэтому мы не можем строить уже нормальные, хорошие дома. Вдруг нас выгонят? Сейчас у меня идут переговоры с Давыдовым, и я надеюсь, что скоро все у нас получится, и мы сможем законно жить на свей земле.

Оказывается, цыгане, которые сидят на улицах с грудными детьми, так же ненавистны настоящим цыганам, как и нам с вами. Зовутся они «люли». Люли - это позор цыганского рода. Кстати, они православные. Но бывают и мусульмане, они называются «харохане». К цыганкам, которые на вокзале раздевают людей, Юра относится тоже негативно. «Это ведь просто грабеж!», - говорит Юрий.

В доме становится душно и жарко от чая и мы выходим на улицу.

В прихожей кошка с котятами.

А с другой стороны - пёсик.

На улице женщины кипятят воду. Дети здесь, кстати, все грязные и чумазые. Но это выглядит даже смешно. Зато все сытые и довольные.

Пока мы ходим и фотографируем, в табор приезжает такси. Я сначала подумал, что у меня галлюцинации, а потом увидел, что это цыгане приехали домой.

Один дом здесь вообще выглядит прилично, и на нем есть даже спутниковая тарелка, которая не очень сочетается со всеобщим хаосом в поселке. К слову, в этом таборе тоже около 30 домов и 30–40 семей.

А другие дома, выглядят, например, так:

Мы разговариваем с Юрием и мимо нас идет женщина. «Повернись!» кричит она. Мы с недоумением смотрим на Юру и он улыбнувшись рассказывает.

Заголовок

Несмотря на кажущуюся сторонним наблюдателям хаотичность устройства цыганского табора, на самом деле в нем существует четкая иерархия. Любой табор построен по кастовой системе, аналогичной той, что существует в Индии. Классическую кастовую структуру табора можно наблюдать у цыган-лудильщиков, которые называют себя кэлдэрарами.

Как образовывался табор

Существует два способа образования табора. Первый - когда из соображений безопасности объединяются несколько разных семей. У кэлдэрар такое объединение называлось «кумпанией». Любая семья при желании могла выйти из табора (но это случалось редко). Жили цыгане-кочевники в палатках. В одной кумпании могло насчитываться от 10 до 25 палаток. В наше время бродячая кумпания преобразовалась в общину, проживающую оседло в том или ином районе.

Также табор мог образоваться по принципу товарищества, во главу угла которого было положено какое-то общее занятие, профессия. Это объединение называлось «вортэчией» (у русских цыган - «амалом»). В таборе мужчины жили отдельно от женщин, доходы делились на всех поровну, включая древних стариков. Меньше выделяли только холостякам, поскольку им не нужно было кормить детей.

Управление в таборе

Все семьи цыган-кочевников многодетные и зачастую сложные, то есть включают несколько поколений родственников. Во главе табора всегда стоит вожак, самый мудрый, опытный и «заслуженный» цыган. Обязательно женатый. Помимо него в семью могут входить его престарелые родители (если еще живы), дети, зятья и невестки, их дети и т.д. Все, как один, обязаны подчиняться вожаку. Его слово - закон для всех членов семьи в частности и табора в целом. Вожаку не перечат даже его родители.

Метод управления цыганским табором - резко авторитарный. Мнение вожака не обсуждается. Он априори является выразителем древней цыганской мудрости и неписанных законов, которые все обязаны свято чтить. В исторических хрониках вожака табора обычно рисуют эдаким деспотом, который может послать любого члена табора на преступление, и тот не посмеет ослушаться. Это справедливо лишь отчасти.

Вожак табора

Обычно вожаком становится авторитетный человек, который заслужил это право и доказал всем членам табора, что способен защитить их интересы в любой ситуации. Вожака беспрекословно слушались все, но он обязан был являться выразителем мудрости и придерживаться цыганских законов. Если же он был несправедлив, мог остаться вообще без табора (но это случалось крайне редко).

Цыгане вожака нередко называют «баро» (не «барон»!), что в переводе обозначает «главный», «большой». Никаких цыганских баронов на самом деле не существует. Этот миф придумали не сведущие в цыганских обычаях европейцы. Сами же ромалэ просто поддерживают его, не считая нужным спорить с окружающими. У этого народа принято говорить то, что посторонние хотят услышать.

Вожак решает все споры, подтверждает браки, назначает наказание провинившимся и пр. Самым суровым наказанием раньше считалось изгнание из табора. Оно могло привести наказанного к скитаниям и лишениям, поскольку в другом обществе цыгане-одиночки практически не могли прижиться и обычно оказывались за решеткой.

Иерархия цыганского общества и традиции

После вожака по важности идут другие мужчины-главы семейств и старейшины. Затем - старшие женщины, на которых ложится основная забота о заработке и пропитании. Мнение дам в таборе почти никогда не спрашивают, а они сами, зная устав, на нем и не настаивают. Самыми бесправными, практически лишенными права голоса являются молодые холостяки, незамужние девушки и дети.

Все спорные моменты решает цыганский суд. В какой бы стране табор ни жил, на государственное судопроизводство он никогда не полагает надежд. Даже при столкновении с официальной властью вожак всегда отстаивает право решить проблему внутри табора при помощи цыганского суда, полагая, что чужаки просто не способны понять устройство жизни и законы цыганского общества.

Одной из самых больших проблем современных цыган являются принятые у них ранние браки. Мальчиков женят в 14-15, девочек могут выдать замуж и в 12 лет. Во многих регионах цыгане почти не дают возможности своей молодежи учиться. В лучшем случае, ребенок может окончить 2-3 класса средней школы, научиться сносно читать и отлично считать деньги.

Получение нормального образования цыгане считают бессмысленным. Подростка зачастую забирают из школы и насильно женят. Так в 12-14 лет дети оказываются отягощены собственной семьей с детьми. Браки заключают только со своими. Союзы с представителями других наций для ромал - нонсенс, незаконное деяние. За это могут выгнать из табора. Такая практика повторяется из поколения в поколение, образуя очень закрытую, в какой-то степени «окаменелую» структуру цыганского общества.

«Не балуйся, а то цыганке отдам!» - не раз слышал я, как мамы пугают так детей. Но кто такие цыгане, и почему их все так боятся? Действительно ли они гипнотизируют людей и выманивают деньги? Кто такой барон и как он живет? За ответами на эти вопросы я отправился в цыганский табор.

Однажды я выезжал из города и заметил по обочине странные картонные домики. Посмотрев дома на карту, я увидел, что это цыганский поселок. Я был очень удивлен - никогда бы не подумал, что такое бывает по-настоящему и в Челябинске. С тех пор мысль наведаться туда не покидала меня. И вот, волей случая мы уже едем.

Оба табора находятся на выездах из города, с противоположных сторон. Мы выбираем тот, в котором, как оказалось, у нашего водителя есть знакомый. По дороге все шутят, вспоминая цитаты из фильма «Большой куш», ожидая, как нам попытаются «впарить» фургон и «собаку в нагрузку»…

И вот мы на месте. Я вижу перед собой одноэтажные дома, сколоченные из фанерных досок. Домики серые и грязные, их всего около 25–30. Первой мы видим цыганку, которая гонит гусей в загон, я тороплюсь достать фотоаппарат, но не успеваю.

(Всего 36 фото)

Спонсор поста: Инфобизнес : Деньги все-таки пахнут!

1. Наша машина останавливается и внезапно, изо всех щелей появляются дети, которые облепляют машину. Становится не по себе.

2. Мальчик в красной футболке только что вышел из «Приоры» и держит в руках ключи и сотовый телефон. У цыган есть необычное умение - они неожиданно появляются из ниоткуда и так же неожиданно исчезают. К нам подходит мужчина и спрашивает, зачем мы к ним заехали. Объяснив, что мы хотим пофтогографировать быт, нам дают разрешение. Что интересно, это не особо важно, потому что, как выяснилось, разрешение каждый из них дает свое, не спрашивая остальных, а остальные могут быть и против. Я начинаю фотографировать, а вокруг меня толпа детей. Все кричат «дядя, сфотографируй меня!» и лезут в кадр. Начинается просто какой-то ужас… Все бегут за мной, трогают за руки, пытаются снять очки. Девочка рядом садится в лужу и начинает ходить в туалет…

3. Наш водитель Серега был здесь несколько раз и говорит, что лучше сфотографировать их или сделать вид - все равно не отстанут. Я начинаю снимать детей, и с каждым кадром они не успокаиваются, а напротив, все громче кричат и просят фотографировать их еще. При этом они все толкаются и лезут в кадр первыми.

6. Но при этом он сам просит сфотографировать некоторых детей, которые не успокаиваются… Я окончательно запутываюсь и продолжаю снимать.

10. На улицу потихоньку стягиваются взрослые мужчины. Все сначала выглядят очень сурово и спрашивают о цели нашего визита и вроде бы запрещают снимать, но потом сами позируют и пытаются попасть в кадр.

11. А один цыган даже красиво сел и сам попросил его запечатлеть.

12. И самый активный мальчик, который вышел из «Приоры».

13. Я постепенно двигаюсь к машине, боясь за свои карманы, мои напарники тоже уже садятся. Немного успокоился я только тогда, когда сел на заднее сиденье за тонированными стеклами и закрыл дверь на кнопку. Теперь дети лезут в машину, не давая закрыть дверь, и кричат «дядя, дай копеечку!».

14. С борьбой мы закрываем дверь в машину и трогаемся. Я молюсь, чтобы машина не сломалась и мы побыстрее уехали. За нами еще бегут несколько цыганят…

15. Естественно, мы не удовлетворяемся таким результатом и принимаем решение отправиться во второй табор, который стоит в другом конце города. Прибыв на место, мы видим точно такие же домики. Но если в первом таборе у нас был хоть какой-то знакомый, то здесь мы вообще никого не знаем. Поэтому, приехав, мы еще несколько минут сидим в машине, предвкушая то, что сейчас начнется…

16. Но здесь все начинает развиваться несколько по другому сценарию. Первой нас замечает женщина, и уже за 30 секунд из одной она превращается в несколько с детьми. Дети, увидев камеру, сразу просят сфотографировать их, но не так нагло, как в первом таборе, а уже намного более цивилизованно. Женщина оттаскивает своего ребенка, не желая, чтобы он попал в кадр.

17. Но это ему (или ей) не особо мешает. Все уже смеются, включая маму.

18. В этом таборе все происходит намного спокойнее. Цыганки начинают рассказывать нам, что их поселок хотят отобрать, и все говорят фамилию Давыдов. Говорят, что к ним уже приезжали люди с камерами и что-то снимали. Общаются они спокойно и вежливо, даже на некоторое время становится интересно и приятно с ними разговаривать. Разница с первым поселком разительная. За разрешением на съемку нас отправляют к барону, и мы начинаем искать его дом. По пути за нами отовсюду наблюдают и с интересом рассматривают. Но дети ведут себя прилично, не кричат и не бегут толпой. Дом барона был найден не сразу, попробуй различи эти дома…

19. И уже около дома нас встречают несколько взрослых и крепких мужчин и начинают, что называется, задавать «неудобные вопросы». Здесь уже становится не по себе. Адекватно воспринимать реальность мозгу не дают стереотипы про цыган. Кое-как объяснив им, зачем мы приехали, мы видим подъезжающую к дому машину. «А вот и барон из магазина приехал!». Мне сразу представляется, что сейчас выйдет какой-то здоровый черноволосый мужик в золотых цепях и шубе на голое тело, но к нам подходит очень приятный и приветливый мужчина по имени Юра. По крайней мере, так он нам представился. Я рассказываю о наших съемках.

20. Он приглашает нас в дом. Мне становится жутко, со спины подходит около десятка мужчин и все настойчиво предлагают войти в дом и «выпить чаю». В конце концов мы соглашаемся и следуем внутрь. В голове крутятся самые жуткие картины. Миновав маленькую прихожую, мы сразу попадаем в кухню. Садимся за стол и вдоль стен встают мужчины, барон садится с нами за стол. Все остальные стоят. Смотря на это все, возникает устойчивая ассоциация со сценой из фильма «Большой куш». С нами так же разговаривает один барон, но все остальные мужчины дополняют его ответы.

21. У плиты суетится женщина - жена барона. И уже скоро на столе появляется три стакана на блюдцах, в каждом из которых лежит слива. Мы с коллегами недоуменно переглядываемся. Но вскоре выясняется, что это традиционное приготовление чая. В эту же кружку кладется обыкновенный пакетик чая и заливается кипятком. В верхней левой части кадра, вы можете увидеть, как вдоль стен стоят те самые цыгане.

22. Мы начинаем разговор с Юрием, и я объясняю, что моя цель - показать в своем репортаже цыган обыкновенными людьми. Показать, что цыгане такие же люди, как все, и что человеческое им не чуждо. Первые вопросы мы почему-то задаем о свадьбе. - Традиционная свадьба, какая она? - Детей мы женим в 12 лет… Мы сначала думаем, что это шутка, но Юра улыбается и начинает объяснять. - Когда мальчику уже 12 - его пора женить. Его отец разговаривает с отцом какой-нибудь девочки и они договариваются о женитьбе. Мальчика, а девочку тем более, спрашивать никто не будет. За них уже все решено. Почему детей женят так рано? Это нужно для того, чтобы мальчик, как будущий мужчина, с детства привыкал нести ответственность и понимал, что у него есть семья, которую нужно кормить и защищать. Свадьба длится три дня и мало чем отличается от нашей с вами традиционной свадьбы. Пока идет эта беседа, на столе появляется кое-какая еда. Я уже, совершенно осмелев и забыв о том, «что меня пытаются отравить», уплетаю бутерброд. А мужчины, будто окончательно расслабившись, расходятся по делам, а один садится с нами за стол.

23. Как раз в день нашего приезда в таборе гостил цыган из Самары, приехавший в гости на несколько дней. Он тоже показался довольно приветливым и общительным. По дому ходит мальчик без штанов, жуя что-то, а рядом с ним «пёсик».

24. Я выбираю момент и задаю вопрос, который больше всего меня волнует: «Почему вы не живете в квартирах, а строите свои дома» и получив ответ, я нахожусь в шоке. - Нельзя, чтобы женщины были над мужчиной. Это неправильно и недопустимо. Оказывается, у цыган страшное преступление, если женщина находится на втором этаже, над головой мужчины. «Она должна знать свое место и всегда быть ниже», - показывает нам рукой Юра. Мы затрагиваем тему иерархии и выясняется, что это касается и еды. За одним столом с мужчинами женщины есть не могут - они едят после. Но если женщина уже старая и мудрая, то иногда её пускают за стол, выражая уважение. Более того, нижняя часть тела женщины считается изначально оскверненной. И одежда, которую носит женщина ниже пояса. Прикасаться к ней мужчина никогда не будет. Традиционно, у женщины должна быть длинная юбка до пола. У мужчин традиционная одежда - папаха. Рассказав об этом, Юрий убегает в комнату искать в шкафу шапку. Для фотографии он одевает её.

25. - Она осталась мне еще от деда. Позор мужчине, когда у него нет такого головного убора, тем более, если ты барон, - рассказывает Юра. Но на сегодня традиции опускаются, ведь мы живем в современном мире, и папаха одевается уже только по праздникам. Барон, кстати, выбирается всем табором. В его задачи входит контроль за порядком в таборе, решение споров, контроль денег и т.д. Барон - это такой локальный и 100% уважаемый «президент». Очень важно, чтобы в таборе был порядок. В первую очередь для того, чтобы другие цыгане, из других городов, никогда не могли сказать, что в нашем таборе что-то плохо. Каждый вечер, цыгане собираются на «пятиминутку». Здесь табор обсуждает, как у кого дела, кто в чем провинился, как дела на работе и т.д. Работают, кстати, челябинские цыгане с металлом. Даже называют себя они «металлоломщики». Поэтому молодые мужчины-цыгане не фотографируются - боятся.

А вот с русскими вы дружите? Бывает такое, что они приходят в табор? - спрашиваю я и понимаю, что задаю глупый вопрос. Сам ведь сижу, пью вкусный чай и угощаюсь нехитрой едой.
- Конечно, у нас часто гостят русские друзья, и мы общаемся с соседним поселком.
- А бывает брак между русскими и цыганами?
- Нет, ни в коем случае! Это недопустимо!

С Юрием общаться очень интересно. Он рассказывает нам про проблемы.

Администрация города не хочет давать бумаги, подтверждающие право владения землей, поэтому мы не можем строить уже нормальные, хорошие дома. Вдруг нас выгонят? Сейчас у меня идут переговоры с Давыдовым, и я надеюсь, что скоро все у нас получится, и мы сможем законно жить на свей земле.

26. Оказывается, цыгане, которые сидят на улицах с грудными детьми, так же ненавистны настоящим цыганам, как и нам с вами. Зовутся они «люли». Люли - это позор цыганского рода. Кстати, они православные. Но бывают и мусульмане, они называются «харохане». К цыганкам, которые на вокзале раздевают людей, Юра относится тоже негативно. «Это ведь просто грабеж!», - говорит Юрий. В доме становится душно и жарко от чая и мы выходим на улицу. В прихожей кошка с котятами.

31. А другие дома, выглядят, например, так.

32. Мы разговариваем с Юрием и мимо нас идет женщина. «Повернись!» кричит она. Мы с недоумением смотрим на Юру и он улыбнувшись рассказывает: - Если женщина идет по улице и видит стоящих мужчин, она должна сказать им отвернуться, чтобы они не смотрели на нее. Если она этого не сделает, то вечером женщины спросят её, не стыдно ли ей, что другие мужчины смотрели на нее, а она не сказала отвернуться. Если она ответит, что не стыдно, то женщины побьют её. Нравится, да? - Нравится, - отвечаю я и говорю, что даже завидую в чем-то таким традициям цыган.

34. А в комнате уже можно посмотреть фильм на широком экране.

36. В доме есть отопление, и зимой здесь жарко. Чего не скажешь, когда смотришь на эти дома снаружи. И вот наше время подходит к концу, и нужно уезжать. Честно говоря, теперь уже и не хочется. От того страха, который был вначале, не осталось и следа. Никто нас не отравил и не закопал в таборе. И, более того, мы уехали, даже не купив фургон. И песика нам никто не «толкнул». Оказывается, настоящие цыгане - гостеприимный, спокойный народ, уважающий свои традиции. Я искренне надеюсь, что свои проблемы с землей и администрацией города Юрий скоро решит, и наши друзья-цыгане смогут построить себе крепкие и уютные дома на своей земле.

Табор - Если вы увидели во сне цыганский табор, то сновидение говорит о том, что втайне вам нравится беспорядочная сексуальная жизнь с частой сменой партнеров. Но в реальной жизни вы не можете себе этого позволить по тем или иным причинам.

Если во сне вы наблюдали за тем, как табор перекочевывает с одного места на другое, то это свидетельствует о том, что вы в настоящее время испытываете ностальгию по прошлому - попробуйте вместе с вашим любимым человеком отправиться туда, где вы оба испытывали настоящее удовольствие, вам это поможет.

Подпишись на канал Сонник!

Сонник - Табор

Настоящий цыганский табор в степи или на окраине города, с кострами, повозками, шумной толпой символизирует переполох, неразбериху при попытке решить какие-то вопросы или внезапно возникшие нелепые события.

Иногда может означать важное предположение, которое поможет разобраться в собственных делах.

К сожалению, вопрос о традиционных общественных институтах у цыган недостаточно полно освещался в литературе.
Социальная структура цыганской общины - это практически структура касты. Поскольку традиционная форма социальной организации лучше всего сохранилась у цыган-лудильщиков (кэлдэраров), будет правильным рассматривать её функцирование именно на этом примере.

Традиционный цыганский табор, это объединение нескольких семей. На кэлдэрарском диалекте он называется кумпания. Члены табора не обязательно были родственниками. Они кочевали вместе по разным причинам - чаще всего из соображений безопасности. Самый большой котлярский табор включал в себя 20-25 палаток. От табора в любое время могла отделиться одна из семей. Заработанные деньги делились на всех, в том числе на стариков.

В настоящее время кумпания тоже существует, но, естественно, в изменённом виде. Теперь это цыганская община, проживающая в определённой местности.
Второй распространённой формой организации труда была вортэчия. Вортэчия - это товарищество. Создавалось оно для совместной работы. Несколько человек собирались вместе (отдельно мужчины, отдельно женщины) и божились друг другу, что не будут утаивать доходы, которые должны делиться на всех. Расходы тоже оплачивали все члены товарищества. Неженатому мужчине (или незамужней девушке) давали половину пая. Вортэчия у русских цыган называется амал.

Франтишек Стрейтт, "Цыганская семья". Гравюра 1886 года.

Основной составляющей табора, естественно, являлась семья. По материалам XIX-XX веков можно сделать вывод, что в основном семья кочующих цыган состояла из родителей и детей, то есть это была простая семья, обычно многодетная. Но согласно данным, полученным нами от информаторов, мы можем с уверенностью сказать, что наряду с простой семьёй сохранялась и сложная. В документах мы имеем перечень состава некоторых цыганских семей. Он свидетельствует о многочисленности семей, значительном их разнообразии по родственным отношениям и возрасту их членов.1
Несмотря на отрывочность данных по более ранним временам, мы видим фактически ту же картину. Например, в начале XVIII столетия в герцогстве Брабант (Бельгия) был взят под стражу целый табор. Были, разумеется, составлены списки арестованных. Меньше всего в канцелярии думали о будущих учёных-этнографах, но дошедшие до наших дней протоколы выглядят как моментальное фото рядового цыганского табора: в них указаны имена, возраст и даже некоторые подробности биографий. Мы позволили себе перегруппировать списки, чтобы нагляднее стали семейные связи.
Итак, табор состоял из нескольких семей, часть которых была, вдобавок, разрушена репрессиями. Вот что говорят об этом архивы:

Мари (она же Мараус, она же Гроссенор)
Мать вожака. 50 лет.
Замужем за Яном Линдебу.

Жан -Батист Лодриго (он же Йоханн Энгельбер Андрие,
он же Жан-Пьер, он же Бертель, он же Хендрик Вельтман)
Вожак. Возраст около 30.

Мейо (он же Энгельбер, он же Ливма)
Брат вожака, 13 лет.

Мари (она же Сансорин)
Сестра вожака, 10 лет

Жозе (он же Жан Энгльбер, он же Король)
Брат вожака.
11 годами ранее был заклеймён в Голландии.

У вожака была жена Минсбургетт , 12-летняя дочь Альбертина , и ещё четверо детей, младшему из которых исполнилось шесть месяцев.

Непосредственное отношение к первой семье имели:

Сейкел (она же Аннек де Ваел, она же Йеннек Виллемс),
28-летняя цыганка, вышедшая замуж за брата вожака - Жозефа
и её отец
Пьер Густе (он же Форбе, он же Жак), 60 лет.

Далее следуют Ля Фонтен с16-летней женой Мари-Магдело ;
У Ля Фонтена был взрослый сын Жан-Пьер Ля Тур (очевидно, от первого брака), и отец, сидевший на тот момент в тюрьме Брюсселя.

Андре Делэй (он же Андре Рома) и его сын Адрие Лягранж -
- оба с клеймом

Каррафу , его жена Мари Бодуа , и шестилетний ребёнок.

Далее упомянем неполные семьи. В тюрьме оказалась цыганка, супруг которой сидел за решёткой в Голландии. Это была -
Мари-Элизабет (она же Янисен).
Выглядела она на 30 лет. При ней были
трое детей в возрасте от 5 недель до 6 лет.

Ещё у трёх молодых цыганок мужья избежали ареста:

Краколь (она же Элизабет Филир)
Возраст около 22 лет.
Замужем за Мантуари .

Йенек Йорис
24 года.
Замужем за Дириксом

Жоан .
Мать двухлетнего ребёнка.
Замужем за Петером

Магдело , около 80 лет, вдова.

Мари (она же Коэн), 15 лет, родилась в Германии.

Пьер Лисиньяк (он же Пьер Савояр), 35 лет.
Бывший каторжник, 15 лет провёл на галерах во Франции.

Жан Люка (он же Жан Палисар), заклеймён.

Пьер Найе (он же Розер)

Пьер Нинар (он же Жак, или Шевалье)2

Данный список подтверждает, что даже в условиях репрессий, основной формой семьи была сложная семья. На наш взгляд, резко выраженная авторитарность в сложной семье соответствовала и общественному строю цыган. Когда во главе стоял умный опытный человек, возможности выживания резко возрастали.
Табор возглавлялся вожаком, но его значение в литературе сильно преувеличено и искажено. Обычно вожака рисуют как полновластного хозяина, эксплуататора. Вожак будто бы мог послать членов табора против их воли на любое дело, даже на преступление.
В действительности вожаком становился (без какой-либо формальной выборной процедуры) цыган, хорошо владеющий языком окружающего населения, способный отстоять интересы табора, пользующийся абсолютным авторитетом. Важно отметить, что его власть не была сродни государственной власти. У него не было никаких возможностей к принуждению - ни полиции, ни дружины. К его словам прислушивались, только если они были справедливы. Авторитет вожака был духовным и никаким более.
Если бы вожак вздумал нарушать цыганские понятия о справедливости, он остался бы без табора: цыгане стали бы кочевать отдельно от него или присоединились к другому табору, во главе которого стоял более разумный человек.
Широко известен термин «цыганский барон». С дворянским титулом он не имеет ничего общего. Баро по-цыгански означает большой, главный. Остальное - результат фантазии европейцев.
Само существование вожака вполне закономерно. Даже у первобытных племён обязательно есть вождь. Цыганские племена, вышедшие из Индии, конечно же, имели во главе уважаемых и авторитетных людей, принимающих основные решения. О том, что первые таборы, прикочевавшие в Западную Европу в начале XV века, управлялись именно так, мы уже говорили. Имена вожаков этого периода (Синдел, Андрей, Ладислав) зафиксированы в документах.
Уже в те времена зародился миф о всесилии цыганских правителей. Родоначальниками этого мифа были и сами вожаки. Добиваясь для своих таборов права неподсудности, они расписывали свою строгость, присваивали себе пышные титулы «графов», «герцогов» или «воевод». Далее, в период репрессий роль тех, кто принимал решения, не могла не усилиться - но всё же она не могла быть так велика, как писали многие авторы.
Многие исследователи немецкой школы утверждали, что глава табора имел неограниченную власть над своими подданными, вёл списки своих цыган, регистрируя рождения и смерти и сообщая обо всех изменениях властям. Он один обладал печатью, подтверждал браки и разводы, мирил спорящих и назначал виновным телесные наказания, включая калечащие. Он же изгонял провинившихся из табора.3
На наш взгляд, многое из сказанного о вожаке верно по сути. Вместе с тем некоторые из функций явно навязаны главе табора официальными властями Германии. Неграмотным цыганам не нужна была печать, точные списки и прочие канцелярские принадлежности. Логичнее предположить, что как раз в это время наметилось некоторое смягчение антицыганской политики, поэтому уничтожение цыган решено было заменить тотальным контролем. Скорее всего на вожака и возложили обязанность главного информатора об изменениях в таборе. Для этого ему дали печать, и право применять телесные наказания.
Взгляд немецких учёных был взглядом извне. Они не могли даже представить себе, что для цыган есть более страшные наказания, и это наказания духовного свойства. Во всей цыганской истории нам неизвестен достоверный случай, чтобы вожак кого-нибудь казнил или покалечил. Провинившегося могли объявить «осквернённым», или в особо тяжких случаях изгнать из табора. В обоих случаях это означало социальную смерть.
Сомнение вызывает и тезис о том, что вожак заключал браки, а также регистрировал разводы. Брак не нуждался в регистрации (а также в церковном венчании). Собственно свадьба была ритуалом, подтверждающим создание новой семьи. Свидетелями этого обряда становилась вся община, а не только вожак.

Очень здравые суждения о роли вожака были высказаны нашим соотечественником А Шиле. Главная его мысль состоит в том, что не страх, а уважение заставляет цыган повиноваться вожаку:
«Табор выбирает из себя начальника, или судью - «вайду». Его всегда можно узнать по наружному виду. Это обыкновенно мужчина средних лет, всегда красивее других, и одет щёгольски: длинные волосы его постоянно расчёсаны и носит он в руках трость с серебряною рукояткою и кисточками - это знак его достоинства. Вайда зорко смотрит за табором и никто без его позволения не смеет отлучиться с места стоянки. К своим начальникам цыгане вообще относятся с каким-то благоговением. Любя своё племя, они тем более любят своего начальника, как живого представителя этого племени. Расположившись табором где нибудь поблизости города или села, цыгане тотчас же отправляются на промысел: мужчины менять лошадей, сбывать кузнечные изделия, а женщины просить милостыню, гадать и т.п. При этом все члены табора действуют обыкновенно сообща, взаимно помогают друг другу и строго сохраняют свои тайны. Малейшее же несогласие между ними вайда старается немедленно устранить. Он разбирает их на основании их обычаев , которым цыгане подчиняются беспрекословно.»4
Последняя фраза в описании Шиле ключевая. Автор справедливо отводит вожаку роль хранителя древнего закона, а не законодателя, и тем более не тирана.
Не надо забывать ещё одно - в условиях репрессий роль руководителя была опасна. Ради интересов табора он должен был рисковать своей жизнью (и порой действительно подвергался казни первым из соплеменников).5
В литературе советского периода, научной и художественной, вожаку была навязана новая роль «классового врага». Теперь его описывали ещё и как эксплуататора бедных цыган. Естественно, в реальной жизни для этого не было ни малейших оснований.
Демонизация цыганского вожака простиралась до такой степени, что ему даже приписывали феодальное «право первой ночи».6 Помимо литературы и другие жанры искусства взялись за сгущение красок. Самый яркий пример - знаменитый фильм «Последний табор» с Лялей Чёрной в главной роли. Классовый враг на экране издевался над бедняком, заставляя его впрягаться в хомут вместо лошади. Рассчитывая поссорить своих подданных с окружающим населением, он заставлял молодую цыганку воровать кур, а потом, когда та была поймана, с деланным негодованием хватался за кнут.

К сожалению, часто сами цыгане способствуют распространению мифа о цыганском бароне. Давая интервью журналистам, которые ищут «изюминку» для своих статей, они рассказывают, что должность эта передаётся по наследству, и тому подобные небылицы.7
Лживые легенды ходят и о евреях (подобно цыганам, они живут дисперсно по всему миру). Евреи, однако, отдают немало сил развенчанию негативных стереотипов, например, печатно разоблачают фальсификации вроде «протоколов сионских мудрецов». Цыгане же, по природной лёгкости характера, не думают о возможных последствиях и, общаясь с окружающими, чаще всего говорят лишь то, что от них ожидают услышать. Так из десятилетия в десятилетие крепнут мифы о «цыганской любви» и похищении детей, о криминальной психологии и о бароне.
В наши дни образ эксплуататора-вожака сменился образом мафиози, вожака преступного клана, который растиражирован в десятках статей. В качестве примера приведём характерную цитату.
«Если цыгане, принадлежащие к определённому клану, будут застуканы «на промысле» в чужом районе дважды или трижды, барону клана грозит либо серьёзный штраф, либо увечья. Цыганских баронов редко убивают, чаще бьют всем коллективом «баронского совета». Применение огнестрельного оружия на таких «советах» категорически запрещается. Однако, пущенные в ход кулаки, ножи и заострённые колья, помноженные на особые приёмы борьбы, делают «баронскую» разборку страшной и жестокой.»8