Из какого дерева плетут лапти. Как самому научиться плести настоящие лапти своими руками в домашних условиях. Древние технологии плетения лаптей с наглядными схемами, иллюстрациями и фото. Что говорят словари
- "След в истории".
Наука и жизнь // Иллюстрации
Русские крестьяне. Такими их изобразил немецкий ученый и путешественник Адам Олеарий (1603-1671), трижды посетивший Русское государство в 1630-1640 годах.
Лапоть косого плетения относится к великорусским лаптям традиционного типа. Внизу - достаточно редко встречающийся лапоть, сплетенный из кожи.
"Подаяние". известный русский фотохудожник второй половины XIX века А. О. Карелин строил композиции своих произведений на манер художников-передвижников.
Одна из первых миниатюр из "Жития Сергия Радонежского", на которой изображен пашущий крестьянин, обутый в лапти. Начало XVI века.
Миниатюра из Лицевого летописного свода XVI века показывает сразу и пахоту, и сев, и жатву. Обувь, в которую обуты работающие, выглядит весьма условной.
Лыжники, обутые в лапти, сопровождают сани. Гравюра из "Записок о Московии" дипломата Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в Москве в 1517 году.
В начале XX века Россию еще нередко называли страной "лапотной", вкладывая в это понятие оттенок примитива и отсталости. Лапти, ставшие своего рода символом, вошедшим во множество пословиц и поговорок, традиционно считали обувью беднейшей части населения. И неслучайно. Вся русская деревня, за исключением Сибири и казачьих районов, круглый год ходила в лаптях. Казалось бы, что сложного несет в себе тема история лаптя? А между тем даже точное время появления лаптей в жизни наших далеких предков неизвестно по сей день.
Принято считать, что лапти - один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, костяные кочедыки - крючки для плетения лаптей - археологи находят даже на неолитических стоянках. Не дает ли это основание предполагать, что уже в каменном веке люди, возможно, плели обувь из растительных волокон?
Широкое распространение плетеной обуви породило невероятное разнообразие ее сортов и фасонов, зависящих, прежде всего, от сырья, использованного в работе. А плели лапти из коры и подкорья многих лиственных деревьев: липы, березы, вяза, дуба, ракиты и т.д. В зависимости от материала и плетеная обувь называлась по-разному: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники ... Самыми прочными и мягкими в этом ряду считались лыковые лапти, изготовленные из липового лыка, а самыми плохими - ивовые коверзни и мочалыжники, которые делали из мочала.
Нередко лапти именовали по числу лыковых полос, использованных в плетении: пятерик, шестерик, семерик. В семь лык обычно плели зимние лапти, хотя бывали экземпляры, где количество лык доходило до двенадцати. Для прочности, тепла и красоты лапти проплетали вторично, для чего, как правило, в ход шли пеньковые веревки. С этой же целью иногда пришивали кожаную подметку (подковырку).
Для праздничного выхода предназначались писаные вязовые лапти из тонкого лыка с черными шерстяными (а не пеньковыми) оборами (то есть тесьмой, закрепляющей на ногах лапти) или вязовые красноватые семерики . Для осенних и весенних работ во дворе более удобными считали высокие плетеные ступни , вовсе не имевшие обор.
Обувь плели не только из древесной коры, в дело шли и тонкие корни, а потому и сплетенные из них лапти прозывались коренниками. Модели, изготавливаемые из полосок ткани и суконных покромок, называли плетешками. Лапти делали и из пеньковой веревки - курпы, или крутцы , и даже из конского волоса - волосянники. Такую обувь чаще носили дома или ходили в ней в жаркую погоду.
Техника плетения лаптей была тоже очень разнообразной. К примеру, великорусские лапти, в отличие от белорусских и украинских, имели косое плетение - "косую решетку", тогда как в западных районах бытовал более консервативный тип - прямое плетение, или "прямая решетка". Если на Украине и в Белоруссии лапти начинали плести с носка, то русские крестьяне делали заплетку с задника. Так что о месте появления той или иной плетеной обуви можно судить по форме и материалу, из которого она изготовлена. Например, для московских моделей, плетенных из лыка, характерны высокие борта и округлые головки (то есть носки). Северный, или новгородский, тип чаще делали из бересты с треугольными носками и сравнительно низкими бортами. Мордовские лапти, распространенные в Нижегородской и Пензенской губерниях, плели из вязового лыка. Головки этих моделей имели обычно трапециевидную форму.
Редко кто в крестьянской среде не умел плести лапти. Сохранилось описание этого промысла в Симбирской губернии, где лыкодеры отправлялись в лес целыми артелями. За десятину липового леса, арендованного у помещика, они платили до ста рублей. Снимали лыко специальным деревянным пырком, оставляя совершенно голый ствол. Лучшим считалось лыко, добытое весной, когда на липе начинали распускаться первые листочки, поэтому чаще всего такая операция губила дерево (отсюда, видимо, и известное выражение "ободрать как липку").
Тщательно снятые лыки затем завязывали по сотням в пучки и хранили в сенях или на чердаке. Перед плетением лаптей лыко в течение суток обязательно отмачивали в теплой воде. Затем кору соскабливали, оставляя луб. Из воза лык - от 40 до 60 пучков по 50 трубочек в каждом - получалось приблизительно 300 пар лаптей. О скорости плетения лаптей различные источники говорят по-разному: от двух до десяти пар в день.
Для плетения лаптя нужна была деревянная колодка и, как уже говорилось, костяной или железный крючок - кочедык . Особого навыка требовало плетение запятника, где сводились все лыки. Связать петли старались так, чтобы после продержки обор , они не кривили лаптя и не трудили ноги на одну сторону. Есть легенда, что сам Петр I учился плести лапти и что сплетенный им образец хранился среди его вещей в Эрмитаже еще в начале прошлого (XX) столетия.
Сапоги, отличавшиеся от лаптей удобством, красотой и прочностью, для большинства крепостных крестьян были недоступны. Вот и обходились лаптями. О недолговечности плетеной обуви свидетельствует поговорка: "В дорогу идти, пятеры лапти сплести". Зимой мужик носил одни лапти не более десяти дней, а летом в рабочую пору стаптывал их в четыре дня.
Жизнь крестьян-лапотников описана многими русскими классиками. В рассказе "Хорь и Калиныч" И. С. Тургенев противопоставляет орловскому мужику калужского оброчного крестьянина: "Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах" .
Как видим, даже для зажиточного крестьянина сапоги оставались роскошью, их надевали лишь по праздникам. Своеобразный знаковый смысл кожаной обуви для крестьянина подчеркивает и другой наш писатель, Д. Н. Мамин-Сибиряк: "Сапоги для мужика самый соблазнительный предмет... Никакая другая часть мужицкого костюма не пользуется такой симпатией, как именно сапог ". А между тем кожаная обувь ценилась не дешево. В 1838 году на Нижегородской ярмарке пару хороших лыковых лаптей можно было купить за три копейки, тогда как самые грубые крестьянские сапоги стоили в ту пору не менее пяти-шести рублей. Для крестьянина-земледельца это большие деньги, чтобы собрать их, нужно было продать четверть ржи, а в иных местах и более (одна четверть равнялась почти 210 литрам сыпучих веществ).
Еще во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
В письменных источниках слово "лапоть", а точнее, производное от него - "лапотник" впервые встречается в "Повести временных лет" (в Лаврентьевской летописи): "В лето 6493 (985 год. - Прим. Д. О. ), иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею съ уемъ своимъ въ ладьях, а Торки берегомъ приведе на конихъ, и победи Болгары. Рече Добрыня Володимеру: съглядахъ колодникъ оже вси въ сапозехъ, сим дани нам не даяти, поидем искать лапотников. И сотвори Володимеръ с Болгары миръ..."
В другом письменном источнике эпохи Древней Руси, "Слове Даниила Заточника", термин "лыченица" как название вида плетеной обуви противопоставляется сапогу: "Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в червлене сапозе в боярском дворе ".
Историки, однако, знают, что названия вещей, известных по письменным источникам, не всегда совпадают с теми предметами, которые соответствуют этим терминам сегодня. К примеру, "сарафаном" в XVI веке называли верхнюю мужскую одежду в виде кафтана, а "ширинкой" именовали богато вышитый шейный платок.
Интересную статью по истории лаптя опубликовал современный петербургский археолог А. В. Курбатов, который предлагает рассматривать историю лаптя не с точки зрения филолога, а с позиций историка материальной культуры. Ссылаясь на накопленные за последнее время археологические материалы и расширившуюся лингвистическую базу, он пересматривает выводы, высказанные финским исследователем прошлого века И. С. Вахросом в очень интересной монографии "Наименование обуви в русском языке".
В частности, Курбатов пытается доказать, что плетеная обувь начала распространяться в России не ранее XVI века. Более того, мнение об изначальном преобладании лаптей среди сельских жителей он относит к мифологизации истории, как, впрочем, и социальное объяснение этого явления следствием чрезвычайной бедности крестьянства. Эти представления сложились, по мнению автора статьи, в среде образованной части российского общества лишь в XVIII веке.
И действительно, в опубликованных материалах, посвященных широкомасштабным археологическим исследованиям в Новгороде, Старой Ладоге, Полоцке и других русских городах, где был зафиксирован культурный слой, синхронный "Повести временных лет", не обнаружено следов плетеной обуви. А как же найденные при раскопках костяные кочедыки? Они могли, по мнению автора статьи, использоваться для иных целей - для плетения берестяных коробов или рыболовных сетей. В городских слоях, подчеркивает исследователь, лапти появляются не ранее рубежа XV-XVI веков.
Следующий довод автора: изображения обутых в лапти нет ни на иконах, ни на фресках, ни в миниатюрах лицевого свода. Самая ранняя миниатюра, где показан обутый в лапти крестьянин, - сцена пахоты из "Жития Сергия Радонежского", но оно датируется началом XVI века. К этому же времени относятся сведения писцовых книг, где впервые упоминаются "лапотники", то есть ремесленники, занятые изготовлением лаптей на продажу. В трудах иностранных авторов, посещавших Россию, первое упоминание о лыковой обуви, относящееся к середине XVII столетия, А. Курбатов находит у некоего Николааса Витсена.
Нельзя не сказать и об оригинальной, на мой взгляд, трактовке, которую дает Курбатов раннесредневековым письменным источникам, где впервые речь идет о лаптях. Это, например, приведенный выше отрывок из "Повести временных лет", где Добрыня дает Владимиру совет "поискать лапотников". А. В. Курбатов объясняет его не бедностью лапотников, противопоставленных богатым пленникам-болгарам, обутым в сапоги, а видит в этом намек на кочевников. Ведь собирать дань с оседлых жителей (лапотников) легче, чем гоняться по степи за ордами кочующих племен (сапоги - обувь, наиболее приспособленная для верховой езды, активно использовалась кочевниками). В этом случае слово "лапотник", то есть обутый в "лапоть", упоминаемый Добрыней, возможно, означает какой-то особый вид низкой обуви, но не сплетенный из растительных волокон, а кожаный. Поэтому утверждение о бедности древних лапотников, которые в действительности ходили в кожаной обуви, по мнению Курбатова, беспочвенно.
Все сказанное еще и еще раз подтверждает сложность и неоднозначность оценки средневековой материальной культуры с позиций нашего времени. Повторяю: зачастую мы не знаем, что означают термины, встречающиеся в письменных источниках, а вместе с тем нам не известно назначение и название многих предметов, найденных при раскопках. Однако с изложенными археологом Курбатовым выводами, на мой взгляд, можно спорить, отстаивая ту точку зрения, что лапоть значительно более древнее изобретение человека.
Итак, единичные находки плетеной обуви при раскопках древнерусских городов археологи традиционно объясняют тем, что лапти - прежде всего, атрибут деревенской жизни, тогда как горожане предпочитали носить кожаную обувь, остатки которой в огромных количествах встречаются в культурном слое при раскопках. И тем не менее анализ нескольких археологических отчетов и публикаций, по-моему, не дает основания считать, что плетеной обуви не существовало ранее конца XV - начала XVI века. Почему? А дело в том, что публикации (и даже отчеты) далеко не всегда отражают весь спектр обнаруженного археологами массового материала. Вполне возможно, что в публикациях ничего не говорилось о плохо сохранившихся обрывках лаптей либо их представили как-то иначе.
Для однозначного ответа на вопрос, носили ли в России лапти ранее XV века, необходимо внимательно просмотреть описи находок, проверить датировку слоя и т.д. Ведь известно, что существуют публикации, оставшиеся незамеченными, в которых упоминаются остатки плетеной обуви из раннесредневековых напластований Лядинского могильника (Мордовия) и Вятических курганов (Подмосковье). Лапти обнаруживали и в домонгольских напластованиях Смоленска. Сведения об этом, возможно, удастся обнаружить и в других отчетах.
Если бы лапти действительно получили широкое распространение только в позднем Средневековье, то в XVI-XVII веках они встречались бы повсеместно. Однако в городах фрагменты плетеной обуви этого времени обнаруживаются при раскопках весьма редко, в то время как детали кожаной обуви исчисляются десятками тысяч.
Теперь об информативности, которую несет средневековый иллюстративный материал - иконы, фрески, миниатюры. Нельзя не учитывать, что ее сильно снижает условность изображений, далеких от реальной жизни. Да и длиннополые одежды часто скрывают ноги изображенных персонажей. Неслучайно историк А. В. Арциховский, изучивший более десяти тысяч миниатюр Лицевого свода и обобщивший результаты своих исследований в солидной монографии "Древнерусские миниатюры как исторический источник", вовсе не касается обуви.
Почему нет необходимой информации в письменных документах? Прежде всего, из-за скудости и отрывочности самих источников, в которых меньше всего внимания уделяется описанию костюма, тем более одежды простолюдина. Появление же на страницах писцовых книг XVI века упоминаний о ремесленниках, специально занимавшихся плетением обуви, отнюдь не исключает того факта, что лапти еще раньше плели сами крестьяне.
А. В. Курбатов словно не замечает упоминавшегося выше фрагмента из "Слова Даниила Заточника", где впервые встречается слово "лыченица ", противопоставленное "червленым сапозем ". Никак не объясняется и летописное свидетельство 1205 года, где говорится о дани в виде лыка, взятой русскими князьями после победы над Литвой и Ятвягами. Комментарий Курбатова к отрывку из "Повести временных лет", где побежденные болгары представлены неуловимыми кочевниками, хотя и интересен, но тоже вызывает вопросы. Нельзя считать кочевой империей булгарское государство конца Х века, объединившее многие племена Среднего Поволжья. Здесь уже господствовали феодальные отношения, процветали огромные города - Болгар, Сувар, Биляр, богатевшие на транзитной торговле. К тому же поход на Болгар в 985 году был не первым (упоминание о первом походе относится к 977 году), поэтому Владимир уже имел представление о противнике и вряд ли нуждался в объяснениях Добрыни.
И наконец, по поводу заметок западноевропейских путешественников, побывавших в России. Они появляются лишь в конце XV века, поэтому более ранних свидетельств в источниках этой категории просто не существует. Более того, в записках иностранцев основное внимание уделялось политическим событиям. Диковинная же, с точки зрения европейца, одежда россиян их почти не занимала.
Особенный интерес представляет книга известного немецкого дипломата барона Сигизмунда Герберштей на, посетившего Москву в 1517 году в качестве посла императора Максимилиана I. В его записках есть гравюра, изображающая сцену езды в санях, на которой отчетливо видны обутые в лапти лыжники, сопровождающие сани. Во всяком случае, в своих записках Герберштейн отмечает, что на лыжах ходили во многих местах России. Четкое изображение крестьян, обутых в лапти, есть и в книге "Путешествие в Московию" А. Олеария, дважды побывавшего в Москве в 30-х годах XVII века. Правда, в тексте книги сами лапти не упоминаются.
У этнографов также нет однозначного мнения о времени распространения плетеной обуви и ее роли в жизни крестьянского населения раннего Средневековья. Одни исследователи подвергают сомнению древность лаптей, считая, что прежде крестьяне ходили в кожаной обуви. Другие ссылаются на обычаи и поверья, говорящие как раз о глубокой древности лаптей, например, указывают на их обрядовое значение в тех местах, где плетеная обувь давно предана забвению. В частности, уже упоминавшийся финский исследователь И. С. Вахрос ссылается на описание похорон в среде уральских старообрядцев-кержаков, не носивших плетеной обуви, но хоронивших покойника обутым в лапти.
Суммируя изложенное, отметим: трудно поверить, что широко распространенные в раннем Средневековье лыко и кочедыки использовались лишь для плетения коробов и сетей. Уверен, обувь, изготовленная из растительного волокна, была традиционной частью восточнославянского костюма и хорошо знакома не только русским, но и полякам, и чехам, и немцам.
Казалось бы, вопрос о дате и характере распространения плетеной обуви - весьма частный момент нашей истории. Однако в данном случае он затрагивает масштабную проблему различия города и деревни. В свое время историки отмечали, что довольно тесная связь города и сельской округи, отсутствие существенного правового различия между "черным" населением городской слободы и крестьянами не позволяют провести резкой границы между ними. Тем не менее результаты раскопок свидетельствуют, что в городах лапти встречаются крайне редко. Это и понятно. Обувь, сплетенная из лыка, бересты или других растительных волокон, больше подходила для крестьянского быта и труда, а город, как известно, жил в основном ремеслом и торговлей. Журнал "Наука и жизнь" не однажды рассказывал о старинной обуви - лаптях и даже учил, как сплести их самому. Напомним две относительно недавние публикации:
Редичев С. . - 2000, № 6.
Редичев С. . - 2001, № 1.
Одним из самых распространенных видов обуви на Руси были лапти. Изготовить их можно практически из любых материалов. Любой крестьянин мог сделать лапти для себя и своей семьи. Плюсы их очевидны: они «дышат», не натирают ногу, в них нельзя набить мозоли. А праздничные расписные лапти были еще и красивы. Единственный их минус – малый срок службы. Лыко достаточно быстро изнашивалось и протиралось. Лапти приходили в негодность за 3–4 дня.
Лапти из лыка
Как плели лапти в старину
Лапти всегда зависели от того, в каком месте они были созданы. Внешне отличить обувь из различных губерний можно было по типу плетения и материалов. Их плели из всех видов коры, пригодных к вязанию, но более прочих ценились лапти из липового лыка. В северных областях употребляли бересту, на юге можно было встретить обувь из вяза, дуба. Самыми дешевыми считались модели из ивы. Названия каждого вида лаптей шло от материала: вязовики, ракитники, волосяники.Еще один вид повседневных лаптей – ступни. В них удобно было работать во дворе, так как они легко надевались на босую ногу и не требовали подвязывания. Такие лапти стояли у порога избы и позволяли быстро выйти в сенник, хлев или курятник.
Русские лапти
Существовало несколько типов плетения лаптей: прямая решетка, косая решетка, рачки (редкое плетение для дождливой погоды). Лапти делились по количеству лык, которые были использованы при изготовлении – 5, 6 или 7. Чем больше полос, тем плотнее решетка и теплее обувь. Для лучшей теплоизоляции подошву подбивали кожей или проплетали лапти в два слоя. Такие приемы не только утепляли модели, но и делали их более прочными и красивыми.
Кроме того, что лапти были повседневной обувью крестьянства, существовали праздничные модели, которые украшались различными способами. Их плели из лучшего лыка, разрезанного на более мелкие полосы, чтобы создать неповторимый узор. При изготовлении в них вплетали раскрашенные полосы, цветные нити – материалы зависели от фантазии и опыта мастера. Такая обувь была в цене и надевалась только в особых случаях – на свадьбу или большие престольные праздники, а также на ярмарку или в город.
Кто и когда носил лапти?
Первые упоминания о лаптях датируются X в. Уже тогда крестьяне заготавливали обувь не только для личного использования, но и для обмена, ведь не во всех областях росли подходящие деревья и были мастера. Так эта обувь распространилась на территории, обжитой славянами и стала традиционной для них.
Крестьянство ценило все положительные качества лаптей, ведь им приходилось целыми днями проводить в поле, где удобство обуви имеет особое значение. Качественные лапти не натирали ноги, быстро просыхали в дождливую погоду, а их стоимость была настолько мала, что их могли позволить себе даже беднейшие земледельцы. Практически в каждой семье мужчины умели плести лапти, мальчишки учились этому с детства. В то время как среди земледельцев лапти были излюбленной обувью, ремесленники и городские жители практически их не носили, да и сделать их в городе было негде. Поэтому столь популярная крестьянская обувь не получила распространения в больших поселениях. На протяжении многих веков, вплоть до начала XX в. лапти считались не только удобной обувью, но и символом Руси, ведь славяне, в своей массе, жили в деревнях и работали с землей.
Лапти в наше время
Сейчас лапти можно встретить только в сувенирных лавках. Настоящих мастеров практически не осталось, и обувь в ее традиционном виде, пригодную для ношения найти непросто. Зато существуют аналоги лаптей из различных материалов: из рафии, бересты, сосновых игл и даже из газетных трубочек. Дизайнеры создают множество интересных и красочных моделей из разных волокон, обладающие прочностью и интересной фактурой.
Сувенирные лапти из газетных трубочек
Можно с уверенностью сказать, что история обуви так же стара, как и история человеческой культуры. Когда первобытному человеку пришлось встать на две конечности и сделать первые шаги по каменистой, мокрой и холодной, после глобального похолодания, земле, мысль о защите ног стала актуальной. Чем больше человек приспосабливался к нелегким и, почти всегда, враждебным условиям окружающей среды, тем больше изобретательности он проявлял. Необходимо было мыслить конструктивно, чтобы защитить свои ноги от холодного снега, горячего песка, острых камней и мокрой травы. Ученые предполагают, что с тех давних пор прошло приблизительно 150-200 веков.
Вероятно, все началось с того, что к ступне древнего охотника прилип подходящий по размеру кусок дерева, кожи или лист какого-нибудь растения. Человек это оценил и, вооружившись самыми простыми инструментами и используя доступные подручные материалы, попытался закрепить эту спасительную прослойку чем-нибудь, чтобы она держалась на ноге. Исследователи считают, что первая в истории человечества обувь могла быть представлена в виде портянок из шкур убитых на охоте животных, утепленных изнутри сухой травой. Правда, это всего лишь догадки - до наших дней меховые туфли со стельками из сена не дожили, а доказательств их существования древние люди нам не оставили. Зато, по дошедшим до нас произведениям письменности и скульптурных изображений, известно, что носили человеческие цивилизации, начиная от древних египтян, римлян и греков.
История рождения своего неповторимого для каждого народа варианта обуви напрямую зависит от самых разных факторов: природных условий, культуры, быта, традиционных занятий населения, торговых связей и соседских отношений. И, конечно же, пытаясь вспомнить, какую обувь носили наши далекие предки – славяне, возможно, первое, что приходит на ум - это лапти.
Выдвигаю гипотезу: История русского лаптя неразрывно связана с историей самой России, отражает самобытность культуры русского народа.
История лаптя
Принято считать, что лапти - один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, крючки для плетения лаптей - костяные кочедыки из ребер животных - археологи находят даже на древних стоянках, относящихся к раннему железному веку (I тыс. до н.э.). Это дает основание предполагать, что уже начиная с каменного века люди плели обувь из растительных волокон. Лапти были распространенны не только на Руси. Их плели белорусы, украинцы и карелы, встречаются лапти и у поволжских народов - мордвы, чувашей и татар. Оказывается, даже индейцы в штате Миссури носили лапти! В одной из пещер этого штата была найдена целая коллекция обуви. Самому старому "лаптю" оказалось 8300 лет. В Полинезии в лаптях, сплетенных из кокосовых волокон, ходили по дну океана, чтобы не поранить ноги о кораллы и морских ежей.
Так что же такое в сущности - русский лапоть? Традиционные русские лапти - это низкая обувь, плетенная из древесного лыка и привязывавшаяся к ноге длинными верёвочными завязками – оборами. Завязки несколько раз перекрещивались на голени, прихватывая портянки, обернутые вокруг ноги - онучи. Летом носили холщовые онучи из льняной или конопляной ткани, зимой - суконные из шерстяной ткани
Плели лапти из коры и подкорья многих лиственных деревьев: липы, березы, вяза, дуба, ракиты и т.д. В зависимости от материала и плетеная обувь называлась по-разному: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники... Самыми распространёнными и дешёвыми были лапти из липы. По весне или в начале лета деревенские мужики отправлялись в лес драть лыко - в эту пору оно легко снималось с деревьев. Снимали лыко специальным инструментом – деревянным пырком. Лапти, сплетенные из липового лыка, были прочными и достаточно мягкими. Если лапти плели из ивовой коры, то их называли коверзнями. Такие лапти считались самыми плохими, даже плести их было зазорно. Там, где лыка не было, приноровились плести лапти из корней - «коренники» и конского волоса «волосяники». Чтобы укрепить и утеплить свои лапти, крестьяне «подковыривали» их подошвы конопляной верёвкой. Ноги в таких лаптях не замерзали и не промокали.
Для работы плели лапти с невысоким голенищем, по типу калош, которые прозвали ступнями. Обычно в ступнях занимались хозяйством во дворе, особенно в осеннюю или весеннюю грязь, когда лапти с онучами одевать было некогда. Отправляясь на покос, обувались в лапти редкого плетения, не удерживающие воду, - рачки. Верёвочные лапти назывались чуни, их надевали дома или для работы в поле в жаркую, сухую погоду
Носили лапти и по праздникам. На этот случай лапти плелись писаные: полосы лыка у таких лаптей были узкими и из них мастера выплетали красивые узоры. Иногда вместе с лыком вплетали тесьму или выдержанные в горячей воде полоски вязового лыка, отчего они приобретали розовый цвет. Такие лапти одевали с чёрными или красными оборами, которые сразу выделялись на белоснежных праздничных онучах.
Русские лапти подразделялись на зимние и летние. Зимние были на пару размеров больше, чтобы пользоваться более тёплыми портянками. Также сохранились сведения о том, что сначала лапти были разными для правой и левой ноги. А вот у мордвы, татар и чувашей обувь не имела таких отличий. Возможно, именно у них на Руси научились делать лапти одинаковыми. Тем более, что это было в два раза практичнее: потеряется один лапоть, так другой не надо выкидывать.
Изготовление русского лаптя
Лапти делали всей семьёй. Плести лапти считалось исключительно мужским делом. Умение женщины сплести хороший лапоть вызывало недоверие мужиков и особое уважение женщин-односельчанок. Обучать мальчиков плетению лаптей начинали рано, в 7 – 8 лет, а наблюдать за этим процессом они могли с пеленок, поскольку все мужики в семье в зимнее время готовили лапти для всей семьи на весь год. Уже к 10-12 годам подросток мог сплести лапоть не хуже взрослого, хотя и не так быстро.
Содранное с дерева лыко вымачивали в тёплой воде, а потом держали в запруде, чтобы легче снять кору. Плели лапти на колодке, причём легче всего было делать нос, подошву и обушник лаптей, а вот запятник давался с большим трудом. Сохранилась народная байка о том, как царь Пётр, которому всё всегда удавалось, как-то решил сплести лапти. Хорошо у него дело пошло, да как стал он запятник делать, так "над лаптём и задумался". В Эрмитаже Санкт-Петербурга, среди личных вещей Петра I, тот незаконченный лапоть даже хранили и показывали. Самые сноровистые работники успевали за сутки сплести не больше пяти пар лаптей. Отсюда поговорка: "Лапти плести – не бородой трясти".
Лапти – обувь удобная, легкая, дешевая, единственный недостаток - непрочная. Зимой они пронашивались за десять дней, после оттепели - за четыре, летом, в рабочую пору, - и вовсе за три. Собираясь в дальний путь, с собой брали не одну пару запасных лаптей. «В дорогу идти - пятеры лапти сплести» - гласила пословица. А у наших соседей шведов существовал даже термин «лапотная миля» - расстояние, которое можно пройти в одной паре лаптей. О непрочности лаптей гласит и народная поговорка "В одних лаптях до царя не дойдешь".
Лапти снашивались очень быстро. Для крестьянина в год надобно было изготовить 50-60 пар лаптей! Ещё более впечатляющим выглядят затраты материала: на 50 лаптей требовалось 150 липовых заготовок - лутошек, каждая из которых была годна только если "содрана" с дерева возрастом не моложе 3-х лет. Сколько же требовалось лыка и бересты, чтобы столетиями обувать целый народ? Простые подсчёты показывают: если бы наши предки усердно рубили деревья ради коры, березняки и липовые леса исчезли бы ещё в доисторическую эпоху. Трудно предположить, славяне, особенно в стародавние времена, поклоняясь духам природы и бережно относясь к любой живности, так легко могли расправляться с деревьями. Вероятнее всего, они владели различными способами брать часть коры, не погубив дерево.
Способы плетения лаптей - например, в прямую клетку или в косую, с пятки либо с носка - были свои у каждого племени и вплоть до начала нашего века разнились по областям. Так, древние вятичи предпочитали лапти косого плетения, новгородские словене - тоже, но большей частью из берёсты и с более низкими бортиками. А вот поляне, древляне, дреговичи, радимичи, по-видимому, носили лапти в прямую клетку.
В начале XX века Россию еще нередко называли страной «лапотной», вкладывая в это понятие оттенок примитива и отсталости. Лапти, ставшие своего рода символом, вошедшим во множество пословиц и поговорок, традиционно считали обувью беднейшей части населения. И неслучайно.
Вся русская деревня, за исключением Сибири и казачьих районов, круглый год ходила в лаптях. Казалось бы, что сложного несёт в себе тема история лаптя? А между тем даже точное время появления лаптей в жизни наших далеких предков неизвестно по сей день.
Принято считать, что лапти – один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, костяные кочедыки – крючки для плетения лаптей – археологи находят даже на неолитических стоянках. Не дает ли это основание предполагать, что уже в каменном веке люди, возможно, плели обувь из растительных волокон?
Широкое распространение плетеной обуви породило невероятное разнообразие ее сортов и фасонов, зависящих, прежде всего, от сырья, использованного в работе. А плели лапти из коры и подкорья многих лиственных деревьев: липы, березы, вяза, дуба, ракиты и т.д. В зависимости от материала и плетеная обувь называлась по-разному: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники … Самыми прочными и мягкими в этом ряду считались лыковые лапти, изготовленные из липового лыка, а самыми плохими – ивовые коверзни и мочалыжники, которые делали из мочала.
Нередко лапти именовали по числу лыковых полос, использованных в плетении: пятерик, шестерик, семерик. В семь лык обычно плели зимние лапти, хотя бывали экземпляры, где количество лык доходило до двенадцати. Для прочности, тепла и красоты лапти проплетали вторично, для чего, как правило, в ход шли пеньковые веревки. С этой же целью иногда пришивали кожаную подметку (подковырку). Для праздничного выхода предназначались писаные вязовые лапти из тонкого лыка с черными шерстяными (а не пеньковыми) оборами (то есть тесьмой, закрепляющей на ногах лапти) или вязовые красноватые семерики. Для осенних и весенних работ во дворе более удобными считали высокие плетеные ступни, вовсе не имевшие обор.
Обувь плели не только из древесной коры, в дело шли и тонкие корни, а потому и сплетенные из них лапти прозывались коренниками. Модели, изготавливаемые из полосок ткани и суконных покромок, называлиплетешками. Лапти делали и из пеньковой веревки – курпы, или крутцы, и даже из конского волоса –волосянники. Такую обувь чаще носили дома или ходили в ней в жаркую погоду.
Техника плетения лаптей была тоже очень разнообразной. К примеру, великорусские лапти, в отличие от белорусских и украинских, имели косое плетение – «косую решетку», тогда как в западных районах бытовал более консервативный тип – прямое плетение, или «прямая решетка». Если на Украине и в Белоруссии лапти начинали плести с носка, то русские крестьяне делали заплетку с задника. Так что о месте появления той или иной плетеной обуви можно судить по форме и материалу, из которого она изготовлена. Например, для московских моделей, плетенных из лыка, характерны высокие борта и округлые головки (то есть носки). Северный, или новгородский, тип чаще делали из бересты с треугольными носками и сравнительно низкими бортами. Мордовские лапти, распространенные в Нижегородской и Пензенской губерниях, плели из вязового лыка. Головки этих моделей имели обычно трапециевидную форму.
Редко кто в крестьянской среде не умел плести лапти. Сохранилось описание этого промысла в Симбирской губернии, где лыкодеры отправлялись в лес целыми артелями. За десятину липового леса, арендованного у помещика, они платили до ста рублей. Снимали лыко специальным деревянным пырком, оставляя совершенно голый ствол. Лучшим считалось лыко, добытое весной, когда на липе начинали распускаться первые листочки, поэтому чаще всего такая операция губила дерево (отсюда, видимо, и известное выражение «ободрать как липку»).
Тщательно снятые лыки затем завязывали по сотням в пучки и хранили в сенях или на чердаке. Перед плетением лаптей лыко в течение суток обязательно отмачивали в теплой воде. Затем кору соскабливали, оставляя луб. Из воза лык – от 40 до 60 пучков по 50 трубочек в каждом – получалось приблизительно 300 пар лаптей. О скорости плетения лаптей различные источники говорят по-разному: от двух до десяти пар в день.
Для плетения лаптя нужна была деревянная колодка и, как уже говорилось, костяной или железный крючок – кочедык. Особого навыка требовало плетение запятника, где сводились все лыки. Связать петли старались так, чтобы после продержки обор, они не кривили лаптя и не трудили ноги на одну сторону. Есть легенда, что сам Петр I учился плести лапти и что сплетенный им образец хранился среди его вещей в Эрмитаже еще в начале прошлого (XX) столетия.
Сапоги, отличавшиеся от лаптей удобством, красотой и прочностью, для большинства крепостных крестьян были недоступны. Вот и обходились лаптями. О недолговечности плетеной обуви свидетельствует поговорка: «В дорогу идти, пятеры лапти сплести». Зимой мужик носил одни лапти не более десяти дней, а летом в рабочую пору стаптывал их в четыре дня.
Жизнь крестьян-лапотников описана многими русскими классиками. В рассказе «Хорь и Калиныч» И.С. Тургенев противопоставляет орловскому мужику калужского оброчного крестьянина: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах».
Как видим, даже для зажиточного крестьянина сапоги оставались роскошью, их надевали лишь по праздникам. Своеобразный знаковый смысл кожаной обуви для крестьянина подчеркивает и другой наш писатель, Д.Н. Мамин-Сибиряк: «Сапоги для мужика самый соблазнительный предмет… Никакая другая часть мужицкого костюма не пользуется такой симпатией, как именно сапог». А между тем кожаная обувь ценилась не дешево. В 1838 году на Нижегородской ярмарке пару хороших лыковых лаптей можно было купить за три копейки, тогда как самые грубые крестьянские сапоги стоили в ту пору не менее пяти-шести рублей. Для крестьянина-земледельца это большие деньги, чтобы собрать их, нужно было продать четверть ржи, а в иных местах и более (одна четверть равнялась почти 210 литрам сыпучих веществ).
Еще во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
В письменных источниках слово «лапоть», а точнее, производное от него – «лапотник» впервые встречается в «Повести временных лет» (в Лаврентьевской летописи): «В лето 6493 (985 год.), иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею съ уемъ своимъ въ ладьях, а Торки берегомъ приведе на конихъ, и победи Болгары. Рече Добрыня Володимеру: съглядахъ колодникъ оже вси въ сапозехъ, сим дани нам не даяти, поидем искать лапотников. И сотвори Володимеръ с Болгары миръ …». В другом письменном источнике эпохи Древней Руси, «Слове Даниила Заточника», термин «лыченица» как название вида плетеной обуви противопоставляется сапогу: «Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в червлене сапозе в боярском дворе».
Историки, однако, знают, что названия вещей, известных по письменным источникам, не всегда совпадают с теми предметами, которые соответствуют этим терминам сегодня. К примеру, «сарафаном» в XVI веке называли верхнюю мужскую одежду в виде кафтана, а «ширинкой» именовали богато вышитый шейный платок.
Интересную статью по истории лаптя опубликовал современный петербургский археолог А.В. Курбатов, который предлагает рассматривать историю лаптя не с точки зрения филолога, а с позиций историка материальной культуры. Ссылаясь на накопленные за последнее время археологические материалы и расширившуюся лингвистическую базу, он пересматривает выводы, высказанные финским исследователем прошлого века И.С. Вахросом в очень интересной монографии «Наименование обуви в русском языке».
В частности, Курбатов пытается доказать, что плетеная обувь начала распространяться в России не ранее XVI века. Более того, мнение об изначальном преобладании лаптей среди сельских жителей он относит к мифологизации истории, как, впрочем, и социальное объяснение этого явления следствием чрезвычайной бедности крестьянства. Эти представления сложились, по мнению автора статьи, в среде образованной части российского общества лишь в XVIII веке.
И действительно, в опубликованных материалах, посвященных широкомасштабным археологическим исследованиям в Новгороде, Старой Ладоге, Полоцке и других русских городах, где был зафиксирован культурный слой, синхронный «Повести временных лет», не обнаружено следов плетеной обуви. А как же найденные при раскопках костяные кочедыки? Они могли, по мнению автора статьи, использоваться для иных целей – для плетения берестяных коробов или рыболовных сетей. В городских слоях, подчеркивает исследователь, лапти появляются не ранее рубежа XV-XVI веков.
Следующий довод автора: изображения обутых в лапти нет ни на иконах, ни на фресках, ни в миниатюрах лицевого свода. Самая ранняя миниатюра, где показан обутый в лапти крестьянин,– сцена пахоты из «Жития Сергия Радонежского», но оно датируется началом XVI века. К этому же времени относятся сведения писцовых книг, где впервые упоминаются «лапотники», то есть ремесленники, занятые изготовлением лаптей на продажу. В трудах иностранных авторов, посещавших Россию, первое упоминание о лыковой обуви, относящееся к середине XVII столетия, А. Курбатов находит у некоего Николааса Витсена.
Нельзя не сказать и об оригинальной, на мой взгляд, трактовке, которую дает Курбатов раннесредневековым письменным источникам, где впервые речь идет о лаптях. Это, например, приведенный выше отрывок из «Повести временных лет», где Добрыня дает Владимиру совет «поискать лапотников». А.В. Курбатов объясняет его не бедностью лапотников, противопоставленных богатым пленникам-болгарам, обутым в сапоги, а видит в этом намек на кочевников. Ведь собирать дань с оседлых жителей (лапотников) легче, чем гоняться по степи за ордами кочующих племен (сапоги – обувь, наиболее приспособленная для верховой езды, активно использовалась кочевниками). В этом случае слово «лапотник», то есть обутый в «лапоть», упоминаемый Добрыней, возможно, означает какой-то особый вид низкой обуви, но не сплетенный из растительных волокон, а кожаный. Поэтому утверждение о бедности древних лапотников, которые в действительности ходили в кожаной обуви, по мнению Курбатова, беспочвенно.
Все сказанное еще и еще раз подтверждает сложность и неоднозначность оценки средневековой материальной культуры с позиций нашего времени. Повторяю: зачастую мы не знаем, что означают термины, встречающиеся в письменных источниках, а вместе с тем нам не известно назначение и название многих предметов, найденных при раскопках. Однако с изложенными археологом Курбатовым выводами, на мой взгляд, можно спорить, отстаивая ту точку зрения, что лапоть значительно более древнее изобретение человека.
Итак, единичные находки плетеной обуви при раскопках древнерусских городов археологи традиционно объясняют тем, что лапти – прежде всего, атрибут деревенской жизни, тогда как горожане предпочитали носить кожаную обувь, остатки которой в огромных количествах встречаются в культурном слое при раскопках. И тем не менее анализ нескольких археологических отчетов и публикаций, по-моему, не дает основания считать, что плетеной обуви не существовало ранее конца XV – начала XVI века. Почему? А дело в том, что публикации (и даже отчеты) далеко не всегда отражают весь спектр обнаруженного археологами массового материала. Вполне возможно, что в публикациях ничего не говорилось о плохо сохранившихся обрывках лаптей либо их представили как-то иначе.
Для однозначного ответа на вопрос, носили ли в России
лапти ранее XV века, необходимо внимательно просмотреть описи находок,
проверить датировку слоя и т.д. Ведь известно, что существуют
публикации, оставшиеся незамеченными, в которых упоминаются остатки
плетеной обуви из раннесредневековых напластований Лядинского могильника
(Мордовия) и Вятических курганов (Подмосковье). Лапти обнаруживали и в
домонгольских напластованиях Смоленска. Сведения об этом, возможно,
удастся обнаружить и в других отчетах.
Если бы лапти действительно
получили широкое распространение только в позднем Средневековье, то в
XVI-XVII веках они встречались бы повсеместно. Однако в городах
фрагменты плетеной обуви этого времени обнаруживаются при раскопках
весьма редко, в то время как детали кожаной обуви исчисляются десятками
тысяч.
Теперь об информативности, которую несет средневековый
иллюстративный материал – иконы, фрески, миниатюры. Нельзя не учитывать,
что ее сильно снижает условность изображений, далеких от реальной
жизни. Да и длиннополые одежды часто скрывают ноги изображенных
персонажей. Неслучайно историк А.В. Арциховский, изучивший более десяти
тысяч миниатюр Лицевого свода и обобщивший результаты своих исследований
в солидной монографии «Древнерусские миниатюры как исторический
источник», вовсе не касается обуви.
Почему нет необходимой информации
в письменных документах? Прежде всего, из-за скудости и отрывочности
самих источников, в которых меньше всего внимания уделяется описанию
костюма, тем более одежды простолюдина. Появление же на страницах
писцовых книг XVI века упоминаний о ремесленниках, специально
занимавшихся плетением обуви, отнюдь не исключает того факта, что лапти
еще раньше плели сами крестьяне.
А.В. Курбатов словно не замечает
упоминавшегося выше фрагмента из «Слова Даниила Заточника», где впервые
встречается слово “лыченица “, противопоставленное «червленым сапозем».
Никак не объясняется и летописное свидетельство 1205 года, где говорится
о дани в виде лыка, взятой русскими князьями после победы над Литвой и
Ятвягами. Комментарий Курбатова к отрывку из «Повести временных лет»,
где побежденные болгары представлены неуловимыми кочевниками, хотя и
интересен, но тоже вызывает вопросы. Нельзя считать кочевой империей
булгарское государство конца Х века, объединившее многие племена
Среднего Поволжья. Здесь уже господствовали феодальные отношения,
процветали огромные города – Болгар, Сувар, Биляр, богатевшие на
транзитной торговле. К тому же поход на Болгар в 985 году был не первым
(упоминание о первом походе относится к 977 году), поэтому Владимир уже
имел представление о противнике и вряд ли нуждался в объяснениях
Добрыни.
И наконец, по поводу заметок западноевропейских
путешественников, побывавших в России. Они появляются лишь в конце XV
века, поэтому более ранних свидетельств в источниках этой категории
просто не существует. Более того, в записках иностранцев основное
внимание уделялось политическим событиям. Диковинная же, с точки зрения
европейца, одежда россиян их почти не занимала.
Особенный интерес представляет книга известного немецкого дипломата барона Сигизмунда Герберштей на, посетившего Москву в 1517 году в качестве посла императора Максимилиана I. В его записках есть гравюра, изображающая сцену езды в санях, на которой отчетливо видны обутые в лапти лыжники, сопровождающие сани. Во всяком случае, в своих записках Герберштейн отмечает, что на лыжах ходили во многих местах России. Четкое изображение крестьян, обутых в лапти, есть и в книге «Путешествие в Московию» А. Олеария, дважды побывавшего в Москве в 30-х годах XVII века. Правда, в тексте книги сами лапти не упоминаются.
У этнографов также нет однозначного мнения о времени распространения плетеной обуви и ее роли в жизни крестьянского населения раннего Средневековья. Одни исследователи подвергают сомнению древность лаптей, считая, что прежде крестьяне ходили в кожаной обуви. Другие ссылаются на обычаи и поверья, говорящие как раз о глубокой древности лаптей, например, указывают на их обрядовое значение в тех местах, где плетеная обувь давно предана забвению. В частности, уже упоминавшийся финский исследователь И.С. Вахрос ссылается на описание похорон в среде уральских старообрядцев-кержаков, не носивших плетеной обуви, но хоронивших покойника обутым в лапти.
Суммируя изложенное, отметим: трудно поверить, что широко распространенные в раннем Средневековье лыко и кочедыки использовались лишь для плетения коробов и сетей. Уверен, обувь, изготовленная из растительного волокна, была традиционной частью восточнославянского костюма и хорошо знакома не только русским, но и полякам, и чехам, и немцам.
Казалось бы, вопрос о дате и характере распространения плетеной обуви – весьма частный момент нашей истории. Однако в данном случае он затрагивает масштабную проблему различия города и деревни. В свое время историки отмечали, что довольно тесная связь города и сельской округи, отсутствие существенного правового различия между “черным” населением городской слободы и крестьянами не позволяют провести резкой границы между ними. Тем не менее результаты раскопок свидетельствуют, что в городах лапти встречаются крайне редко. Это и понятно. Обувь, сплетенная из лыка, бересты или других растительных волокон, больше подходила для крестьянского быта и труда, а город, как известно, жил в основном ремеслом и торговлей.
Редичев С. «Наука и жизнь» № 3, 2007 г.
Лапти – самая древняя обувь на Руси.
ЛАПТИ (ВЕРЗНИ, КОВЕРЗНИ, КРЕСТОВИКИ, ЛЫЧНИКИ, ЛЫЧНИЦЫ, РАЧКИ) — Они представляли собой низкую легкую обувь, использовавшуюся круглый год и привязывавшуюся к ноге длинными шнурами — ОБОРАМИ
Лапотной Россия оставалась до 30-х годов 20 века.
Материал для лаптей всегда был под рукой: их плели из лыка липы, вяза, ракиты, вереска, из бересты и мочала. На пару лаптей обдирали три молоденьких (4-6 лет) липки.
Нужно было лаптей немало — и про свой обиход, и на продажу. «Добрый мужик в худую пору изнашивал в одну неделю не меньше двух пар лаптей», — свидетельствовал известный до революции писатель и этнограф С.Максимов.
Лапти для будней старались сделать прочными, чтобы дольше носились. Их плели из грубого широкого лыка. К ним прикреплялись подметки, которые оплетались пеньковыми веревками или тонкими полосками древесины дуба, размоченными в кипятке. В некоторых деревнях, когда на улице было грязно, к лаптям привязывались толстые деревянные колодки, состоявшие из двух частей: одна часть привязывалась к передней части стопы, другая — к задней. Будничные лапти, без дополнительных приспособлений, имели срок годности от трех до десяти дней.
Чтобы укрепить и утеплить свои лапти, крестьяне «подковыривали» их подошвы конопляной верёвкой. Ноги в таких лаптях не замерзали и не промокали.
Отправляясь на покос, обувались в лапти редкого плетения, не удерживающие воду, — рачки.
Для работы по хозяйству удобны были ступни – подобие галош, только плетёные.
Верёвочные лапти назывались чуни, их надевали дома или для работы в поле в жаркую, сухую погоду. В некоторых деревнях ухитрялись плести лапти из конского волоса – волосяники.
Держались лапти на оборах – кожаных узких рмешкахили верёвках из конопляного волокна (моченцах). Ноги оборачивали в холщёвые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Деревенские молодые франтихи появлялись на людях в писаных вязовых лаптях из тонкого лыка с чёрными шерстяными (а не пеньковыми) оборами и онучами.
Самыми красивыми считались вязовые лапти (из лыка вяза). Их выдерживали в горячей воде — тогда они розовели и становились твердыми.
Самыми захудалыми лаптями на Руси прослыли ивняк и, или коверзни, — из ивовой коры; даже плести их считалось зазорным. Из коры тала плели шелюжники, а из дубовой коры — дубовики.
На Черниговщине лапти из коры молодых дубов называли дубочарами. В дело шли и пеньковые очесы, и ветхие веревки; лапти из них — чуни — носили в основном дома или в жаркую сухую погоду. У них, должно быть, финское происхождение: финнов в России звали «чухна».
Были у таких лаптей и другие названия: курпы, крутцы и даже шептуны. В районах, где лыка не было, и закупать его было накладно, изворотливые крестьяне из тонких корней плели коренники; из конского волоса — волосяники. В Курской губернии научились делать соломенные лапти. Чтобы лапотная обувка была прочнее и ноги в ней не промокали и не замерзали, ее низ «подковыривали» конопляной веревкой.
Прежде чем надеть лапти, ноги оборачивали в холщовые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Плели лапти на колодке, пользуясь железным (или костяным) крючком -
кочетыком: называли его еще свайкой или швайко
Им же сдирали кору с деревьев.
«Самые сноровистые работники успевали за сутки сплести не больше пяти пар лаптей. Легко давались подошва, перед и обушник (бока). А вот запятник дается не каждому: на нем сводятся все лыки и связываются петли — так, чтобы продетые в них оборы не кривили бы лаптя и не трудили ногу в одну сторону. В народе говорят, что царь Петр все умел делать, до всего дошел сам, а над запятником лаптя задумался и бросил. В Питере тот недоплетенный лапоть хранят и показывают», — писал С.Максимов.
Одни лапти плели в пять полос лыка, или строк, — то были пятерики; сплетенные в шесть строк — шестерики и в семь — семерики.
Великорусский лапоть отличался косым плетением лыка; белорусский и украинский — прямым.
Перед и обушник русских лаптей были плотными, жесткими.
Для работы по хозяйству удобны были плетеные ступни — подобие высоких галош (резиновые галоши, еще дорогие, вошли в деревенский быт только в начале ХХ века и надевали их лишь по праздникам).
Ступни оставляли у порога, чтобы быстро надеть для работы по хозяйству, особенно весной или осенью, когда на дворе грязь, а лапти с портянками, онучами и оборами надевать долго и хлопотно.
В не столь уж давние времена лапти у русских (в отличие от сапог) были разными для правой и левой ноги, а у поволжских народов — мордвы, чувашей и татар — они не различались по ноге. Живя бок о бок с этими народами, русские переняли более практичную обувь: когда изнашивался, рвался или терялся один лапоть, другой можно было не выбрасывать.
Во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
С лаптями в русской деревне было связано много различных поверий. Принято было считать, что старый лапоть, подвешенный в курятник, предохранит кур от болезней, будет способствовать яйценоскости птиц. Считалось, что корова, окуренная после отела из лаптя, будет здорова и даст много молока. Лапоть с уложенной в него травой-мокрицей, брошенный во время сильной засухи в реку, вызовет дождь и т. д. Лапоть играл некоторую роль в семейных обрядах. Так, например, по обычаю, вслед свахе, отправлявшейся сватать, бросали лапоть, чтобы сватовство было удачным. При встрече молодых, возвращавшихся из церкви, ребятишки поджигали лапти, набитые соломой, чтобы обеспечить им богатую и счастливую жизнь, предохранить их от несчастий.
В начале XX века Россию еще нередко называли страной «лапотной», вкладывая в это понятие оттенок примитива и отсталости. Лапти, ставшие своего рода символом, вошедшим во множество пословиц и поговорок, традиционно считали обувью беднейшей части населения. И неслучайно.
Вся русская деревня, за исключением Сибири и казачьих районов, круглый год ходила в лаптях. Казалось бы, что сложного несёт в себе тема история лаптя? А между тем даже точное время появления лаптей в жизни наших далеких предков неизвестно по сей день.
Принято считать, что лапти – один из самых древних видов обуви. Во всяком случае, костяные кочедыки – крючки для плетения лаптей – археологи находят даже на неолитических стоянках. Не дает ли это основание предполагать, что уже в каменном веке люди, возможно, плели обувь из растительных волокон?
Широкое распространение плетеной обуви породило невероятное разнообразие ее сортов и фасонов, зависящих, прежде всего, от сырья, использованного в работе. А плели лапти из коры и подкорья многих лиственных деревьев: липы, березы, вяза, дуба, ракиты и т.д. В зависимости от материала и плетеная обувь называлась по-разному: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники … Самыми прочными и мягкими в этом ряду считались лыковые лапти, изготовленные из липового лыка, а самыми плохими – ивовые коверзни и мочалыжники, которые делали из мочала.
Нередко лапти именовали по числу лыковых полос, использованных в плетении: пятерик, шестерик, семерик. В семь лык обычно плели зимние лапти, хотя бывали экземпляры, где количество лык доходило до двенадцати. Для прочности, тепла и красоты лапти проплетали вторично, для чего, как правило, в ход шли пеньковые веревки. С этой же целью иногда пришивали кожаную подметку (подковырку). Для праздничного выхода предназначались писаные вязовые лапти из тонкого лыка с черными шерстяными (а не пеньковыми) оборами (то есть тесьмой, закрепляющей на ногах лапти) или вязовые красноватые семерики. Для осенних и весенних работ во дворе более удобными считали высокие плетеные ступни, вовсе не имевшие обор.
Обувь плели не только из древесной коры, в дело шли и тонкие корни, а потому и сплетенные из них лапти прозывались коренниками. Модели, изготавливаемые из полосок ткани и суконных покромок, называлиплетешками. Лапти делали и из пеньковой веревки – курпы, или крутцы, и даже из конского волоса –волосянники. Такую обувь чаще носили дома или ходили в ней в жаркую погоду.
Техника плетения лаптей была тоже очень разнообразной. К примеру, великорусские лапти, в отличие от белорусских и украинских, имели косое плетение – «косую решетку», тогда как в западных районах бытовал более консервативный тип – прямое плетение, или «прямая решетка». Если на Украине и в Белоруссии лапти начинали плести с носка, то русские крестьяне делали заплетку с задника. Так что о месте появления той или иной плетеной обуви можно судить по форме и материалу, из которого она изготовлена. Например, для московских моделей, плетенных из лыка, характерны высокие борта и округлые головки (то есть носки). Северный, или новгородский, тип чаще делали из бересты с треугольными носками и сравнительно низкими бортами. Мордовские лапти, распространенные в Нижегородской и Пензенской губерниях, плели из вязового лыка. Головки этих моделей имели обычно трапециевидную форму.
Редко кто в крестьянской среде не умел плести лапти. Сохранилось описание этого промысла в Симбирской губернии, где лыкодеры отправлялись в лес целыми артелями. За десятину липового леса, арендованного у помещика, они платили до ста рублей. Снимали лыко специальным деревянным пырком, оставляя совершенно голый ствол. Лучшим считалось лыко, добытое весной, когда на липе начинали распускаться первые листочки, поэтому чаще всего такая операция губила дерево (отсюда, видимо, и известное выражение «ободрать как липку»).
Тщательно снятые лыки затем завязывали по сотням в пучки и хранили в сенях или на чердаке. Перед плетением лаптей лыко в течение суток обязательно отмачивали в теплой воде. Затем кору соскабливали, оставляя луб. Из воза лык – от 40 до 60 пучков по 50 трубочек в каждом – получалось приблизительно 300 пар лаптей. О скорости плетения лаптей различные источники говорят по-разному: от двух до десяти пар в день.
Для плетения лаптя нужна была деревянная колодка и, как уже говорилось, костяной или железный крючок – кочедык. Особого навыка требовало плетение запятника, где сводились все лыки. Связать петли старались так, чтобы после продержки обор, они не кривили лаптя и не трудили ноги на одну сторону. Есть легенда, что сам Петр I учился плести лапти и что сплетенный им образец хранился среди его вещей в Эрмитаже еще в начале прошлого (XX) столетия.
Сапоги, отличавшиеся от лаптей удобством, красотой и прочностью, для большинства крепостных крестьян были недоступны. Вот и обходились лаптями. О недолговечности плетеной обуви свидетельствует поговорка: «В дорогу идти, пятеры лапти сплести». Зимой мужик носил одни лапти не более десяти дней, а летом в рабочую пору стаптывал их в четыре дня.
Жизнь крестьян-лапотников описана многими русскими классиками. В рассказе «Хорь и Калиныч» И.С. Тургенев противопоставляет орловскому мужику калужского оброчного крестьянина: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах».
Как видим, даже для зажиточного крестьянина сапоги оставались роскошью, их надевали лишь по праздникам. Своеобразный знаковый смысл кожаной обуви для крестьянина подчеркивает и другой наш писатель, Д.Н. Мамин-Сибиряк: «Сапоги для мужика самый соблазнительный предмет… Никакая другая часть мужицкого костюма не пользуется такой симпатией, как именно сапог». А между тем кожаная обувь ценилась не дешево. В 1838 году на Нижегородской ярмарке пару хороших лыковых лаптей можно было купить за три копейки, тогда как самые грубые крестьянские сапоги стоили в ту пору не менее пяти-шести рублей. Для крестьянина-земледельца это большие деньги, чтобы собрать их, нужно было продать четверть ржи, а в иных местах и более (одна четверть равнялась почти 210 литрам сыпучих веществ).
Еще во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
В письменных источниках слово «лапоть», а точнее, производное от него – «лапотник» впервые встречается в «Повести временных лет» (в Лаврентьевской летописи): «В лето 6493 (985 год.), иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею съ уемъ своимъ въ ладьях, а Торки берегомъ приведе на конихъ, и победи Болгары. Рече Добрыня Володимеру: съглядахъ колодникъ оже вси въ сапозехъ, сим дани нам не даяти, поидем искать лапотников. И сотвори Володимеръ с Болгары миръ …» В другом письменном источнике эпохи Древней Руси, «Слове Даниила Заточника», термин «лыченица» как название вида плетеной обуви противопоставляется сапогу: «Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в червлене сапозе в боярском дворе».
Историки, однако, знают, что названия вещей, известных по письменным источникам, не всегда совпадают с теми предметами, которые соответствуют этим терминам сегодня. К примеру, «сарафаном» в XVI веке называли верхнюю мужскую одежду в виде кафтана, а «ширинкой» именовали богато вышитый шейный платок.
Интересную статью по истории лаптя опубликовал современный петербургский археолог А.В. Курбатов, который предлагает рассматривать историю лаптя не с точки зрения филолога, а с позиций историка материальной культуры. Ссылаясь на накопленные за последнее время археологические материалы и расширившуюся лингвистическую базу, он пересматривает выводы, высказанные финским исследователем прошлого века И.С. Вахросом в очень интересной монографии «Наименование обуви в русском языке».
В частности, Курбатов пытается доказать, что плетеная обувь начала распространяться в России не ранее XVI века. Более того, мнение об изначальном преобладании лаптей среди сельских жителей он относит к мифологизации истории, как, впрочем, и социальное объяснение этого явления следствием чрезвычайной бедности крестьянства. Эти представления сложились, по мнению автора статьи, в среде образованной части российского общества лишь в XVIII веке.
И действительно, в опубликованных материалах, посвященных широкомасштабным археологическим исследованиям в Новгороде, Старой Ладоге, Полоцке и других русских городах, где был зафиксирован культурный слой, синхронный «Повести временных лет», не обнаружено следов плетеной обуви. А как же найденные при раскопках костяные кочедыки? Они могли, по мнению автора статьи, использоваться для иных целей – для плетения берестяных коробов или рыболовных сетей. В городских слоях, подчеркивает исследователь, лапти появляются не ранее рубежа XV-XVI веков.
Следующий довод автора: изображения обутых в лапти нет ни на иконах, ни на фресках, ни в миниатюрах лицевого свода. Самая ранняя миниатюра, где показан обутый в лапти крестьянин,– сцена пахоты из «Жития Сергия Радонежского», но оно датируется началом XVI века. К этому же времени относятся сведения писцовых книг, где впервые упоминаются «лапотники», то есть ремесленники, занятые изготовлением лаптей на продажу. В трудах иностранных авторов, посещавших Россию, первое упоминание о лыковой обуви, относящееся к середине XVII столетия, А. Курбатов находит у некоего Николааса Витсена.
Нельзя не сказать и об оригинальной, на мой взгляд, трактовке, которую дает Курбатов раннесредневековым письменным источникам, где впервые речь идет о лаптях. Это, например, приведенный выше отрывок из «Повести временных лет», где Добрыня дает Владимиру совет «поискать лапотников». А.В. Курбатов объясняет его не бедностью лапотников, противопоставленных богатым пленникам-болгарам, обутым в сапоги, а видит в этом намек на кочевников. Ведь собирать дань с оседлых жителей (лапотников) легче, чем гоняться по степи за ордами кочующих племен (сапоги – обувь, наиболее приспособленная для верховой езды, активно использовалась кочевниками). В этом случае слово «лапотник», то есть обутый в «лапоть», упоминаемый Добрыней, возможно, означает какой-то особый вид низкой обуви, но не сплетенный из растительных волокон, а кожаный. Поэтому утверждение о бедности древних лапотников, которые в действительности ходили в кожаной обуви, по мнению Курбатова, беспочвенно.
Все сказанное еще и еще раз подтверждает сложность и неоднозначность оценки средневековой материальной культуры с позиций нашего времени. Повторяю: зачастую мы не знаем, что означают термины, встречающиеся в письменных источниках, а вместе с тем нам не известно назначение и название многих предметов, найденных при раскопках. Однако с изложенными археологом Курбатовым выводами, на мой взгляд, можно спорить, отстаивая ту точку зрения, что лапоть значительно более древнее изобретение человека.
Итак, единичные находки плетеной обуви при раскопках древнерусских городов археологи традиционно объясняют тем, что лапти – прежде всего, атрибут деревенской жизни, тогда как горожане предпочитали носить кожаную обувь, остатки которой в огромных количествах встречаются в культурном слое при раскопках. И тем не менее анализ нескольких археологических отчетов и публикаций, по-моему, не дает основания считать, что плетеной обуви не существовало ранее конца XV – начала XVI века. Почему? А дело в том, что публикации (и даже отчеты) далеко не всегда отражают весь спектр обнаруженного археологами массового материала. Вполне возможно, что в публикациях ничего не говорилось о плохо сохранившихся обрывках лаптей либо их представили как-то иначе.
Для однозначного ответа на вопрос, носили ли в России лапти ранее XV века, необходимо внимательно просмотреть описи находок, проверить датировку слоя и т.д. Ведь известно, что существуют публикации, оставшиеся незамеченными, в которых упоминаются остатки плетеной обуви из раннесредневековых напластований Лядинского могильника (Мордовия) и Вятических курганов (Подмосковье). Лапти обнаруживали и в домонгольских напластованиях Смоленска. Сведения об этом, возможно, удастся обнаружить и в других отчетах.
Если бы лапти действительно получили широкое распространение только в позднем Средневековье, то в XVI-XVII веках они встречались бы повсеместно. Однако в городах фрагменты плетеной обуви этого времени обнаруживаются при раскопках весьма редко, в то время как детали кожаной обуви исчисляются десятками тысяч.
Теперь об информативности, которую несет средневековый иллюстративный материал – иконы, фрески, миниатюры. Нельзя не учитывать, что ее сильно снижает условность изображений, далеких от реальной жизни. Да и длиннополые одежды часто скрывают ноги изображенных персонажей. Неслучайно историк А.В. Арциховский, изучивший более десяти тысяч миниатюр Лицевого свода и обобщивший результаты своих исследований в солидной монографии «Древнерусские миниатюры как исторический источник», вовсе не касается обуви.
Почему нет необходимой информации в письменных документах? Прежде всего, из-за скудости и отрывочности самих источников, в которых меньше всего внимания уделяется описанию костюма, тем более одежды простолюдина. Появление же на страницах писцовых книг XVI века упоминаний о ремесленниках, специально занимавшихся плетением обуви, отнюдь не исключает того факта, что лапти еще раньше плели сами крестьяне.
А.В. Курбатов словно не замечает упоминавшегося выше фрагмента из «Слова Даниила Заточника», где впервые встречается слово “лыченица “, противопоставленное «червленым сапозем». Никак не объясняется и летописное свидетельство 1205 года, где говорится о дани в виде лыка, взятой русскими князьями после победы над Литвой и Ятвягами. Комментарий Курбатова к отрывку из «Повести временных лет», где побежденные болгары представлены неуловимыми кочевниками, хотя и интересен, но тоже вызывает вопросы. Нельзя считать кочевой империей булгарское государство конца Х века, объединившее многие племена Среднего Поволжья. Здесь уже господствовали феодальные отношения, процветали огромные города – Болгар, Сувар, Биляр, богатевшие на транзитной торговле. К тому же поход на Болгар в 985 году был не первым (упоминание о первом походе относится к 977 году), поэтому Владимир уже имел представление о противнике и вряд ли нуждался в объяснениях Добрыни.
И наконец, по поводу заметок западноевропейских путешественников, побывавших в России. Они появляются лишь в конце XV века, поэтому более ранних свидетельств в источниках этой категории просто не существует. Более того, в записках иностранцев основное внимание уделялось политическим событиям. Диковинная же, с точки зрения европейца, одежда россиян их почти не занимала.
Особенный интерес представляет книга известного немецкого дипломата барона Сигизмунда Герберштей на, посетившего Москву в 1517 году в качестве посла императора Максимилиана I. В его записках есть гравюра, изображающая сцену езды в санях, на которой отчетливо видны обутые в лапти лыжники, сопровождающие сани. Во всяком случае, в своих записках Герберштейн отмечает, что на лыжах ходили во многих местах России. Четкое изображение крестьян, обутых в лапти, есть и в книге «Путешествие в Московию» А. Олеария, дважды побывавшего в Москве в 30-х годах XVII века. Правда, в тексте книги сами лапти не упоминаются.
У этнографов также нет однозначного мнения о времени распространения плетеной обуви и ее роли в жизни крестьянского населения раннего Средневековья. Одни исследователи подвергают сомнению древность лаптей, считая, что прежде крестьяне ходили в кожаной обуви. Другие ссылаются на обычаи и поверья, говорящие как раз о глубокой древности лаптей, например, указывают на их обрядовое значение в тех местах, где плетеная обувь давно предана забвению. В частности, уже упоминавшийся финский исследователь И.С. Вахрос ссылается на описание похорон в среде уральских старообрядцев-кержаков, не носивших плетеной обуви, но хоронивших покойника обутым в лапти.
Суммируя изложенное, отметим: трудно поверить, что широко распространенные в раннем Средневековье лыко и кочедыки использовались лишь для плетения коробов и сетей. Уверен, обувь, изготовленная из растительного волокна, была традиционной частью восточнославянского костюма и хорошо знакома не только русским, но и полякам, и чехам, и немцам.
Казалось бы, вопрос о дате и характере распространения плетеной обуви – весьма частный момент нашей истории. Однако в данном случае он затрагивает масштабную проблему различия города и деревни. В свое время историки отмечали, что довольно тесная связь города и сельской округи, отсутствие существенного правового различия между “черным” населением городской слободы и крестьянами не позволяют провести резкой границы между ними. Тем не менее результаты раскопок свидетельствуют, что в городах лапти встречаются крайне редко. Это и понятно. Обувь, сплетенная из лыка, бересты или других растительных волокон, больше подходила для крестьянского быта и труда, а город, как известно, жил в основном ремеслом и торговлей.
Редичев С. «Наука и жизнь» № 3, 2007 г.
Лапти – самая древняя обувь на Руси.
ЛАПТИ (ВЕРЗНИ, КОВЕРЗНИ, КРЕСТОВИКИ, ЛЫЧНИКИ, ЛЫЧНИЦЫ, РАЧКИ) - Они представляли собой низкую легкую обувь, использовавшуюся круглый год и привязывавшуюся к ноге длинными шнурами - ОБОРАМИ
Лапотной Россия оставалась до 30-х годов 20 века.
Материал для лаптей всегда был под рукой: их плели из лыка липы, вяза, ракиты, вереска, из бересты и мочала. На пару лаптей обдирали три молоденьких (4-6 лет) липки.
Нужно было лаптей немало — и про свой обиход, и на продажу. «Добрый мужик в худую пору изнашивал в одну неделю не меньше двух пар лаптей», — свидетельствовал известный до революции писатель и этнограф С.Максимов.
Лапти для будней старались сделать прочными, чтобы дольше носились. Их плели из грубого широкого лыка. К ним прикреплялись подметки, которые оплетались пеньковыми веревками или тонкими полосками древесины дуба, размоченными в кипятке. В некоторых деревнях, когда на улице было грязно, к лаптям привязывались толстые деревянные колодки, состоявшие из двух частей: одна часть привязывалась к передней части стопы, другая - к задней. Будничные лапти, без дополнительных приспособлений, имели срок годности от трех до десяти дней.
Чтобы укрепить и утеплить свои лапти, крестьяне «подковыривали» их подошвы конопляной верёвкой. Ноги в таких лаптях не замерзали и не промокали.
Отправляясь на покос, обувались в лапти редкого плетения, не удерживающие воду, — рачки.
Для работы по хозяйству удобны были ступни – подобие галош, только плетёные.
Верёвочные лапти назывались чуни, их надевали дома или для работы в поле в жаркую, сухую погоду. В некоторых деревнях ухитрялись плести лапти из конского волоса – волосяники.
Держались лапти на оборах – кожаных узких рмешкахили верёвках из конопляного волокна (моченцах). Ноги оборачивали в холщёвые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Деревенские молодые франтихи появлялись на людях в писаных вязовых лаптях из тонкого лыка с чёрными шерстяными (а не пеньковыми) оборами и онучами.
Самыми красивыми считались вязовые лапти (из лыка вяза). Их выдерживали в горячей воде — тогда они розовели и становились твердыми.
Самыми захудалыми лаптями на Руси прослыли ивняк и, или коверзни, — из ивовой коры; даже плести их считалось зазорным. Из коры тала плели шелюжники, а из дубовой коры — дубовики.
На Черниговщине лапти из коры молодых дубов называли дубочарами. В дело шли и пеньковые очесы, и ветхие веревки; лапти из них — чуни — носили в основном дома или в жаркую сухую погоду. У них, должно быть, финское происхождение: финнов в России звали «чухна».
Были у таких лаптей и другие названия: курпы, крутцы и даже шептуны. В районах, где лыка не было, и закупать его было накладно, изворотливые крестьяне из тонких корней плели коренники; из конского волоса — волосяники. В Курской губернии научились делать соломенные лапти. Чтобы лапотная обувка была прочнее и ноги в ней не промокали и не замерзали, ее низ «подковыривали» конопляной веревкой.
Прежде чем надеть лапти, ноги оборачивали в холщовые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.
Плели лапти на колодке, пользуясь железным (или костяным) крючком —
кочетыком: называли его еще свайкой или швайко
Им же сдирали кору с деревьев.
«Самые сноровистые работники успевали за сутки сплести не больше пяти пар лаптей. Легко давались подошва, перед и обушник (бока). А вот запятник дается не каждому: на нем сводятся все лыки и связываются петли — так, чтобы продетые в них оборы не кривили бы лаптя и не трудили ногу в одну сторону.
В народе говорят, что царь Петр все умел делать, до всего дошел сам, а над запятником лаптя задумался и бросил. В Питере тот недоплетенный лапоть хранят и показывают», — писал С.Максимов.
Одни лапти плели в пять полос лыка, или строк, — то были пятерики; сплетенные в шесть строк — шестерики и в семь — семерики.
Великорусский лапоть отличался косым плетением лыка; белорусский и украинский — прямым.
Перед и обушник русских лаптей были плотными, жесткими.
Для работы по хозяйству удобны были плетеные ступни — подобие высоких галош (резиновые галоши, еще дорогие, вошли в деревенский быт только в начале ХХ века и надевали их лишь по праздникам).
Ступни оставляли у порога, чтобы быстро надеть для работы по хозяйству, особенно весной или осенью, когда на дворе грязь, а лапти с портянками, онучами и оборами надевать долго и хлопотно.
В не столь уж давние времена лапти у русских (в отличие от сапог) были разными для правой и левой ноги, а у поволжских народов — мордвы, чувашей и татар — они не различались по ноге. Живя бок о бок с этими народами, русские переняли более практичную обувь: когда изнашивался, рвался или терялся один лапоть, другой можно было не выбрасывать.
Во время Гражданской войны (1918-1920) в лаптях ходила бoльшая часть Красной армии. Их заготовкой занималась чрезвычайная комиссия (ЧЕКВАЛАП), снабжавшая солдат валяной обувью и лаптями.
С лаптями в русской деревне было связано много различных поверий. Принято было считать, что старый лапоть, подвешенный в курятник, предохранит кур от болезней, будет способствовать яйценоскости птиц. Считалось, что корова, окуренная после отела из лаптя, будет здорова и даст много молока. Лапоть с уложенной в него травой-мокрицей, брошенный во время сильной засухи в реку, вызовет дождь и т. д. Лапоть играл некоторую роль в семейных обрядах. Так, например, по обычаю, вслед свахе, отправлявшейся сватать, бросали лапоть, чтобы сватовство было удачным. При встрече молодых, возвращавшихся из церкви, ребятишки поджигали лапти, набитые соломой, чтобы обеспечить им богатую и счастливую жизнь, предохранить их от несчастий.
