Рождение

Этот истребитель разрабатывался под руководством триумвирата конструкторов:
С.А. Лавочкина. В.П.Гор6унова и М.И. Гудкова. Опытный образец его,
называвшийся И-301, вышел на испытания в марте 1940 г., т.е. вскоре
после И-26 А.С. Яковлева.

Фотографии военного времени можно посмотреть в фотоальбоме в разделе:

Гражданская война в Испании стала своеобразным полигоном, на котором будущие основные участники Второй мировой войны испытывали новейшие системы вооружения и методы их применения. Оказалось, что победа войск на земле более чем когда-либо зависит от превосходства в воздухе, а с конца 1937 года господство в небе Испании стало переходить к новейшему немецкому истребителю Bf.109. Хотя его основной противник, советский И-16, продолжал оставаться грозной машиной в умелых руках, он всё же уступал «Мессеру» в скорости, а именно она с середины 1930-х годов считалась важнейшим показателем для боевых самолётов.

ЛаГГ-3 стал одним из трёх новейших советских истребителей, принятых на вооружение в начале Второй мировой войны (два других — МиГ-3 и Як-1). В его названии содержатся фамилии сразу трёх его создателей — Лавочкина, Горбунова и Гудкова, однако главным конструктором ЛаГГ-3 был Семён Алексеевич Лавочкин. Именно ему принадлежала идея построить самолёт целиком из дерева. В Советском Союзе не хуже, чем в других странах, понимали, что будущее авиастроения принадлежит металлу дюралюминию, который был на 40% легче дерева, но дюраля в СССР не хватало. Зато была отработана технология изготовления дельта-древесины. Она представляет собой спрессованны й берёзовый шпон, пропитанный формальдегидной смолой и смолистым клеем. Этот материал тяжелее дюралюминия, обладает огромным запасом прочности и не горит. Существует история о том, что Сталин, недоверчиво относившийся к созданию «деревянного самолёта», вызвал к себе Лавочкина и в течение всей беседы безуспешно пытался поджечь деталь из дельта-древесины при помощи своей трубки.

ЛаГГ-3 представлял собой уникальное явление в авиастроении. Среди его современников в мире известен только один самолёт, в конструкции которого содержалась сопоставимая доля древесины, — знаменитый британский бомбардировщик De Havilland Mosquito. Эта машина в бомбардировочном варианте могла летать на боевые задания без пушек и пулемётов и при этом несла минимальные потери. Залогом выживания была огромная скорость и высота полёта, делавшие её недосягаемой для немецких истребителей. Корпус Mosquito был изготовлен из бальсы — тропического дерева, древесина которого обладает феноменальной прочностью и малым весом. Но ЛаГГ-3 был не бомбардировщиком, а истребителем, созданным для маневренного воздушного боя и оснащённым мощным вооружением. Детали его фюзеляжа изготавливались из сосны, липы, ясеня и берёзового шпона, которые склеивались без единого гвоздя или шурупа. Корпус ЛаГГ-3 тщательно лакировался и полировался.

Сначала предприятием, на котором разрабатывался новый истребитель, стал Кунцевский завод авиационных винтов и лыж №22, а затем — бывшая мебельная фабрика №301 в Химках. На её базе впоследствии было сформировано конструкторское бюро Лавочкина, а прототип ЛаГГ-3 получил обозначение И-301. Первый полёт И-301 состоялся 9 апреля 1940 года. 1 мая того же года И-301, прозванный за ярко-вишнёвую окраску и полировку «роялем», принял участие в праздничном параде. К сожалению, двигатели, под которые проектировалась новая машина, не были готовы в срок, поэтому на И-301 устанавливался серийный мотор с водяным охлаждением М-105П. С его помощью на государственных испытаниях, проходивших летом 1940 года, истребитель развил максимальную скорость 605 км/ч. Хотя в полном объёме программа испытаний на штопор, высший пилотаж и использование вооружения не была завершена, И-301 отправился в серийное производство под маркой ЛаГГ-1.

До начала Великой Отечественной войны было выпущено 322 ЛаГГ-3 из 2960, запланированных на 1941 год. На истребителях 1-3 серий устанавливался радиопередатчик РСИ-3 «Орёл», а также кислородное оборудование, позволявшее пилоту подниматься на высоту до 10 000 метров. Новая машина отличалась чрезвычайно мощным вооружением: два 12,7-мм пулемёта УБС, два 7,62-мм ШКАС и один 12,7-мм пулемёт УБК. Последний занял место 23-мм пушки, от установки которой пришлось отказаться. Контрольные испытания первой серии ЛаГГ-3 завершились 20 июня 1941 года и выявили ряд дефектов, устранять которые пришлось уже в условиях войны. К сожалению, эвакуация предприятий и падение уровня производства не способствовали улучшению качества самолёта. К примеру, скорость самолёта упала до 550 км/ч. А вот простота изготовления и дешевизна материалов оказались как нельзя кстати.

ЛаГГ-3 считается самолётом начального периода войны, тем не менее он производился в 66 сериях вплоть до 1944 года. Всё это время самолёт продолжал совершенствоваться. Изменения касались модификаций двигателя, комбинаций вооружения (добавлялась 20-мм пушка ШВАК, снимались ШКАСы, устанавливались подвески для бомб и ракет), воздушного винта. Самолёт 34-й серии, построенный в 1942 году как противотанковая модификация, стал первым в советской авиации носителем 37-мм пушки НС-37, которая впоследствии успешно применялась на истребителе Як-9 и штурмовике Ил-2.

По сути ЛаГГ-3 стал прототипом знаменитого советского истребителя Ла-5, к середине войны перехватившего инициативу у Bf.109. Основное различие между двумя машинами — двигатель воздушного охлаждения АШ-82, превративший истребитель вначале в ЛаГГ-5, а затем и в Ла-5. Но самому ЛаГГ-3 досталась «чёрная легенда», миф о тяжёлом и неповоротливом самолёте, который не имел шансов против «Мессеров», а потому получившему от советских пилотов нелестное прозвище «ЛаГГ — лакированный гарантированный гроб». Однако лётчики, воевавшие на ЛаГГ-3, старались избегать такого названия. ЛаГГ-3 действительно не хватало мощности двигателя, что сказывалось на его маневренности, но зато его живучесть и огневая мощь в ранних сериях были весьма значительны. На ЛаГГ-3 воевали такие советские асы, как Георгий Дмитриевич Костылёв, сбивший на нём около 30 немецких и финских самолётов, а также Павел Михайлович Камозин, одержавший на ЛаГГ-3 12 побед и получивший за это первую звезду Героя Советского Союза.

ЛаГГ-3 - одноместный одномоторный поршневой истребитель -моноплан , стоявший на вооружении ВВС РККА перед и во время Великой Отечественной войны . Использовался в качестве истребителя, истребителя-перехватчика , истребителя-бомбардировщика , самолёта-разведчика , производился в 1941-1944 гг. Один из трёх истребителей нового поколения, принятых на вооружение перед самой войной (другие два - МиГ-3 и Як-1).

Руководителем проекта и начальником ОКБ-301 по созданию ЛаГГ-3 был В. П. Горбунов , oднако, самолёт назван по фамилиям не только руководителя проекта Горбунова В. П., но и его ближайших сотрудников: Лавочкина С. А. и Гудкова М. И. - ЛаГГ .

Положительные качества: мощное вооружение на первых сериях, высокая живучесть, минимальное использование дефицитных материалов - основной материал сосна , березовый шпон, фанера и модифицированная смолами древесина (дельта-древесина).

Недостатки: слабый двигатель и вследствие этого плохая тяговооружённость, недоработки конструкции из-за рекордно коротких сроков разработки, огромный вес вследствие применения слабоизученного материала (дельта-древесина), что вынудило при расчётах использовать большие коэффициенты запаса прочности
В сентябре 1941 года ОКБ-301 под руководством Гудкова М. И. впервые оснастило ЛаГГ-3 звездообразным двигателем воздушного охлаждения АШ-82 и успешно его испытало (Гу-82), но по странной позиции НКАП он не был запущен в серийное производство .
Попытка установить на ЛаГГ-3 этот двигатель была предпринята и ОКБ-31 под руководством Горбунова В. П. (г. Таганрог), однако не была завершена, ввиду срочной эвакуации. Позже, уже в Тбилиси, Горбунову удалось установить двигатель на ЛаГГ-3, однако его вариант (Г-1) по скоростным характеристикам уступал другим модификациям ЛаГГ-3 с АШ-82 .
Спустя полгода после ОКБ-301, ОКБ-21 под руководством Лавочкина С. А. (г. Горький) после аналогичной операции - установки двигателя воздушного охлаждения АШ-82 на ЛаГГ-3, удалось запустить в производство свой самолёт под наименованием Ла-5 , ставшим основой для семейства истребителей Ла-5Ф , Ла-5ФН , Ла-7 .

История создания

Предыстория

С августа 1942 года приёмопередатчик РСИ-3 заменили на КВ приёмопередатчик РСИ-4 «Малютка» позволяющем производить плавную настройку в полосе частот от 3,7 до 6,05 МГц . Некоторые машины получили винт ВИШ-105СВ, на него полностью перейдут с 33-й серии. Начало выпуска июнь 1942 года.

34-я серия

Противотанковая модификация. Вместо ШВАК - НС-37 . Первые ЛаГГ-3 (около 40 машин), появились на фронте под Сталинградом осенью 1942 года.

• В октябре 1941 г. впервые в СССР, ОКБ - 301 под руководством М. И. Гудкова удачно испытало ЛаГГ-3 оснащённый крупнокалиберным оружием - пушкой Шпитального Ш-37 на фронте под Вязьмой . В связи с ненадёжностью Ш-37, она была заменена на пушку Нудельмана - Суранова НС-37 . Самолёт получил наименование К-37, но в серию не пошёл из-за отсутствия свободных производственных мощностей системы НКАП.

35-я серия

Установлены автоматические предкрылки. Расположенную на правом крыле трубку Пито перенесли под крыло. Радиатор увеличенного сечения, соответственно больший воздухозаборник. Убирающееся хвостовое колесо. Выпуск с августа 1942 до весны 1943 года. Выпускал только авиазавод № 31 (г. Тбилиси), эвакуированный из Таганрога в октябре 1941 г., главный конструктор ОКБ-31, руководитель проекта по созданию ЛаГГ-3 - В. П. Горбунов . Авиазавод № 31 с конца 1942 до середины 1944 г. - единственный завод выпускавший ЛаГГ-3.

66-я серия

Последняя серия для ЛаГГ-3 и последним самолётом с двигателем жидкостного охлаждения созданным в ОКБ-21 под руководством С. А. Лавочкина в г. Горьком. Имел облегчённую раму. Масса самолёта 2990 кг. Сравнительные испытания самолёта 66-й серии с машинами прежних выпусков, произведённые в НИИ ВВС в Свердловске, показали, что эта модификация имеет самые лучшие характеристики среди ЛаГГ-3 всех выпусков. Скорость у земли 542 км/ч, на высоте 591 км/ч. Скороподъёмность 900 м/мин, потолок 9600 метров. Некоторые узлы унифицированы с Як-1Б. Лобовое бронестекло как у Ла-5 (толщина бронестекла 55 мм). Выпуск с весны 1943 по июль 1944 года на заводе № 31 в Тбилиси. Считается завершающей серией.

Летно-технические характеристики

Выпуск

(ориентировочно)
В 1941 году авиапромышленность выпустила 2463 ЛаГГ-3, из них 2141 были построены после 22 июня 1941 года. 1659 самолётов изготовил ГАЗ-21 (из них принято военными 1445), 474 - ГАЗ-31, 256 - ГАЗ-153, 65 - ГАЗ-23. Цена одного самолёта перед войной определялась в 310000 рублей . В 1942 году выпустили 2771 ЛаГГ-3 - больше, чем было в 1941 или будет в 1943. В 1943 году - 1294. В 1944 году Тбилисский авиазавод выпустил ещё 420 устаревших самолётов (их использовали как ночные истребители) .
Выпуск всего - около 6528 штук.

Боевое применение

Первая известная воздушная победа на самолете в Великой Отечественной войне одержана 13 июля 1941 года: звеном ЛаГГ-3 24-го истребительного авиационного полка (ведущий старший лейтенант Бондаренко А. В.) в воздушном бою в районе г. Дорогобуж сбит немецкий бомбардировщик До-17 . Это было первое боевое крещение самолета ЛаГГ-3.

Самолёты ранних серий имели недостаточную тяговооружённость и соответственно плохую манёвренность на вертикали.

Стоит заметить, что некоторым пилотам самолёт не нравился из-за недостаточной манёвренности. Но особенно эффективно показал себя ЛаГГ-3 в частях ПВО при отражении немецкого воздушного наступления на Москву в 1941, а также при обороне с воздуха советских стратегических объектов. Хотя и в боях с истребителями в умелых руках самолёт ЛаГГ-3 также весьма эффективно показывал себя - к примеру, советский ас Георгий Дмитриевич Костылев (впоследствии инспектор истребительной авиации КБФ) сбивал в 1941-1943 на ЛаГГ-3 немцев и (особенно) финнов, сформировав за этот период боевой счет более 30 вражеских самолётов (почти все сбил на ЛаГГе). Также, сражаясь на ЛаГГ-3, свою первую звезду Героя Советского Союза заслужил Павел Михайлович Камозин .

Живучесть конструкции из дерева и дельта-древесины была выше, чем у аналогичного Як-1 .

Занимательный факт: в 1941 году Сталин , не доверяя словам о «негорючести» дельта-древесины, пытался зажечь образец материала от огня собственной трубки . Широко известные прозвища «Лакированный Гарантированный Гроб» или «Летающий Авиационный Гарантированный Гроб» вопреки распространённому мнению не употреблялись во время войны, и появились после выхода книги, посвящённой творчеству С. А. Лавочкина .

Самолёты ЛаГГ-3 применялись в боевых действиях против Японии в 1945 году, в качестве истребителя ПВО, для прикрытия своих объектов (в частности, 41-й иап ВВС ТОФ) .

Напишите отзыв о статье "ЛаГГ-3"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий ЛаГГ-3

После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.

Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.

ЛаГГ-3

В 1939 г. Сталин лично занялся проблемами истребительной авиации - в ВВС не имелось современных одномоторных истребителей-монопланов. Был объявлен беспрецедентный конкурс, в котором наряду с маститыми конструкторами принимали участие совершенно безвестные молодые люди с дипломами авиационных инженеров. Были представлены десятки проектов, часть из них реализовали в виде опытных самолетов. Победителями стали три летательных аппарата: МИГ-1, ЛаГГ-1 и Як-1. Самолет ЛаГГ-1 проектировался под руководством трех специалистов Наркомата авиационной промышленности Владимира Горбунова, конструкторов Семена Лавочкина и Михаила Гудкова. Впоследствии из триумвирата остался один Лавочкин, обозначение самолетов сменилось с ЛаГГ на Ла.

Истребители МиГ и Як имели традиционную для того времени смешанную конструкцию: дерево, металл, перкаль. ЛаГГ был выполнен цельнодеревянным, из так называемой «дельта-древесины» - древесины, пропитанной особыми смолами. Конструкция получилась более тяжелой, но и более прочной, более устойчивой к боевым повреждения и гораздо менее пожароопасной (дельта древесина не горела, а только обугливалась). Двигатель - мотор жидкостного охлаждения М-105П мощностью 1100 л.с. Первоначальный вариант вооружения включал 23-мм пушку МП-6 и два 12,7-мм пулемета УБ конструкции Березина. Прототип совершил первый полет в марте 1940 г., а в декабре уже началось серийное производство ЛаГГ-3. К началу вторжения немецко-фашистских агрессоров немногие строевые полки успели получить и освоить ЛаГГ-3. Государственные испытания истребителя ЛаГГ-3 закончились всего за несколько дней до начала войны, в строевых подразделениях самолетов этого типа было меньше всего, по разным оценкам от 29 до 75. В боях истребители этого типа стали применяться только с конца июля - начала августа 1941 г.

Первым ЛаГГи поступили на вооружение 19-го истребительного авиационного полка (ИАП) системы ПВО Ленинграда. Позже этот полк будет преобразован в 176-й гвардейский. Вторым и третьим полками, оседлавшими ЛаГГ, стали 157 и 24 ИАП, входившие в систему ПВО Москвы. Германия в 1940–1941 г.г. официально являлась дружественным СССР государством, в то время как на Дальнем Востоке со времен Халхин-Гола сохранялся очаг напряженности. Советское руководство не исключало крупномасштабной войны с Японией, поэтому большинство ЛаГГ-3 было направлено на Дальний Восток. В результате в составе ВВС западных военных округов 22 июня 1941 г. истребителей ЛаГГ-3 почти не имелось, но уже в июле они появились на фронте в ощутимом количестве. Новенькие, только с заводов, самолеты поступали для восполнения тяжелейших потерь, понесенных ВВС РККА в первые недели войны.

ЛаГГ-3 как истребитель оказался не адекватным. Прежде всего, самолет обладал недостаточной максимальной скоростью полета, величина которой к тому же снижалась от серии к серии. Снижение скоростных характеристик самолета связано с ухудшением технологической дисциплины на заводах и ростом массы вследствие установки бронеспинки, дополнительных топливных баков, радиостанции. На 50 % у серийных самолетов по сравнению с прототипом упала скороподъемность.

Все-таки основной вклад в снижение летных характеристик внесло производство. Совпало слишком много неблагоприятных факторов: эвакуация авиационных заводов на Восток, нехватка материалов, снижение квалификации рабочих. Очень часто отмечались такие дефекты как несоединенные трубопроводы. Отсутствие ряда болтов и заклепок, забытый в самолетах инструмент. Резко снизилось качество отделки внешних поверхностей планера, следствием чего стал рост лобового сопротивление и падение скорости полета. Управление истребителем было затяжелено, угловая скорость крена - явно недостаточна, на пикировании машина сильно вибрировала. Не все ладно обстояло и с моторами Климова. Они постоянно грелись и «плевались» маслом. Слой масла провоцировал налипание грязи на планер, что в еще большей степени увеличивало лобовое сопротивление. Масло на фонаре кабины ограничивало обзор летчику порой до такой степени, что тот ничего не мог увидеть в прицеле.

Даже чистый фонарь кабины был мутноват. Остекление изготавливалось из нитроцеллюлозы, которая теряла прозрачность под воздействием солнечных лучей. Неудивительно желание пилотов летать с открытыми фонарями кабины, а открытый фонарь вновь означает рост лобового сопротивление самолета и дальнейшее снижение скорости.

Хватало дефектов в гидросистеме истребителя, известны случаи самопроизвольной уборки опор шасси ЛаГГов на стоянках, или же шасси самопроизвольно выпускалось в полете.

Вооружение новых истребителей летчики оценивали очень неоднозначно. Опытные пилоты, пересевшие на ЛаГГи с вооруженных только пулеметами самолетов Поликарпова, приходили в восторг от 20-мм пушки, двух крупнокалиберных и двух 7,62-мм пулеметов. Однако, начиная с самолетов 8-й производственной серии, ШКАСы устанавливать перестали - вооружение было ослаблено.

Впрочем, многие летчики не особенно жалели о ШКАСах. Эти пулеметы с самого начала воины получили сомнительную славу гуманного оружия, пригодного только для повреждения окраски германских аэропланов. Реальным оружием считались пушки ШВАК и 12,7-мм пулеметы Березина.

Подобно большинству советских самолетов начала войны, ЛаГГи имели очень скромное радиооборудование. На многих самолетах стояли только радиоприемники, приемо-передающими радиостанциями оборудовались лишь машины командиров.

Обладая внушительным букетом дефектов и конструктивных недостатков ЛаГГ-3 в одном начисто превосходил истребитель Яковлева: поджечь ЛаГГ оказалось делом почти невозможным, в то время как Яки горели подобно свечкам. Высокая боевая живучесть ЛаГГа опять же вызывает сомнения в «военном» происхождении пресловутого прозвища «Лакированный Гарантированный Гроб».

Характеристики ЛаГГа несколько поднялись после установки на самолет в 1942 г. двигателя М-105ПФ, который был на ПО л.с. мощнее, чем М-105П. Правда, прирост мощности почти «съел» прирост массы конструкции планера. Самолет по прежнему уступал по характеристикам немецким истребителям.

В ходе серийного производства конструкция самолета постоянно менялась: изменялось количество и емкость внутренних топливных баков, были внедрены подвесные баки, менялась форма руля направления и мачты радиоантенны. Начиная с самолетов 4-й серии вместо двух 12,7-мм пулеметов устанавливался один. Причина снятия одного крупнокалиберного пулемета была двоякой: желание снизить массу самолета и нехватка пулеметов УБ. Как уже говорилось, на самолетах 8-й и более поздних производственных серий не ставились пулеметы ШКАС, зато начиная с 11-й серии появилось шесть направляющих РО-82 для подвески реактивных снарядов РС-82.

Базовыми стали 1-я, 4-я, 8-я, 11-я, 23-я, 29-я и 66-я производственные серии.

Серийное производство Ла-5 началось в июне 1942 г. на авиационном заводе в Горьком. Некоторое время выпуск Ла-5 и ЛаГГ-3 шел параллельно, но в 1943 г. завод в Горьком стал строить только Ла-5, а выпуск ЛаГГов был сосредоточен на заводе в Тбилиси. Последние 229 истребителей грузинское предприятие сдало в 1944 г. ЛаГГ-3 оставались на вооружении истребительных авиационных полков ВВС Красной Армии на протяжении всей войны; ЛаГГи принимали участие в войне с Японией.

К концу 1943 г. большая часть ЛаГГов находилась в полках, действовавших на южном участке фронта, поближе к заводу-производителю. Как правило, ЛаГГами вооружали обычные строевые полки, но несколько гвардейских частей летали на ЛаГГах.

Как правило, изначально полк получал ЛаГГи одной серии, но затем на восполнение потерь поступали самолеты других производственных серий, а истребители, пошедшие ремонт в полевых мастерских, порой вообще трудно было отнести к какой-нибудь серии. Идентифицировать ЛаГГи по производственным сериям по фотографиям очень сложно, чаще всего просто невозможно. Более менее надежно определяются только машины 35-й и 66-й производственных серий.

В первые недели войны во фронтовые части поступило много ЛаГГов, восполняя потери первых дней в И-16 и МиГ-3. Летом и осенью 1941 г. ЛаГГи сыграли заметную роль не только в противоборстве с люфтваффе. Имевшие мощное вооружение живучие деревянные самолеты успешно штурмовали колонны наступающих частей вермахта.

Одним из первых ЛаГГи получил 164-й ИАП, базировавшийся на Кавказе. В этом полку начал свою карьеру военного летчика маршал авиации Н.М.Скоморохов, войну он закончил майором, сбил 46 самолетов лично, восемь - в группе. Три звена ЛаГГов 160-го полка обеспечивали перелет в осажденный Ленинград Г.К.Жукова. На другом фланге огромного фронта ЛаГГ-3 1 - и серии имелись на вооружении 44-го ИАП Ленинградского фронта, 7 марта 1942 г. преобразованного в 11-й гвардейский.

В августе 1941 г. на ЛаГГ-3 летчики 17-го ИАП прикрывали днепровские переправы в районе Кременчуга. Полк сменил «ишаки» на ЛаГГи в конце июля в Ростове-на-Дону. В июле ЛаГГи получил также 170-й ИАП.

Осенью 1941 г. с И-16 на ЛаГГ-3 был перевооружен 69-й ИАП, в котором служил один из самых результативных летчиков-истребителей Великой Отечественной войны - А.В.Алелюхин (40 побед, одержанных лично и 17 - в группе).

ЛаГГ-3 не стал символом битвы за московское небо, но вклад в общее дело полки, воевавшие на ЛаГГах внесли значительный. На Калининском фронте истребители этого типа занимали даже доминирующее положение, другое дело, что их было мало. Полки, вооруженные ЛаГГами действовали в составе Брянского, Западного и Калининского фронтов. В составе 6-го истребительного корпуса ПВО, на который возлагалась защита столицы от фашистских бомбардировщиков по состоянию на 31 июля 1941 г. входили два полка, имевших на вооружении ЛаГГи - 24-й ИАП (27 истребителей) и 233-й ИАП (в нем ЛаГГами была вооружена одна эскадрилья - 10 самолетов).

Начиная с 5 октября 1941 г. в 43-й авиадивизии проходили войсковые испытания три ЛаГГ-3, вооруженные 37-мм пушками; согласно отчету эти самолеты смогли уничтожить пять немецких танков. Мощное вооружение буквально провоцировало использовать эти машины в качестве штурмовиков. Однако новые пушки Шпитального были еще сырыми и работали ненадежно. Воевали эти три истребителя недолго - в середине октября их сбили в районе Вязьмы.

Авиационная группировка на Московском направлении в преддверии «решительного» наступления немцев на столицу усиливалась - Ставка в начале октября перебросила сюда семь истребительных авиаполков, в том числе два (524-й и 415-й), вооруженных ЛаГГ-3. В третьей декаде октября на Калининский фронт прибыли два полка, вооруженных ЛаГГами - 193-й (19 истребителей) и 129-й. Вся истребительная авиация фронта насчитывала 39 ЛаГГ-3 и 17 МиГ-3. К 1 декабря количество боеготовых ЛаГГов уменьшилось до 35.

В составе 10-й смешанной авиационной дивизии действовал 168-й ИАП на самолетах ЛаГГ-3. Первоначально дивизия входила в состав ВВС Западного фронта, затем - в авиационную группу генерала И.Ф.Петрова. С 26 ноября истребители полка сопровождали пикировщики Пе-2 и Пе-3 при нанесении ударов по наступающим войскам немцев на Волоколамском, Клинском и Юхновском направлениях. ЛаГГи также и сами штурмовали вражеские колонны, мощное вооружение позволяло использовать их в этом качестве гораздо эффективней, чем «одноклассников» - МиГ-3 и Як-1. Особенно хорошо себя проявили самолеты, оснащенные пусковыми установками PC, причем ракетами стреляли и по воздушным целям - лейтенант Ф.Д.Межуев двумя PC сбил Bf 109F.

На 1 января в составе истребительной авиации ВВС Калининского фронта насчитывалось 23 ЛаГГ-3, 7 МиГ-3, 14 Як-1, 22 И-16, еще восемь ЛаГГов и семь МиГов числилось в группе генерала Петрова, действовавшей на этом направлении.

На Западном фронте ЛаГГи широко применялись как разведчики. В январе 1942 г. ЛаГГ-3 вместе с двухмоторными Пе-2 состояли на вооружении 3-го разведывательного авиационного полка.

В ходе наступления советских войск под Москвой численный и качественный состав ВВС фронтов увеличивался за счет поступления истребителей новых типов. Так в составе ВВС Калининского фронта по состоянию на 22 февраля 1942 г. числилось 13 истребительных авиационных полков, четыре из которых имели на вооружении Як-1 и пять - ЛаГГ-3 (5-й гвардейский, 21-й, 180-й, 193-й, 348-й). В 5-м гвардейском полку, вооруженном ЛаГГ-3 10-й серии, воевал в должности командира эскадрильи гвардии капитан Г. Д.Онуфриенко, к концу войны он сбил лично 21 самолет и 29 - в группе, причем 15 побед он одержал в составе 5-го ГИАП. Один Ju-88 сбил прямо над КП Калининского фронта на глазах у командующего генерал-полковника И.С.Конева. За январь 1942 г. летчики полка сбили 18 самолетов противника, потеряв одного летчика. Весной 1942 г. с молодым пополнением в 5-й ГИАП пришел сержант Виталий Попков - один из известнейших советских асов, чья боевая судьба, как и судьбы его однополчан, легли в основу лучшего кинофильма о летчиках Великой Отечественной - «В бой идут одни старики». Напоминать сюжет этого фильма - излишне. Гвардейского звания полк удостоен в числе первых - 6 декабря 1941 г., прежде полк именовался 129-м ИАП.

В ВВС Западного фронта 22 февраля 1942 г. числилось восемь истребительных авиационных полков. В отличие от Калининского фронта здесь основной силой являлись Яки, которые состояли на вооружении в четырех ИАП, на ЛаГГ-3 летали летчики 168-го и 172-го ИАП.

Под Москвой на ЛаГГах воевал также 521-й ИАП, пересевший в ходе битвы за столицу на Як-1.

В течение последующих 12 месяцев многие полки, ранее имевшие на вооружении истребители других типов, пересели на ЛаГГ-3. Отношение пилотов к новому типу повсеместно было негативным. Летчикам И-16 не нравилась плохая по сравнению с «ишаком» маневренность ЛаГГа. Пилоты МиГ-3 отмечали низкую скорость горизонтального полета ЛаГГ-3. Летчики Яков считали достаточным аргумент - …это не Як, а больше и говорить не о чем! Как бы то ни было, но не менее 143 полков советских ВВС и авиации ВМФ в годы войны имели на вооружении истребители ЛаГГ-3. Многие летчики, получившие известность после побед в воздушных боях, одержанных на «Аэрокобрах», поздних Яках или Ла-5/7, открыли свой боевой счет летая на ЛаГГ-3. Правда, всего несколько пилотов из числа известных асов большее количество побед одержали, воюя на ЛаГГ-3.

В числе первых самолеты ЛаГГ-3 получил базировавшийся западнее Мурманска 145-й ИАП: в августе 1941 г. летчики полка пересели на ЛаГГи с И-16. В числе других летчиков успехов на новом типе добился командир 2-й эскадрильи 145-го ИАП капитан Леонид Гальченко. Сравнительно немолодой пилот, 29 лет от роду, Гальченко получил боевое крещение зимой 1939–1940 г.г. в войне с Финляндией, но первую победу в воздушном бою одержал в июле 1941 г. на И-16.

Первые ЛаГГи прибыли в 145-й полк в начале августа 1941 г. один из этих самолетов достался Гальченко. Первый полет капитана на новом истребителе завершился неудачно - на посадке подломилось шасси. Освоение истребителя проходило непросто, поскольку в техническом отношении ЛаГГ резко отличался от И-16. Так летчики с трудом привыкали к винту изменяемого шага. По мере овладения самолетом, количество инцидентов уменьшилась.

В ночь на 9 августа ярко сияло полярное солнце (полярный день) Гальченко перехватил и сбил немецкий самолет-разведчик. Комэск идентифицировал противника как «Не-111, хотя на самом деле его противником стал Ju-88. Этот успех переломил отношение летчика к новому самолету: Гальченко сделался ярым адептом истребителя ЛаГГ-3, одним из немногих. Отражая 15 сентября массированный налет авиации люфтваффе на Мурманск Гальченко со своими ведомыми Мироновым и Кузьминым сбили три бомбардировщика Ju-87. В конце сентября Гальченко в 77-м боевом вылете одержал восьмую подтвержденную победу - сбил Bf.110.

Гальченко был представлен к званию Герой Советского Союза, но капитан стал настаивать, чтобы к Герою был представлен также Миронов, который служил надежным щитом ведущему. То есть все свои победы Гальченко считал «общественным» достоянием: своим и ведомого. Гальченко и Миронов были удостоены звания Герой Советского Союза позже - указом от 6 июня.1942 г.

В сентябре 1941 г. на вертикальном оперении истребителя, на котором летал Леонид Гальченко появилось изображение кошки. Гальченко после войны вспоминал, что изображение кота он подсмотрел на одном из фашистских самолетов в ходе воздушного боя.

Гальченко верил, что кот приносит удачу - изображение котофея стало теперь обязательным для всех самолетов, на которых летал в годы войны полярный ас. Леонид Гальченко не был сбит ни разу - котяра хранил его!

В сентябре 1941 г. Гальченко стал майором и был назначен командиром вновь сформированного 609-го ИАП, на вооружении которого состояли истребители И-16, МиГ-3 и ЛаГГ-3, полк базировался в Кандалакше. Позже Гальченко стал заместителем командира 324-й истребительной авиационной дивизии, ЛаГГ-3 летчик сменил на Ла-5Ф. Гальченко воевал в Арктике и Карелии до самого Дня Победы. Свою последнюю победу ас одержал 22 октября 1944 г. (сбил Bf.l09G) в районе Салмиярви. Леонид Гальченко выполнил 310 боевых вылетов, сбил 24 самолета противника лично и 12 в группе.

С первых месяцев войны плечом к плечу с Гальченко в составе 145-го ИАП сражался Александр Зайцев. Талантливый летчик командовал 3-й эскадрильей полка. Первые из своих 14 личных и 21 групповой победы Зайцев одержал на И-16, с начала августа 1941 г. Зайцев летал на ЛаГГ-3. Всего через несколько дней после первого полета на ЛаГГ-3, 4 августа 1941 г., комэск провел тяжелейший воздушный бой с группой Bf.110 из ZG-76.

В тот период Zerstorer geschwader в то время командовал Герхард Шашке, его самолет русские пилоты знали «в лицо». В первые недели войны Шашке, используя фактор внезапности и преимущество в скорости на пикировании, сбил 19 советских самолетов.

4 августа звено ЛаГГов из 145-го ИАП во главе с Зайцевым перехватило очередную группу самолетов люфтваффе. Советские летчики после набора высоты обнаружили четверку Bf.109 и четверку Bf.110. Звено 110-х возглавлял Шашке. В первой же атаке немецкий ас сбил два ЛаГГа. Сложно сказать как бы мог развиваться бой дальше, если бы на помощь пилотам 145-го полка не пришла тройка И-16.

Пока Шашке расстреливал второй ЛаГГ, в хвост его истребителя пристроился Зайцев. Первая очередь прошла мимо цели, но второй залп ЛаГГа пришелся по правому мотору Bf.110. Двигатель задымил. Добить «мессер» Зайцеву помешал другой 110-й. Бой продолжался почти полчаса. Невредимыми с советской стороны вышли только один ЛаГГ Зайцева и пара И-16. Потери наших скрасила гибель Шашке. Выкормыш Гитлера сумел посадить подбитый истребитель в тундре, но при посадке погиб, стрелка с Bf.l 10 расстреляли подоспевшие красноармейцы.

В декабре 1941 г. Александр Зайцев в течение недолгого срока командовал 760-м ИАП (вновь сформированный полк имел на вооружении «Харрикейны»), в апреля 1942 г. он опять стал командиром своей старой 3-й эскадрильи 145-го ИАП. Александр Зайцев разбился 30 мая 1942 г., осваивая «Аэрокобру».

Вернемся в лето 1941 г. 5-й истребительный авиационный полк Краснознаменного Балтийского флота стал очередным полком, получившим ЛаГГи. В начале войны эскадрильи полка базировались на аэродромах Прибалтики, между Таллинном и Ленинградом. Первые воздушные бои с германскими и финскими истребителями пилоты 5-го ИАП КБФ провели, летая на И-15бис и И-16. За отличия в боях 18 января 1942 г. 5-й ИАП КБФ был преобразован в 3-й гвардейский истребительный авиационный полк. К этому времени полк полностью был перевооружен самолетами ЛаГГ-3, первые из которых поступили еще в конце лета 1943 г. ЛаГГи находились на вооружении 3-го ГИАП до середины 1943 г., когда их сменили истребители Ла-5.

Двое пилотов 5-го ИАП КБФ добились некоторых успехов, летая на ЛаГГ-3, первым был Георгий Костылев. В июне 1941 г. Костылев носил петлицы старшего лейтенанта, он уже имел опыт финской войны. Четыре первые победы Костылев одержал на И-16, прежде чем пересел на ЛаГГ-3. 16 сентября на ЛаГГ-3 старший лейтенант Костылев сбил над Кронштадтом Ju-87, став таким образом асом. До конца месяца свежеиспеченный ас сбил еще два бомбардировщика Ju-88. Костылев был сбит 5 февраля 1943 г., остался жив, но получил ранение в руку.

К апрелю 1943 г. Георгий Костылев выполнил 223 боевых вылета и провел 59 воздушных боев. На его счету значилось девять личных и 34 групповых победы. 23 октября 1942 г. Костылев был удостоен звания Герой Советского Союза. С мая по октябрь Костылев летал на утюге под названием «Харрикейн», однако в ноябре вновь пересел на ЛаГГ-3. Результат не замедлил сказаться: в одном бою 7 ноября ас сбил пару Юнкерсов.

В феврале 1943 г. Костылев попал в серьезную передрягу. Героя-летчика пригласили на званый обед. Шикарный стол с коллекционными винами и изысканными закусками возмутил аса - дело происходило в блокадном городе, где ценилась на вес золота даже крошка засохшего хлеба. Среди приглашенных помимо Костылева были генералы и партийные бонзы Города трех революций. Случился скандал. Костылева направили в штрафбат, где он провоевал месяц. Не без помощи своего друга командира 4-го ГИАП КБФ Василия Голубева Костылев вернулся в авиацию, но не в свой старый полк, а в полк Голубева. 4-й ГИАП был вооружен истребителями Ла-5.

В конце августа 1943 г. Костылева полностью реабилитировали, вернули все награды. Аса часто спрашивали, почему у него столько групповых побед и сравнительно немного личных. Костылев обычно отвечал, что главное научить молодых воевать, дать им почувствовать вкус победы. А лучший вкус победы - сбитые самолеты противника.

Первый боевой вылет в составе 4-го ГИАП КБФ Костылев выполнил 21 апреля 1943 г. и сразу же добился успеха: сбил финский Фиат G.50. Летая на Ла-5 в составе 5-го ГИАП Костылев одержал в воздушных боях девять побед, в том числе сбил три Fw-190.

В октябре 1943 Георгий Костылев получил назначение на должность инспектора истребительной авиации ВВС КБФ, ему было присвоено воинское звание майор. Во время поездок по полкам ас умудрялся выполнять боевые вылеты, его боевой счет потихоньку рос. До конца войны Георгий Костылев выполнил 418 боевых вылетов и провел 112 воздушных боев. Точное число побед аса не известно, считается, что на счету у Костылева 22 личных и 34 групповых победы, однако совершенно достоверно известно, что многие сбитые Костылев записывал молодым пилотам.

Другим известным асам, начинавшим войну в 5-м ИАП КБФ, был Игорь Каберов. Каберова не хотели брать в военную авиацию по медицинским показаниям. Юноша научился летать на планере, затем на самолете. Некоторое время работал летчиком-инструктором в аэроклубе Осоавиахима. Из аэроклуба Каберов прорвался в школу морских летчиков. Июнь 1941 г. застал лейтенанта Каберова в 5-м ИАП КБФ, имевшим на вооружении истребители И-16. В августе молодой летчик одержал свою первую победу в воздушном бою.

В конце августа личный состав эскадрильи, в которой служил Каберов, был направлен в Горький для получения самолетов ЛаГГ-3. Новый самолет очень понравился пилоту, Каберов - один из немногих советских летчиков, сумевших в полной мере раскрыть возможности «маленького деревянного чуда» и влюбившихся в него. Даже полетав на Як-1, Каберов остался верным ЛаГГу.

Первый боевой вылет на ЛаГГ-3 Игорь Каберов выполнил утром 10 сентября 1941 г. в кампании с Георгием Костылевым и Владимиром Халдеевым (Халдеев был командиром эскадрильи). Тройка ЛаГГов перехватила разведчик Hs-126. Халдеев атаковал «костыль»-корректировщик, но сам подвергся атаке пары Bf.109. Каберов инстинктивно бросил свой самолет между ЛаГГом Халдеева и мессерами, сорвав атаку последних. Между тем, пилот Хеншеля резким маневром вышел из-под удара комэска, а мессера зашли во вторую атаку, на сей раз со стороны солнца. На сей раз немецким летчиком казалось сопутствовал успех: ЛаГГ-3 сорвался в нисходящую спираль. Перед самой землей советский истребитель вышел из спирали и атаковал Хеншель в брюхо. Hs-126 был сбит, после чего тройка ЛаГГов немедленно покинула район воздушного боя.

Летчики толком не успели передохнуть после напряженной схватки, как в небо взвилась сигнальная ракета: «Взлет». Тройка в том же составе перехватила три шедших без эскорта истребителей бомбардировщика Ju-88. Немецкие самолеты держали курс на аэродром базирования 5-го полка. Обнаружив истребители, два бомбардировщика спикировали к земле в надежде прорваться к цели на малой высоте, а третий бомбер наоборот полез за облака. Полез он туда не по своей воле - на хвосте Юнкерса плотно висел ЛаГГ Каберова. Из облаков Каберов вывалился в идеальной позиции для стрельбы - четко в хвосте Юнкерса. Оставалось нажать на гашетку, что пилот и сделал с огромным удовольствием. Юнкере упал в трех километрах от аэродрома.

В тот день Каберов выполнил семь боевых вылетов. Усталость была столь велика, что пилот заснул в кабине самолета на рулежке после седьмой за день посадки. День 11 сентября стал еще более тяжелым, в одном из боев 11 сентября Каберов сбил Hs-126.

Через двое суток эскадрилье пришлось спешно перебазироваться в Ленинград, так как аэродром начала обстреливать немецкая артиллерия. 14 сентября летчики увеличил свой боевой счет, сбив Bf. 109.

16 сентября люфтваффе, в основном силами Ju-87 из StG-2, предприняли массированный налет на корабли Балтийского флота, стоявшие на рейде Кронштадта. В отражении налета принимала участие в том числе и эскадрилья, к которой служил Каберов. Каберов взлетел последним на только отремонтированном ЛаГГе. Левая стойка шасси после взлета не убралась. Каберов получил по рации приказ садится, но попробовал решить проблему выпустив и убрав повторно шасси. Со второй попытки шасси убрались нормально.

На подходе к Кронштадту Каберов обнаружил огромное количество пикирующих бомбардировщиков Ju-87, которые сопровождали истребители прикрытия. При заходе в атаку на ЛаГГе вновь выпала левая стойка шасси. Тем не менее. Каберов выпустил очередь по пикировщику. Советский истребитель с выпущенной стойкой шасси казался легкой добычей для пилотов мессершмиттов. Один мессер немедленно зашел в хвост ЛаГГу. На помощь Каберову пришел Матвей Ефимов, очень вовремя заваливший немецкий истребитель. Каберов благополучно вернулся на аэродром базирования. Ожесточенные воздушные бои в небе Кронштадта продолжались неделю.

2 ноября началась эвакуация гарнизона Ханко, изолированного далеко в тылу противника. Ефимов, Костылев и Каберов в числе других пилотов выполнили несколько боевых вылетов на прикрытие кораблей и транспортов с эвакуируемыми. В одном из таких полетов Каберов заметил одиночный бомбардировщик СБ, шедший встречным курсом с почему-то выпущенными стойками шасси. Обычно бомбардировщики СБ действовали только в темное время суток и не летали с выпущенным шасси.

Поскольку требовалось соблюдать тишину в радиоэфире, Каберов не имел возможности обратить внимание коллег на странный самолет, который явно летел в Выборг. Каберов решил действовать самостоятельно. Он подошел к СБ поближе, после чего с удивлением увидел на плоскостях крыльев опознавательные знаки финских ВВС! Атаки не получилось - ЛаГГ проскочил веред, но во втором заходе балтийский ас сбил бомбардировщик. Как оказалось, за боем наблюдали с земли, командование какого-то подразделения Красной Армии поторопилось доложить о сбитом истребителем ЛаГГ-3 советском бомбардировщике. На аэродроме Каберов с нетерпением ожидал особист. Летчика арестовали, но ненадолго: стрелок СБ был взят в плен, им был финн. В полк поступила новая телеграмма, в которой говорилось о том, что СБ был финским. Каберова освободили из-под ареста.

В конце 1941 г. полк, в котором служил Каберов, начал патрулировать воздушное пространство над Дорогой жизни, ледовой трассой, которая связывала Ленинград с Большой Землей. Первый день нового 1942 г. Игорь Каберов отметил сбитым Bf. 109. 31 января Каберов перехватил над Ладожским озером два мессершмитта и сбил один из них. В свою очередь снаряд, выпущенный из пушки немецкого истребителя попал в радиатор ЛаГГа. Каберову пришлось выполнить вынужденную посадку. Уже на выравнивании ЛаГГ неожиданно резко клюнул носом и рухнул на землю. Самолет был разбит, но летчик не пострадал. Едва Каберов выбрался из кабины, как попал в плен. Красноармейцы не сильно разбирались в типах самолетов, зато неплохо владели русским устным, на котором пилот популярно рассказал бойцам об их родственниках. Знание летчиком родословной совершенно незнакомых людей произвело на бойцов огромное впечатление и помогло в полной мере осознать ошибку.

ЛаГГ рухнул на землю, зацепив за незамеченную пилотом линию электропередачи. При падении самолет буквально развалился на части: отломились консоли крыла и хвостовое оперение. Каком образом уцелел летчик - совершенно непонятно! Каберов вернулся на аэродром, где по исконно русской традиции выпил 100 граммов водки: «Ну, с возвращением». Друзья сказали пилоту: «Ты не мог погибнуть, ведь кроме тебя в полку никто не умеет играть на гармошке!» Как известно, Красная Армия смогла победить в войне только благодаря водке и гармони!!!

В декабре истребитель Каберов (ЛаГГ-3 с бортовым номером «88» красного цвета) разбил молодой летчик. На вооружение полка между тем поступили «Харрикейны». Русские летчики терпеть не могли эти знаменитые британские самолеты. Мало кому удавалось одерживать на этих утюгах победы в воздушных боях. Активность финских истребителей в тот период на этом участке фронта была низкой. У разведки появилась информация об использовании финнами трофейного истребителя И-153 с советскими опознавательными знаками.

В один из дней Каберов в паре с Костылевым получили задание перехватить истребители противника, подходившие к Кронштадту на высоте 5000 м. Каберов самолетов противника в указанном районе не обнаружил, зато заметил одиночную «Чайку», шедшую на малой высоте над Балтикой в направлении аэродрома 4-го ГИАП КБФ. Каберова и Костылева не смутили красные звезды на крыльях биплана: Костылев атаковал и сбил «Чайку». И-153 упал на границе аэродрома.

Оба советских летчика немедленно приземлились, уверенные, что спасли от внезапного удара свой аэродром. Увы, в кабине И-153 находился не финский летчик, а начальник штаба 4-го ГИАП КБФ майор Бискуп, который облетывал истребитель после ремонта. Майор не пострадал, но «Чайку» ремонтировать еще раз смысла не имело.

Несколько последующих месяцев Каберов летал на «Харрикейне». ЛаГГи полк получил только в октябре. Среди поступивших в полк отремонтированных самолетов был и любимый ЛаГГ Каберова с бортовым номером «88». Летчик с радостью пересел на свою старую машину!

12 января 1943 г. началась наступательная операция Красной Армии, направленная на прорыв блокады Ленинграда. Активность авиации с обеих сторон резко возросла. Каберов пополнил свой боевой счет сбитыми лично истребителем Bf. 109, бомбардировщиком Ju-88 и парой Bf.110. Еще две победы ас разделил с молодым летчиком, которого он учил искусство воздушного боя. В одном из боевых вылетов стрелок с Ju-88 и повредил двигателя ЛаГГа Каберова. Летчик посадил истребитель на брюхо.

Летчикам пока поставили задачу прикрывать переправу через Неву. 10 февраля пятерка Лагов во главе с Каберовым (ведомые Шестопалов, Шилков, Царев и Прасолов) вступила в бой с шестеркой Bf. 109 и парой Fw-190. Каберов при казал Цареву и Прасолову набирать высоту и быть готовыми отразить внезапную атаку других истребителей противника. Немцы часто практиковали внезапные атаки сверху на советские самолеты, уже связанные боем.

Шилков быстро попал под удар Fw-190. Каберов пошел в лобовую атаку на фоккер. Противники стремительно сближались, ведя друг по другу огонь из всех бортовых точек. Нервы советского пилота оказались крепче: в последний перед казалось неминуемым столкновением миг, немец взял ручку на себя. Каберов вспорол пулями и снарядами брюхо Fw-190. Немецкий истребитель задымил, остальные вышли из боя. Это была 28-я победа Каберова.

Летом 1943 г. 4-й ГИАП КБФ был перевооружен более современными истребителями. Первая эскадрилья получила Як-1, вторая (в ней служил Каберов) и третья - Ла-5. Ла-5 был единственным истребителем, который Каберов считал лучше ЛаГГ-3. Первые боевой вылет на Ла-5 Каберов выполнил 18 июля - истребители прикрывали штурмовики Ил-2. Через шесть дней Игорь Каберов был удостоен звания Герой Советского Союза.

Последняя победа аса стала и самой необычной. Эскадрилья Каберова базировалась на Сескаре, ему понадобилось слетать на основной аэродром базирования полка. В полк надо было попасть также инженеру эскадрильи. Каберов посадил технаря в фюзеляж своего истребителя - обычная практика. На маршруте одинокий Лавочкин подстерегла четверка мессеров. Каберову пришлось принять в бой. Один Bf. 109 балтийский ас сбил сходу, однако потом ему пришлось туго. К счастью вовремя подошли Яки, Каберов смог выйти из боя. Каберов был настолько увлечен схваткой, что забыл про техника в фюзеляжа. Летчик крайне удивился когда на аэродроме из фюзеляж его истребителя вылез человек!

18 августа 1943 г. Игоря Каберова отозвали с фронта и назначали инструктором. Он оставался на должности инструктора до конца войны в Европе, затем принял участие в короткой войне с Японией. Всего Игорь Каберов сбил 29 самолетов противника, 11 лично и 18 в группе.

Андрей Кулагин окончил летную школу весной 1942 г., в июле получил назначение в 249-й ИАП (с февраля 1944 г. 163-й ГИАП). Полк был вооружен истребителями ЛаГГ-3. Молодой летчик не мог одержать победы в воздушном бою очень длительное время. Первый сбитый занесли на личный счет Кулагина лишь 27 марта 1943 г. Кулагин сбил ведущего четверки Bf. 109, которые штурмовали позиции советских войск. Теперь боевой счет пилота стал пополняться регулярно.

В январе 1944 г. летчики 249-го полка привлекались к полетам на ночные перехваты бомбардировщиков противника - очень сложная задача для лишенных радаров одноместных ЛаГГов. Тактика действия истребителей ЛаГГ-3 была аналогична той, которую использовали в 1941–1942 г.г. пилоты британских «Харрикейнов» и в 1944–1945 г. немцы на Bf. 109 и Fw-190 из подразделений Wilde Sau.

Летчики ЛаГГов получил с земли общее направление на самолеты противника, перехват выполнялся во взаимодействии с зенитными прожекторами. Кулагин отличился в этих полетах: на его счету семь сбитых ночью бомбардировщиков Не-111. К февралю 1944 г. Андрей Кулагин выполнил 320 боевых вылетов, провел 106 воздушных боев, сбил 22 самолета лично и четыре в группе; 1 июля 1944 г. он был удостоен звания Герой Советского Союза.

В конце 1944 г. 163-й ГИАП перевооружили с ЛаГГ-3 на Ла-5. Войну Кулагин закончил командиром эскадрильи в звании капитана. Он выполнил 762 боевых вылета, провел 146 воздушных боев, сбил лично 32 самолета противника и семь в группе. 26 побед ас одержал, летая на ЛаГГ-3 - один из лучших, если не лучший, результат в ВВС! Кроме того, Кулагин стал самым результативным летчиком-ночником советских ВВС.

Подобно 163-му ГИАП, 88-й ИАП также летал на ЛаГГ-3 почти до середины 1944 г. Первые ЛаГГ-3 88-й полк получил в ноябре 1942 г., полк сражался на Северном Кавказе и Южной Украине. 5 февраля 1944 г. был преобразован в 159-й гвардейский истребительный авиационный полк. Первые Ла-5 полк получил в мае 1944 г. Девять летчиков полка стали Героями Советского Союза, не менее 15 - асами.

Одним из этих асов был Василий Максименко, окончивший авиационное училище в Оренбурге в 1938 г. Боевое крещение летчик получил во время освободительного похода Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию. Июнь 1941 г. застал Максименко в 88-м полку. Прежде чем Максименко сбили под Моздоком 25 августа 1942 г., он успел выполнить 250 боевых вылетов и сбить семь самолетов противника. Летчик остался жив, а 23 ноября того же года был удостоен высокого звания Герой Советского Союза. Указ о своем награждении Василий Максименко прочитал в госпитале.

К моменту возвращения Максименко в строй, 88-й полк был перевооружен истребителями ЛаГГ-3. В августе 1943 г. Максименко стал майором и был назначен на должность командира полка. В начале 1944 г. известному пилоту вручили именной ЛаГГ-3 с надписью «Герою Советского Союза Максименко В.И. от земляка рабочего завода «Главармалит» Гончаренко М.М.» Максименко недолго летал на этом самолете, поскольку в мае 1944 г. полк получил Ла-5. С лета 1944 г. и до конца войны 159-й ГИАП действовал в составе 2-го Белорусского фронта. Всего за войну Василий Максименко выполнил 516 боевых вылетов и сбил 17 самолетов противника лично и восемь в группе.

Еще одним выдающимся летчиком 88-го ИАП являлся Василий Князев. Этот опытный пилот накануне войны командовал звеном. Уже на вторые сутки войны Князев сбил на И-16 бомбардировщик Ju-88. Первая победа, занесенная на боевой счет Князева, стала и первой победой, занесенной на счет полка.

За первые два года войны Князев выполнил 576 боевых вылетов и провел 122 воздушных боя. 24 августа 1943 г. Князев стал Героем Советского Союза, на его счету числилось 11 личных и девять групповых побед. Василий Князев сражался на Северном Кавказе, над Кубанью, южной Украиной, Восточной Пруссией, войну закончил в Берлине. Ас выполнил за войну 1088 боевых вылетов (очень немногие летчики-истребители всех воющих стран, включая германских «экспертов», могут сравниться с Князевым по числу боевых вылетов), провел 139 воздушных боев, сбил 29 самолетов противника лично и не менее девяти в группе.

Кабардиней Кубати Карданов также пришел в 88-й полк еще до войны. Первую победу Карданов одержал 13 июля 1941 г. К июню 1943 г. он выполнил 550 боевых вылетов, провел 90 воздушных боев, сбил семь самолетов противника лично и 12 в группе. Курбанов отличился также при штурмовках наземных войск: на его счету числилось два уничтоженных танка, 127 грузовиков, семь пушек и 13 зениток. 24 августа 1943 г. Кубати Карданову было присвоено звание Герой Советского Союза.

В одном из полетов конца ноября 1943 г. Карданов патрулировал воздушное пространство, когда услышал по радио просьбу о помощи, исходившую от экипажа разведчика Пе-2, атакованного вражескими истребителями. Карданов во главе звена устремился к «пешке». Разведчик атаковало сразу шесть Bf.109. В короткий срок кабардинец сбил два истребителя противника, но и сам получил ранение в левую руку. Тем не менее, Карданов не вышел из боя. Пе-2 и все четыре ЛаГГа благополучно вернулись на свои аэродромы. Ранение оказалось тяжелым - Карданов после своего 663-го боевого вылета провел в госпиталях больше года.

В полк ас вернулся в начале 1945 г. Врачи разрешили Карданову летать только на По-2. Естественно запрет был нарушен немедленно - последние боевые вылеты Карданов выполнил на Ла-5 в небе Кенигсберга. Всего Курбати Карданов совершил более 700 боевых вылетов, сбил 17 самолетов противника лично и 12 в группе.

Лейтенант Евгений Пылаев прибыл в 88-й ИАП в августе 1942 г., ранее он в течение двух лет служил в авиационном училище инструктором. Свое мастерское владение истребителем И-16 Пылаев продемонстрировал уже в первую неделю пребывания на фронте - сбил два мессершмитта 109.

В ноябре вместе с другими летчиками полка Пылаев освоил ЛаГГ-3. 3 июня 1943 г. летчик провел свой самый успешный воздушный бой. Пылаев возглавлял шестерку ЛаГГов. Ведомыми летело пятеро молодых необстрелянных летчиков. Пилоты надеялись на рутинное патрулирование над Кубанью, но их ждала встреча с сотней пикирующих бомбардировщиков Ju-87 и истребителей Bf.109. Помимо ЛаГГов в бою принимали участие восемь истребителей Як-1 из 42-го ГИАП. Яки связали боем мессершмитты, а ЛаГГи атаковали «лаптежников». В первой же атаке Пылаев сбил один пикирующий бомбардировщик, а летчик еще одного Ju-87, уклонясь от атаки, столкнулся с другой «штукой».

Первая группа пикировщиков рассыпалась и неприцельно сбросила бомбы. Пылев со своими орлами атаковал вторую волну бомбардировщиков. Всего в том памятном бою Пылаев сбил четыре пикирующих бомбардировщика, а все пятеро «желторотых» сбили по одной «штуке». ЛаГГи без потерь вернулись на аэродром.

В ноябре 1943 г. Пылаев стал капитаном и получил назначение на должность заместителя командира полка по воздушно-стрелковой подготовке. К моменту перевооружения полка на Ла-5 в мае 1944 г. Пылаев выполнил 285 боевых вылетов, провел 94 воздушных боя, сбил 16 самолетов противника лично и четыре в группе, еще как минимум один вражеский самолет ас уничтожил на земле. Евгению Пылаеву Указом от 26 октября 1944 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

В августе 1942 г. в 88-й полк пришел еще один будущий ас - лейтенант Афанасий Лукин. Лукин закончил летное училище в 1939 г. и был оставлен в нем инструктором. В ноябре 1943 г. капитан Лукин стал командиром эскадрильи. 21 ноября 1943 г. Лукин во главе восьмерки ЛаГГов провел воздушный бой с группой Ju-87, которую сопровождало восемь Bf. 109. В воздушном бою комэск лично сбил пару «лаптежников» и повредил третий. Кроме того, Лукин сбил один Bf. 109. Один ЛаГГ получил в бою повреждения, среди пилотов потерь не было. Афанасий Лукин стал Героем Советского Союза 26 октября 1944 г. К этому времени он выполнил 325 боевых вылетов, провел 120 воздушных боев, сбил 14 самолетов лично и четыре в группе. Осенью 1944 г. Лукина отозвали с фронта для обучения в Военно-воздушной академии.

Павел Камозин закончил авиационное училище в 1938 г., затем служил летчиком-инструктором. Июнь 1941 г. застал молодого лейтенанта в 269-м полку, имевшим на вооружении истребители И-153 «Чайка». В своем самом первом боевом вылете Камозин был ранен в ногу, но ранение оказалось не тяжелым. Камозин сражался на истребителях Поликарпова до перевооружения полка ЛаГГами. Повоевать на ЛаГГах, однако тогда Камозину не пришлось - его вновь направили на инструкторскую работу. В полк летчик вернулся почти через год, но уже в первом боевом вылете над Туапсе Камозин сбил Bf. 109.

В боевом вылете 19 июля 1942 г. Камозин возглавил пятерку ЛаГГ-3. Над Шаумяном, Северный Кавказ, пятерка советских истребителей вступила в бой с шестью Bf. 109. Камозин сразу сбил одного мессера, второй германский самолет уничтожил кто-то из ведомых. Немцы по радио вызвали подмогу - к месту схватки подтянулось еще 15 Bf. 109. Камозин сбил еще двух, все советские истребители вернулись на базу.

Свои лидерские качества Камозин в очередной раз продемонстрировал в бою 7 октября 1942 г., когда он возглавлял пятерку ЛаГГов из своего полка и пару приблудных Яков из 518-го ИАП. Сталинские соколы перехватили 11 пикировщиков Ju-87, которые шли под охраной четырех Bf.l 10 и шести Bf. 109. Камозин и его ведомый в первом же заходе сбили по одномоторному мессеру, а другие летчики зажгли две «штуки». В бой вступило еще шесть Bf.l09. К концу боя Камозин сбил три Bf. 109, а всего немцы потеряли шесть Bf. 109 и два Ju-87. Потери советской стороны составили три истребителя и один пилот.

В следующем месяце Камозин записал на свой счет два Bf.l09 и один Bf.ПО. 1 мая 1943 г. он был удостоен звания Герой Советского Союза. В мае 1943 г. капитана Камозина перевели командиром эскадрильи в вооруженный «Аэрокобрами» 66-й ИАП. К этому времени Камозин совершил на ЛаГГ-3 более 100 боевых вылетов и сбил 17 самолетов противника лично и семь в группе, став вторым по результативности (после Андрея Кулагина) пилотом ЛаГГ-3. Всего же за войну Павел Камозин выполнил более 200 боевых вылетов, провел 70 воздушных боев, сбил 35 самолетов лично и 13 в группе.

Дмитрий Тормахов закончил авиационное училище в июне 1942 г. Сержант Тор-махов получил назначение в 269-й ИАП (полк базировался в Лазоревском, под Сочи) в январе 1943 г. Удача улыбнулась парню - его взял к себе ведомым Камозин.

Свою первую победу Тормахов одержал 4 февраля, сбив северо-западнее Геленджика истребитель Bf.109. Через 18 дней молодой летчик принял участие в знаменательной схватке. Камозин и Тормахов перехватили пару Bf.109, которая атаковала штурмовики Ил-2. Как ужас, летящий на крыльях ночи, набросились славные летчики на фашистских агрессоров. Короткой очередью зажег Камозин один мессершмитт, а второй в панике скрылся в облаках.

Довольные Камозин и Тормахов раскланялись со штурмовиками и полетели дальше. Не тут-то было! Уцелевший фашист поборол страх и ужас, отсидевшись в своем облаке. Гитлеровский выкормыш из-подтишка атаковал самолет Камозина. У Тормахова не оставалось времени для атаки - отчаянный летчик бросил ЛаГГ под трассы недоноска из люфтваффе, приняв огонь на себя. ЛаГГ Тормахова получил тяжелые повреждения, но рано ликовал стервятник. ЛаГГ Камозина в крутом вираже повис на хвосте мессера. Лучше бы фриц сидел в своем облаке - а так ему пришлось стать рыбьем кормом.

18 марта Тормахов в составе группы истребителей 269-го ИАП принял участие в воздушном бое с группой из 27 Ju-87, державшей курс на Геленджик. Атаку ЛаГГов попыталась сорвать пара мессеров. Один из них атаковал самолет Тормахова, но промахнулся. Мессер проскочил при выходе из атаки вперед, Тормахов использовал свой шанс: очереди вспороли фюзеляж «худого». Дымящий мессер вышел из боя. Второй мессер в это время крутил карусель с парой Яков. Тормахов короткой очередью прекратил цирк - мессер угомонился на дне Черного моря.

ЛаГГ-3 (1-я производственная серия) 18-я Партийная конференция, состоявшаяся в феврале 1941 года, была практически целиком посвящена вопросам обороны страны. Если в период с 1928 по 1933 годы на оборону выделялось всего 5.4 % бюджета, то к 1941 году доля возросла до 43,4 %. С начала 1940

ЛаГГ-3 (4-я производственная серия) Самолеты первых трех производственных серий в значительной степени походили друг на друга. Но в конструкцию 4-й серии внесли заметные изменения. Изменения постепенно внедряли в процессе серийного выпуска самолетов на всех четырех