В наше время было принято писать на бумаге и пересылать в конверте, а сейчас можно отправить электронной почтой: пробежит оно по проводам и найдёт адресата с помощью чудо - машины – компьютера. У вас есть замечательная возможность научиться писать письма, познакомиться с эпистолярным наследием И.С. Тургенева и как бы душой соприкоснуться с личностью человека, оставившего в письмах часть своей жизни, проходившей на фоне жизни эпохи.

Скачать:

Предварительный просмотр:

«Письма – зеркало души».

Урок – открытие по письмам Тургенева в 10 классе.

Цели урока:

Обучающие:

Знакомство с эпистолярным жанром;

Формирование представления о Тургеневе как неординарной личности в процессе изучения документального материала: фотографий и писем;

Воспитывающие:

Неожиданное и радостное открытие молодого писателя, попытка приблизить личность писателя к учащимся;

Воспитание коммуникабельного, гуманного, творческого человека;

Развивающие:

В процессе подготовительной работы к уроку способствовать отработке навыка поиска информации, написания сочинения-письма; совершенствование умения анализировать;

Умение работать в группе, размышлять по поводу увиденного и услышанного, отвечая на вопросы учителя, делать выводы и обобщения.

Коммуникативные: воспитание культуры речи, взаимоотношений, души.

Оборудование:

15карточек-текстов с отобранными фрагментами писем /ПСС, т.1; фотографии из альбома «Иван Сергеевич Тургенев в портретах, иллюстрациях, документах»; эпидиаскоп для изображения адресата; учебник Ю. В. Лебедева «Русская литература»10 класс, стр.77-85.

Предварительное домашнее задание.

Групповое задание:

Познакомиться с письмами, представить адресата, найти информацию, воспользовавшись дополнительной литературой;

Составить свой сборник «ключевых фраз», красивых оборотов по письмам;

Индивидуальное задание :

Вспомнить героев, пишущих письма (письмо как приём характеристики персонажа);

По материалам учебника приготовить сообщение, сделать вывод о раннем периоде жизни писателя, о дружбе с Белинским, о семье Виардо;

Придумать костюм, выучить письмо.

Эпиграфы к уроку:

… «Письма писателей - важный источник, представляющий большое и разностороннее значение для изучения личности и творчества их авторов, времени, в которое они жили, людей, которые их окружали и входили с ними в непосредственное общение». М.П.Алексеев.

К письмам:

«Что за прекрасная вещь - работа». И.С.Тургенев.

Ход урока.

Обращение к теме урока.

Вводное слово учителя.

Как это приятно получить загадочный конверт с письмом от близкого родного человека, устроиться удобно у камина, укутавшись в плед, и читать, предаваясь воспоминаниям и мечтам. Небольшой листок способен вызвать искренний эмоциональный отклик. Письма, фотографии, рисунки - это документы - они несут достоверную информацию (обращение к эпиграфу). Даже в художественные фильмы часто вводятся документальные кадры. Театр юного зрителя поставил пьесы Л. Малюгина о Чехове «Насмешливое моё счастье», Ю.Свирина о Пушкине «Болдинская осень», построенные на переписке. И идут они с успехом. По словам Г. Мопассана, «слово ослепляет и обманывает, потому что видишь, как оно сходит с губ, потому что губы нравятся, а глаза соблазняют. Но чёрные слова на белой бумаге – это душа нараспашку». Итак, попробуйте сформулировать тему нашего урока.

Варианты: «Я вам пишу». Любви и дружбы талисман».

ПИСЬМО – ЗЕРКАЛО ДУШИ.

В наше время было принято писать на бумаге и пересылать в конверте, а сейчас можно отправить электронной почтой: пробежит оно по проводам и найдёт адресата с помощью чудо - машины – компьютера. У вас есть замечательная возможность научиться писать письма, познакомиться с эпистолярным наследием И.С. Тургенева и как бы душой соприкоснуться с личностью человека, оставившего в письмах часть своей жизни, проходившей на фоне жизни эпохи.

Сегодня вам предстоит услышать рассказ Тургенева о самом себе - в письмах - и сделать выводы о том, каким он был, когда писал их.

Перед нами 15 отобранных писем, ярко освещающих личность молодого Тургенева, написанных в1840-1850годы. Это 1-е десятилетие его самостоятельной жизни - пора напряжённой учебы, поиск своего места в жизни, начало творчества и в то же время юношеской увлечённости жизнью, друзьями, любовью.

Карточка-письмо № 1 М. А. Бакунину и А. П. Ефремову, 1840, Мариенбад.

1 индивидуальное задание.

Краткое сообщение о ранней молодости(1838-1841), о событиях личной жизни, об интересе к Шеллингу и Гегелю, о желании получить специальное образование в Берлинском университете, о посещении кружка русских студентов, возглавляемом светлой личностью Н. В. Станкевичем. Знаменитая « аннибаловская клятва » посвятить все силы борьбе за отмену крепостного права.

1группа учеников (на экране изображение 20-летнего Тургенева)

В словарь я выписала: «В Риме я нахожу Станкевича. Понимаешь ли ты переворот, или нет – начало развития моей души! Как я жадно внимал ему, я, предназначенный быть последним его товарищем, которого он посвящал в служение Истине своим примером. Поэзией своей жизни, своих речей! Станкевич! Тебе я обязан моим возрождением: ты протянул мне руку - и указал мне цель…- Я приехал в Берлин, предался науке - первые звёзды зажглись на моём небе – и, наконец, я узнал тебя, Бакунин».

Это письмо написано очень молодым искренним человеком, восторженно относящимся Михаилу и его братьям - Алексею и Александру. Вероятно, ставшими настоящими друзьями. До встречи с ними он признается в робости, смутных мыслях, а после – в обретении высокой цели. Через несколько лет Тургенев напишет роман «Рудин». В образе главного героя романа ему хотелось воплотить черты внешнего и внутреннего облика друга юности – Михаила Бакунина.

В следующем письме он с удовольствием рассказывает друзьям о том, как в детстве пристрастился к русским книгам.

Карточка-письмо № 2.

Ученик в костюме 19 века читает его наизусть, стараясь передать интонации сценического образа.

«У нас в деревне был огромный дом. Нам, детям, казался он тогда целым городом. В нашей части стояли запылённые шкафы домашней работы чёрной краски с стеклянными дверцами: там хранились груды книг 70-х годов, в бурых переплётах, кверху ногами, боком, плашмя, связанных бечевками, покрытых пылью и вонявших мышами. Мне было лет 8 или 9. я сговорился с одним из наших людей даже стихоплётом, порыться в заветных шкафах. Дело было ночью; мы взломали замок, и я, став на его плечи, исцарапавши себе руки до крови, достал две громады: одну он тотчас унёс к себе - а я другую спрятал под лестницу и с биением сердца ожидал утра… Мы с Леоном уходили каждый день в сад, в беседку на берегу пруда и там читали – и как читали! Или правильнее: он читал – и как читал! Сперва каждый стих скороговоркой так себе начерно; потом с ударением, с напряжением и с чувством - набело. Немного пёстро - но приятно. Я слушал - мало! – внимал – мало! Обращался весь в слух – мало! – и классически: пожирал – всё мало! Давился – хорошо».

Во-первых, меня удивило отношение 8-летних ребятишек к старым книгам, как к заветному кладу, который надо было открывать именно ночью! Во-вторых, с каким трепетом, в три подхода читал Леон. В-третьих, стилистика: употребление просторечного слова «сперва», длинных, сложных, неполных предложений, выражение «с стеклянными», вместо современного «со стеклянными». Это говорит об эмоциях, и влиянии на речь «барчонка» крестьянских ребят, с которыми так любил играть в детстве Тургенев.

В словарь я выписал выражение «с биением сердца», «обращался весь в слух».

Учитель:

Обратите, ребята, внимание, как тонко писатель чувствует русский язык, как перебирает синонимы к глаголу «слушать», пока не находит удовлетворяющее его выражение. «Слушал – внимал - обращался весь в слух – пожирал - глотал-давился».

(Градация)

2 группа учеников.

Карточка №3. Письмо Бакуниным, 1842 из Петербурга.

В 1841 году Тургенев вернулся в Россию. Сначала он хотел занять кафедру философии и успешно выдержал магистерский экзамен.

Меня чрезвычайно заинтересовало письмо о подготовке к экзамену. Оно написано живо, с юмором («Лейбниц у меня урчит ещё в желудке» (метонимия ). Писал его человек, которому ничто человеческое не чуждо, он так занят, что пишет письмо «для отдыха» - и он становится ближе и понятнее. Оказывается, тогда были в моде волтеровские кресла, с обилием подушек (кстати, сейчас это входит в моду), по утрам пили чай с кренделями.

Красивое предложение: «Я блаженствую и с трепетным, тайным, восторженным удовольствием наслаждаюсь уединеньем – и работаю – много работаю».

Карточка № 4.

А сообщение в следующем письме о работе над поэмой и стихами, несмотря на экзаменационную занятость, заставило нас удивиться. Надо быть либо вундеркиндом, либо очень трудолюбивым, либо очень любить своих друзей, чтобы одновременно с подготовкой сочинять стихи-посвящения Алексею Бакунину и Татьяне Александровне. Мне понравились простое обращение и слова благодарности за письмо. «Изустный» экзамен – так, наверно, звучало «устный» экзамен.

2 индивидуальное задание.

Несмотря на то, что экзамены сданы успешно, сделать учёную карьеру Тургенев не захотел, а приступил к проекту освобождения крестьян - по сути, служба отвечала «аннибаловской клятве». В1843 году, оставшимся навсегда памятным, произошли два замечательных знакомства, переросших в искреннюю дружбу, с идейным вдохновителем будущих «Записок охотника» В.Г.Белинским и 22летней певицей, приехавшей в Петербург с итальянской оперой, Полиной Виардо-Гарсия. С огромным успехом она выступала в городах Европы. Завоевала признание светил музыкального мира. Поэты посвящали ей стихи. Писатели восторженно говорили о её бархатном голосе, русские зрители сразу оценили бурную страстность и артистическое мастерство. Тургенев тоже был покорён её талантом. Не пропускал спектаклей.1ноября – день, в который состоялось знакомство, навсегда остался для него незабываемым.

Демонстрируется портрет Тургенева работы Лами, портрет Полины Виардо.

Карточка№5.

30 апреля 1845 года мать Тургенева Варвара Петровна писала из Москвы: «Иван уехал отсюда дней на 5 с итальянцами, располагает ехать за границу ». Мы видим частые его переезды: Германия, Голландия, Париж, Куртавнель… и снова Петербург.

Учитель.

С юношеских лет до последних дней жизни Тургенев остался верен этому чувству, многое принеся ему в жертву…Глубокую привязанность нельзя назвать обыкновенной влюблённостью. Его привлекали редкое богатство её натуры, блестящий ум, начитанность, внутренняя тонкость и восприимчивость.

3 группа учащихся.

Карточка № 6 . . Полине Виардо, 1846, Петербург.

«пишу Вам накануне отъезда в деревню…Собираюсь провести 4 месяца в полнейшем уединении, среди степей, которые я так люблю. Беру с собой несколько хороших книг; надеюсь, что воспоминания, планы насчёт будущего, труд и охота помогут мне довольно приятно провести время. Смею думать, что вы не забудете сообщать мне время от времени, что у вас делается. Будьте здоровы и

счастливы, насколько возможно. Работайте много и думайте немножко о тех, кто вас любит.… Вот уже скоро 3 месяца, как вы уехали,…сколько остаётся ещё до вашего возвращения?.. Вернётесь ли вы?.. Прощайте пока. Возвращайтесь к нам такой же, какой уехали… Здесь вы найдете всё так же, как вы оставили. Итак, до свидания, рано или поздно. Весь Ваш И.Тургенев».

Я думаю, эти письма лучше всяких объяснений отношения Тургенева к Полине Виардо. Исполненные нежной любви, грустью разлуки, проникнутые заботой о здоровье и счастье любимой. Он умеет справиться с чувствами, он восхищённо пишет о блаженстве уединенного размышления, тихого чтения у камина, радости труда и охоты. Это не только интересно как история жизни замечательного человека, но близко нам, юным, которых волнуют подобные вопросы. Кстати, Базаров и от несчастной любви лечится работой: ставит опыты, наблюдает, исследует. Мне понравилось предложение: «работайте много и думайте о тех, кто вас любит».

Карточка № 7.

«По всей вероятности, я буду иметь счастье увидать вас около половины января будущего года…Я был очень занят всё это время, занят и до сих пор благодаря нашему новому журналу. Но я постараюсь устроиться так, чтобы можно выехать из Петербурга с наступлением нового года. Потому и работаю изо всех сил. Я взял на себя некоторые обязательства, хочу их выполнить и выполню. А в конце этих 2 месяцев упорной работы мне видится масса очаровательных вещей, ожидающих меня и придающих мне бодрость. Ведь какая превосходная вещь – уже одна возможность сказать вам до свидания!

Преданный вам И.Тургенев».

В этом письме Тургенев – ответственный человек, он сообщает о работе настойчивой, вдумчивой, напряжённой. Очень подкупает трогательная преданность, переданная фразой: я буду иметь счастье, превосходная вещь – сказать вам до свиданья.

4 группа учащихся анализирует карточки № 8,9,10,11.

Адресат этих писем – В.Г.Белинский, с ревнивой и трогательной заботой следивший за становлением писательского таланта Тургенева. Читая их, мы видим внимательное и заботливое отношение к больному Белинскому. И конечно, он никак не думал – не гадал, что Белинский умрёт таким молодым.

(На экране - демонстрация портрета) написаны они в Берлине, Куртавнель и Париже, где писатель был свидетелем трагических июльских дней французской революции 1848 года.

В письме №8 я подчеркнул слова, передающие личную боль и готовность помочь: опечалило, берегите себя, убедительно прошу не церемониться со мной… - В письме № 9 Иван Сергеевич предлагает Белинскому остановиться у него на квартире, показаться знаменитому доктору и вместе ехать в Силезию.

10 письмо вообще замечательно, полно искреннего желания здоровья другу, почитания семьи, сердечности в дружбе. Постоянный труд сопутствует молодому писателю: драма, стихи, статьи для журналов, поэма, очерки и рассказы из «Записок охотника». Я выделила для словарика обращение – любезный Белинский, предложение сочувствия – хорошее известие об Вас, меня обрадует. Особенно запомнилось предложение, которое возьму у Тургенева за принцип

жизни, и всем посоветую. «Любить людей хороших умею и надолго к ним привязываюсь».

Учитель. - Прочтите 11 письмо. Какое оно по настроению? Почему его приятнее получить больному?

Это шутливое письмо написано одарённым, остроумным человеком. Белинского он назвал «отец и командир». Журналы «Современника» они читают с жадностью, стихотворение Некрасова «Еду ли ночью по улице тёмной» его « с ума свело» и т.д. Оно вызывает улыбку, чувство сопричастности. Юмор и остроумие всегда ценится и помогает настроиться позитивно.

Учитель.

Умница. Меня радует ваше восприятие писем Тургенева: то серьёзных, то шутливых, то весёлых и даже озорных, то восторженных, то исполненных любви и заботы, но всегда изящных. Подробности занятий писателя, его рабочие планы и их осущесление составляют содержание писем – это то, чем живёт его душа. Мы чувствуем любовь к Родине в его радости за успехи родной литературы. Литературный труд – это постоянное напряжение всех сил талантливого человека, вся его жизнь, его радость. Во всех письмах Тургенев сообщает о работе. Подтвердите цитатами из своих карточек и сделайте вывод.

Ученики: «нам надо будет работать усердно в течение зимы»;

«О, блаженство, блаженство уединённой, неторопливой работы»;

«Надеюсь, что труд и охота помогут мне приятно провести время»;

«никогда ещё мысли не приходили ко мне в таком изобилии»;

«работаю изо всех сил».

Итак, перед нами писатель – труженик.

Учитель. Эпиграфом к уроку, по-моему, очень подходят слова из письма к Полине Виардо. Какие вы думаете?

Из письма 1847 года из Парижа.

«Что за прекрасная вещь – работа».

5 группа учащихся.

Карточка № 12 и 13.

Эти письма к Полине Виардо показывают Тургенева в момент творческого подъёма в работе над «Записками охотника». Даже здесь он использует художественный образ бедняка-трактирщика, которого застигает лавина гостей, рассказывая о себе и писательских идеях. Ярко, шумно начинается письмо, в котором он радуется невероятному успеху актрисы в Германии. Здесь же встречается подтверждение необыкновенных способностей Тургенева к языкам: он учится говорить по-испански.

6 группа.

Карточка №14. А.И.Герцену, 1850, Париж.

«Я приехал из деревни, любезный Александр, час спустя после твоего отъезда – ты можешь себе представить, как мне было это досадно – я бы так был рад ещё раз с тобой повидаться перед возвращением в Россию. – Да, брат, я возвращаюсь; все вещи мои уложены, и послезавтра я покидаю Париж и через неделю, в будущую субботу сажусь на пароход в Штеттине. - Ты можешь быть уверен, что все твои

письма и бумаги будут мною доставлены в целости. Я исполню все свои обещания; буду высылать тебе книги и журналы…

Прощай, милый Герцен; желаю тебе всех возможных благ; я от твоего имени обниму всех твоих друзей – мы много будем говорить о тебе с ними.… Будь здоров и действуй по возможности.… Ещё раз обнимаю тебя и остаюсь твой И. Тургенев».

Ученик. – Письмо свидетельствует о хороших дружеских отношениях. Оказывается, Тургенев не только вёл переписку с Герценом. Обещание перевезти через границу его бумаги и исполнить в России его поручения прибавляют ещё один штрих к нравственному облику Тургенева. Какое огромное количество писем было написано им за его долгую жизнь. 15 томов. И письма – это была единственная связь с друзьями, которых он никогда не забывал.

Учитель. – Зачем люди пишут друг другу письма? Во-первых, наверное, потому, что переписка – это второй способ общения между людьми, а во-вторых, в письме можно написать словами или сказать, глядя человеку в глаза. Письмо несет в себе те чувства и мысли, которые испытывает человек. Мне кажется, письмо является частичкой его души. В нём человек полностью открывается, поэтому письмо называют « ЗЕРКАЛОМ ДУШИ». Я просила вас побеседовать с родителями, не сохранились ли у них письма. Расскажите.

Мой отец до сих пор переписывается со своим «служаком» из Прибалтики. В основном, это информация об экономических проблемах, о положении русских. Но такой искренности, как в письмах Тургенева, конечно, нет.

Я прочитала письмо, которое папа написал маме ещё с армии. В нём чувства и мысли, что невозможно передать словами.

А я представила себя на месте Татьяны Лариной. Я бы ни за что не написала такого письма Онегину, но понимаю её, сочувствую ей, хотя, думаю, что к жизни надо относиться проще, как Ольга. И уж совсем не представляю, как юноша 21 века напишет письмо, подобное Онегинскому.

А я прочитала письма пятиклассников, которые они писали на уроке развития речи. Как беден их язык: штампы, употребление слов в неправильном значении, незаконченные предложения.

Учитель.- Но хорошо то, что они открыты и откровенны. Значит, постигая законы этого жанра, надо учиться писать добрые письма.

В 6 классе мы с ребятами придумали очень интересное домашнее задание: написать письма персонажам повести А.С.Пушкина «Капитанская дочка», соблюдая стиль времени. Получились весьма хорошие творческие работы. Одно из них перед вами.

Уважаемый Андрей Гаврилович!

С наилучшими пожеланиями к Вам ваш доброжелатель Артем Газизянов. За время знакомства с Вами я в Вас не разочаровался. И для вашего же блага я хочу сообщить вам следующее о вашем соседе Троекурове: ваши проблемы в взаимоотношениях с ним могут привести к тяжелым последствиям. Это богатый знатный барин, которого боятся все соседи и во всем ему угождают. Троекуров очень жестокий человек и беспощадный также по отношению к крепостным. Ваше столкновение может быть причиной взрыва среди крестьян. Суд также может быть подкуплен властью Троекурова и присудит ваше имение ему. Но ваши крестьяне очень преданы Вам и вряд ли захотят служить ему. Я слышал разговоры среди сельчан: "Во владение Кириллу Петровичу! Господь упаси и избави. У него, часом и своим плохо приходится, а достанутся чужие, так он с них не только шкурку, да и мясо-то отдерет...". Вы, знаете ли, что крепостной народ требует мести и жаждет расправы? Сейчас наступили такие времена, когда люди были готовы на все, чтобы навсегда покончить со своим рабским существованием. Крестьяне могут стать разбойниками, которые будут грабить, и сжигать помещичьи усадьбы. Да, это жестоко, но другого выхода у них нет. Ведь это была борьба за правое дело, они хотят настоящей жизни, а не жалкого существования под свист кнута и розог. И предвидя все это, я хочу Вас попросить, чтобы Вы не сорились с ним, будьте боле терпимы с ним. А теперь я благодарен Вам за то, что вы прочли мое письмо.

Ваш доброжелатель Артем.

Вашим домашним заданием будет творческая работа: пользуясь словариками, написать 1) «Письмо И.С.Тургеневу» 2) «Письмо другу». 3) «Письмо любимому человеку».

Ребята, посмотрите на этот рисунок. Он удивительно подходит к следующему письму и мягким, задумчивым выражением лица и тем, что сделан Полиной Виардо.

Я прочту вам это чудесное письмо, написанное в 1850 году.

Как трогательны слова писателя о полной истинной прелести дружбе! «Дорогая моя, хорошая м-ме Виардо, любимая, лучшая госпожа. Как вы поживаете? Дебютировали ли Вы уже? Часто ли думаете обо мне? Нет дня, когда дорогое мне воспоминание о Вас не приходило бы на ум сотни раз; нет ночи, когда бы я не видел Вас во сне. Теперь в разлуке, я чувствую больше чем когда – нибудь силу уз, скрепляющих меня с Вами и Вашей семьёй; я счастлив, что пользуюсь Вашей симпатией, и грустен оттого, что так далеко от Вас!..».

Заканчиваем урок самыми лучшими словами Тургенева: «Я ничего не видел на свете лучше Вас. Встретить Вас на своём пути было величайшим счастьем моей жизни, моя преданность и благодарность не имеют границ и умрут только вместе со мною». Как бы душа изливается в них, и радость встречи в письме выражается монологе, посвящённом возлюбленной, которой он должен быть всего лишь другом. Вот благородство! Вот удивительная сила благородства!

Итог. Урок окончен. Что нового узнали вы о Тургеневе сегодня? Понравился вам урок? Оцените свой труд.

Для меня сегодня урок стал открытием. Тургенев предстал молодым, жизнерадостным, увлекающимся, сердечным в дружбе.

Добавлю: одарённый и трудолюбивый, широко образованный и остроумный. Мне понравилось, что мы много работали, но не устали. Работать в группе – ответственно, не спросишь, п. ч. у всех разное задание. И хочется выступить лучше. Ребята красиво читали письма наизусть.

Жизнь, прожитая писателем, очень интересна. Следовательно, чтобы узнать о нём больше, нужно читать, много и вдумчиво.

Мне кажется, получать такие письма, любить такого человека и быть любимой – это счастье.

Спасибо за урок.

С сочинением по этой теме ученица Купцова Мария участвовала в республиканском конкурсе творческих работ. На районном этапе заняла 1 место в номинации «Литературно- историческое исследование». Приложение №1

Предварительный просмотр:

Министерство образования и науки РТ

Отдел образования исполкома

Азнакаевского муниципального района

V республиканская научно – практическая конференция школьников

Имени Льва Толстого

Секция: литературно – историческое исследование.

« Письмо – это зеркало души»

(литературно – историческое исследование по письмам И. С. Тургенева)

Сочинение на конкурс.

Выполнила:

Ученица 10 класса А

МСОШ №6 Купцова

Мария Владимировна

Учитель: Хабибуллина

Чулпан Шамиловна

Г. Азнакаево, 2007 год.

« ПИСЬМО – ЭТО ЗЕРКАЛО ДУШИ»

С помощью письма лучше всего проникаешь

В человека. Слово ослепляет и обманывает,

Потому что видишь, как оно сходит с губ,

Потому что губы нравятся, а глаза

Соблазняют. Но чёрные слова на белой бумаге –

Это душа нараспашку.

Г. Мопассан.

Весной в парке Спасского – Лутовинова поют соловьи, солнечные блики создают причудливые переплетения тени и света на его аллеях, а полянки между деревьями голубеют озёрками незабудок. По оврагам и берегам Савинского пруда цветёт черёмуха... Об этом времени писал Тургенев в одном из своих писем на родину: «Только и думаю о возвращении весной в возлюбленный Мценский уезд… Егорьев день, соловьи, запах соломы и берёзовых почек, солнце и лужи по дорогам – вот чего жаждет моя душа!»

Зачем люди пишут друг другу письма? Во – первых, наверное потому, что переписка – это второй способ общения между людьми, а во – вторых, в письме можно написать всё, о чём ты думаешь и, что ты чувствуешь, что не можешь передать словами или сказать, глядя человеку в глаза. Письмо несёт в себе те чувства и мысли, которые испытывает человек. Мне кажется, письмо является частичкой человеческой души, в нём человек полностью открывается, поэтому письмо называют «зеркалом души».

Вот и великий русский писатель И. С. Тургенев писал письма. Только на одном уроке литературы, построенном полностью на письмах и фотографиях, мы познакомились с несколькими из них. Их подлинность вызвала у меня искренний эмоциональный отклик. Я будто соприкоснулась духовно с личностью человека, оставившего в письмах часть своей жизни, проходившей на фоне жизни эпохи. А сколько их было! Пятнадцать томов – это великий труд. Много писем, и все разные, из разных уголков земли, интересные, адресованные различным людям. Из них мы узнаём о жизни Тургенева, о его настроениях, мнениях, о работе над его произведениями.

Я листаю томик «Полного собрания сочинений и писем И. С. Тургенева». Эти письма относятся к наименее известному, но очень важному для понимания его личности периоду, 1840 – 1850 годам – его ранней молодости, годам учёбы в Берлинском университете, а затем жизни в Петербурге, период серьёзных занятий науками, началу литературной деятельности и в то же время юношеской увлечённости жизнью, друзьями, любовью. В этих письмах Тургенев предстаёт молодым, жизнерадостным, немного восторженным, увлекающимся, сердечным в дружбе, одарённым и трудолюбивым, широко образованным и остроумным человеком. Читая их, я вижу его дружбу с М. Бакуниным, Станкевичем, Белинским, Герценом, восторженное отношение к Станкевичу, внимательное и заботливое к больному Белинскому, помощь Герцену – политическому эмигранту.

Например, в письме И. С. Тургенева, присланном в 1840 году из Мариенбада М. А. Бакунину и его братьям – Алексею и Александру, он рассказывает, что встретил в Риме Станкевича. Общение с ним дало «начало развития души» Тургенева: «…Как я жадно внимал ему, я,

предназначенный быть последним его товарищем, которого он посвящал в служение Истине своим примером, поэзией своей жизни, своих речей!…Станкевич! Тебе я обязан моим возрождением: ты протянул мне руку – и указал мне цель… - Я приехал в Берлин, предался науке – первые звёзды зажглись на моём небе – и, наконец, я узнал тебя, Бакунин.…».Как должно быть повезло человеку, у которого такие влиятельные друзья, которые могут произвести «переворот» и дать «начало развития души»!

В следующем письме к Бакунину двадцатилетний Тургенев с удовольствием рассказывает о том, как в детстве пристрастился он к русским книгам; о событиях, произошедших с ним в возрасте 8 или 9 лет, как он с приятелем ночью, взломав замок в заветных шкафах, выкрали книги: «… исцарапавши себе руки до крови, достал две громады: одну он тотчас унёс к себе – а я другую спрятал под лестницу и с биением сердца ожидал утра.

Мы с Лионом уходили каждый день в сад, в беседку на берегу пруда и там читали – и как читали! Или правильнее: он читал – и как читал! … с ударением, с напряжением и с чувством…». Завидую, я этому юному читателю, потому что сама не помню, как научилась читать! В этом письме я заметила, как тонко Тургенев чувствует русский язык, как перебирает синонимы к глаголу слушать : «… Я слушал – мало! Внимал – мало! Обращался весь в слух – мало! – и классически: пожирал – всё мало! Глотал – всё ещё мало! Дивился – хорошо!». Может быть, вот из таких мгновений перед человеком открывается путь для становления «мастером художественного слова», каким и являлся Тургенев.

А вот письмо, адресованное Алексею и Александру Бакуниным. Оно интересно тем, как Тургенев готовится к экзаменам: «… Я блаженствую и с трепетным, тайным, восторженным удовольствием наслаждаюсь уединением – и работаю – много работаю… для отдыха – пишу вам письмо».

Мы должны учиться у него готовиться к экзаменам!

В письме, написанном больному Белинскому в 1847 году в Берлине, меня подкупает то, как Тургенев проявляет к нему заботливое отношение: «… Опечалило меня то, что Ваше здоровье опять расклеилось. Берегите себя и постарайтесь не расклеиться совершенно (сколько это будет от Вас зависеть) – до первого парохода; а там – я почти готов ручаться за Ваше совершенное выздоровление. Как только я Вас увижу в Штеттике – я на Ваш счёт успокоюсь.… Я Вас только убедительно прошу об одном: не церемониться со мной и располагать моей особой…

Ваш Тургенев».

Я вижу, как Тургенев искренне переживает за здоровье Белинского, советует беречь себя и желает ему скорейшего выздоровления.

Письмо Тургенева к Герцену, политическому эмигранту, написанное в 1850 году в Париже, свидетельствует о хороших отношениях с ним. Обещание перевезти его бумаги и исполнить в России его поручения, пожелание ему «действовать по возможности» прибавляют ещё одну нравственную черту Тургеневу: «…я бы так был рад ещё раз с тобой повидаться перед возвращением в Россию. – Да, брат, я возвращаюсь; все вещи мои уложены, и послезавтра я покидаю Париж.… Ты можешь быть

уверен, что все твои письма и бумаги будут мною доставлены в целости… я исполню свои обещания; буду высылать тебе книги и журналы…

Прощай, милый Герцен, желаю тебе всех возможных благ; я от твоего имени обниму всех твоих друзей.…Будь здоров и действуй по возможности.… Ещё раз обнимаю тебя и остаюсь твой И. Тургенев».

Многие годы своей жизни Тургенев прожил за границей, в семье Полины Виардо. Сама Полина Виардо была знаменитой артисткой, и он не мог не увлечься ею.… Но как ни привязан был Тургенев к Виардо и её семье, он нередко жаловался на неустроенность личной жизни, на то, что он прилепился к чужому гнезду, от которого не в силах был оторваться. «В будущий вторник исполнится семь лет, с тех пор, как я в первый раз был у Вас. И вот, мы остались друзьями и, мне кажется, хорошими друзьями. И мне радостно сказать Вам по истечении семи лет, что я ничего не видел на свете лучше Вас, что встретить Вас на своём пути – было величайшим счастьем моей жизни, что моя преданность и благодарность Вам не имеет границ и умрёт только вместе со мной». В письмах к Полине Виардо ясно видна неподражаемость Тургенева. Как бы душа изливается в них, и радость встречи в письме выражается в монологе, посвящённом возлюбленной, которой он должен быть всего лишь другом и которая должна ему стать всего лишь другом. Вот благородство! Вот удивительная сила его благородства. Он не бросил всё, не уехал на край света, чтобы забыть прошлое, он остался с ней, жизнь прожил с ней, стал лучшим другом её семьи и внутренне не пал духом.

Я заметила то, что письма Тургенева были присланы его друзьям из разных стран и городов – это говорит о том, что он часто переезжал. Во время своего отъезда он скучал по Полине и писал ей письма. Эти письма лучше всяких объяснений отношения Тургенева к Полине Виардо. Вот одно из писем, адресованных ей, оно было прислано в 1846 году из Петербурга: «… По всей вероятности, я буду иметь счастье видеть Вас около половины января будущего года… Я был очень занят всё это время…

А в конце этих двух месяцев упорной работы мне видится масса очаровательных вещей, ожидающих меня и придающих мне бодрость. Ведь какая превосходная вещь – уже одна возможность сказать Вам до свидания!..

Преданный Вам И. Тургенев».

Исполненные нежной любви и преклонения перед талантом певицы, встали передо мной письма Тургенева к Полине Виардо. Как трогательны слова писателя о полной истинной прелести дружбе! «Дорогая моя, хорошая m – me Виардо, theurste, libeste, beste Frau, как Вы поживаете? Дебютировали ли Вы уже? Часто ли думаете обо мне? Нет дня, когда дорогое мне воспоминание о Вас не приходило бы на ум сотни раз; нет ночи, когда бы я ни видел Вас во сне. Теперь, в разлуке, я чувствую больше чем когда – нибудь силу уз, скрепляющих меня с Вами и Вашей семьёй; я счастлив, что пользуюсь Вашей симпатией, и грустен оттого, что так далеко от Вас!..».

Судьба писателя сложилась так, что долгие годы провёл он вдали от России. Однако никогда не покидала его мысль обосноваться на родине, живым воплощением которой всегда было для Тургенева Спасское – Лутовиново. Только в Спасском он чувствовал себя дома. Пребывание в

Спасском означало для Тургенева, прежде всего творчество. Здесь всё располагало к работе – природа, размеренный порядок деревенской жизни, состояние душевной свободы. «…Пишется хорошо, только живя в русской деревне. Там и воздух как будто полон мыслей!» - с полным правом мог утверждать Тургенев. В Спасском были полностью написаны или завершены романы «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети». А имение и сад Спасского стали «прототипами» усадеб тургеневских героев. В русской литературе стало традицией писать письма друг другу, так и герои романов Тургенева пишут письма. В романе «Накануне» Елена пишет письмо к матери, в котором прощается со своими родителями и решает поехать сестрой милосердия на родину своего мужа после его смерти, где готовится восстание.

Там, где сейчас каменная церковная сторожка, когда – то стоял деревянный дом, в котором помещалась начальная сельская школа, открытая писателем в 1863 году для крестьянских детей. Школа содержалась на средства писателя, и он трогательно заботился о постановке преподавания в ней, об её учителях и учениках. В письмах на родину он часто спрашивает о школе, интересуется успехами учеников, занятиями: «Невозможно допустить, чтобы в моём имении, имении человека, который обязан всем своим значением перу, существовала плохая и неудовлетворительная школа», - писал он управляющему. Тургенев вновь и вновь размышляет о своей школе в письмах: «Одобряю все ваши распоряжения насчёт школы – разрешаю вам выписать все нужные книги и прочие школьные потребности. Повторяю: школа в Спасском не должна быть только подобием школы – надлежит поставить её на высокую точку».

Незадолго до смерти он пишет Спасским крестьянам: «Жалею, что, по слухам, ваши дети мало посещают школу. Помните, что в наше время безграмотный человек то же, что слепой или безрукий».

Последний раз Тургенев посетил свою усадьбу летом 1881 года. И в этот приезд он, как всегда, много работал, принимал гостей, общался с окрестными крестьянами. Писатель надеется снова приехать на родину. Смертельная болезнь помешала этому. Однако мысли о России не покидали его до конца.

Родному краю посылает умирающий Тургенев свой прощальный привет. «Когда вы будете в Спасском, поклонитесь от меня дому, саду, моему молодому дубу, родине поклонитесь, которую, я уже, вероятно, никогда не увижу», - писал он Я. П. Полонскому.

После смерти Тургенева школа была закрыта, и только в советские годы в центре села Спасского выросло двухэтажное каменное здание средней школы, которой в память о первой школе, открытой здесь Тургеневым, было присвоено его имя.

Просмотрев весь том тургеневских писем, я поняла, что в наше время никто не сможет написать такое интересное и откровенное письмо, как у Тургенева.… Наверное, поэтому мои родители хранят письма своей молодости, как бы «весточку из прошлого». Теперь я их понимаю!..

В наше же время стало модным пользоваться мобильными телефонами и посылать друг другу краткие сообщения, которые доходят до

адресата быстро и без проблем, взамен написанным от руки на листе бумаги мыслям и чувствам…

Кроме писем великих писателей ещё меня заинтересовали стихотворения, посвящённые кому – либо. Стихотворения – посвящения, как и письма – это тоже открытие души, исповедь. В литературе много тому примеров: С. Есенин писал «Письмо матери» в стихотворной форме, пушкинская Татьяна из «Евгения Онегина», Пушкин и сам писал своим друзьям и невесте…

Я и сама пишу стихотворения, и многие из них посвящены дорогим для меня людям. Вот одно из моих самых любимых стихотворений, которое я написала своему любимому молодому человеку:

Весь мир уныл и краски серы,

Хочу хотя бы иногда смотреть в твои глаза,

Нет, хочу я быть с тобой всегда:

ночами, сутками, годами…

Я умираю без тебя…

За что такие испытанья?

За что даётся боль в душе,

слёзы радости и скуки?

«За что страданья на земле?» -

вопрос уходит в пустоту…

И сквозь века всплывает снова,

Я как молитву

Повторяю прекрасных на земле

три слова:

«Я тебя люблю …»

Давайте, восстановим традиции литературы XIX века и будем писать друг другу такие искренне трогательные письма, как у Тургенева, ведь это так прекрасно!

Любезный и почтенный Иван Сергеевич!
Надеюсь, я не ошиблась с обращением, а если всё ж совершила ошибку, то покорнейше прошу извинить меня. В двадцать первом веке письма пишут редко, эпистолярные традиции практически утрачены. Думаю, Вы узнаете об этом, прочитав письма моих сотоварищей-современников, обращенные к Вам.
Признаюсь, я пребываю в некотором сомнении. Через временной туннель можно отправить всего 10000 знаков, ничтожно мало. Чем заполнить их? Вопросами к Вам? О, у меня их накопилось немало. И главный – согласитесь ли Вы на них отвечать? Одни, уверена, уже «набили оскомину» и неоригинальны. Почему Вы заставили Герасима утопить Муму? Как мог Санин так поступить с Джеммой, а Н.Н. с Асей? Зачем Вы на муки школьникам написали «Отцов и детей»? Последний вопрос, конечно, шутка. И, в некотором роде, благая весть из будущего: Ваши произведения – в обязательной школьной программе, а, значит, их прочитали (на самом деле, «прошли», но оставим это за скобками) все россияне.
Другие вопросы, которые я могла бы задать, касаются Вашей личной жизни, неприятны и некорректны. Меня не оставляет мысль о Вашей единственной дочери, Полине. Мою единственную дочь тоже зовут Полина, в крещении - Пелагея. Может быть, это совпадение тревожит меня. Почему Вы так мало приложили усилий к тому, чтобы сделать свою дочь счастливой? Как жилось сироте при живых родителях, малышке-Пелагее в имении бабки, нелюбящей и нелюбимой? Что чувствовала восьмилетняя девочка, перевезенная из России в другую страну, лишенная собственного имени в угоду возлюбленной отца? Как жила она шесть лет в семье нелюбимой Виардо? Ждала ли она все эти годы Вас? Почему, почему Вы, умеющий так тонко чувствовать и так живо описывать чувства других, не сочувствовали родному и полностью зависимому от Вас человеку? Почему, покидая этот мир, не вспомнили о ней, сделав единственной наследницей другую Полину, Виардо?
Кажется, я совершила непростительную ошибку и обидела Вас! Мои современники, прочитав это письмо, могли бы сказать, что тургеневские девушки так бы ни за что не поступили. Вы удивлены? Да-да, «тургеневские девушки» - стереотип, подобный «бальзаковскому возрасту» или «шекспировским страстям». Наверное, каждый стереотип, как любое клише, со временем «стирается» и становится все дальше и дальше от оригинала. Вот и Ваш, Иван Сергеевич, женский идеал, полагаю, довольно далёк от «тургеневской девушки» в понимании людей 21-го века: тепличного растения с идеалистическими представлениями о мире и неспособностью постоять за себя. Аутентичные «тургеневские девушки»: Елена Стахова, Марианна Синецкая, Наталья Ласунская мне, признаюсь, ближе. Смею предположить, что они, подобно мне, могли задавать неудобные вопросы и окружающим, и себе.
Парадоксальная несправедливость: о «тургеневских девушках» все помнят, а «тургеневские мужчины» забыты. Парадокс в том, что «тургеневских девушек», особенно в современном понимании, сегодня практически не осталось, зато модифицированные Санины и Лаврецкие распространены повсеместно. Наверное, я демонстрирую гендерную солидарность, но мне обидно за женщин! И тех, что жили рядом с Вами, и тех, что «живут» в Ваших романах, и тех, кто сегодня окружают меня. Сильные, яркие, умеющие любить, они так достойны любви, так заслуживают права хоть ненадолго почувствовать слабость своего пола, укрывшись за широким плечом! А плечо часто оказывается соломинкой, которая не может спасти, и чем раньше женщина осознает, что «спасение утопающего – дело рук самих утопающих», тем успешнее (счастливее ли?) складывается её судьба. Её и её детей. Но тут я опять вступаю на скользкий путь личностных параллелей, а потому умолкаю.
Наверное, Вам, любезный Иван Сергеевич, интересно узнать, как выглядит Россия и мир двадцать первого столетия. Но я бессильна описать все изменения за полтора (без малого) века, прошедшие с Вашего ухода. Я могу с помощью маленького, с мою ладонь, прибора видеть подругу, живущую на другом континенте, и говорить с ней. Могу за два-три часа попасть из Москвы в Париж. Но не могу кратко и доступно рассказать, как это происходит.
Однако многое осталось неизменным. Россия по-прежнему лежит по обе стороны от Уральских гор, и россияне ощущают себя то европейцами, то азиатами. А некоторые «настоящие» европейцы по-прежнему считают, что по улицам Москвы бродят медведи, если не в прямом, то в переносном смысле слова. И некоторые россияне, как и в ваши времена, предпочитают жить в Лондоне, любя или ненавидя Родину издалека.
Нигилисты, популяризации которых Вы немало послужили, дали огромное и очень разнородное потомство. Самыми страшными их потомками стали террористы. Первые появились еще при Вашей жизни. Сейчас эстафету ужаса и смерти приняли другие. У них иная религия, иной язык и цели. Но то же отрицание права безвинных на жизнь. Тот же нигилизм, по большому счёту…
Мы разучились писать письма, это правда! Дочитаете ли Вы моё письмо до конца? Не уверена: слишком сбивчиво, сумбурно, обидно. А пишу – гению, классику. Сейчас я в основном читаю электронные книги, но в моём книжном шкафу до сих пор стоит собрание Ваших сочинений, томики в выцветших от времени зелёных обложках. В детстве и ранней юности я зачитывалась ими. Брала один за другим и читала, читала. И «Записки охотника», и романы, и письма. Воображала себя Асей, Джеммой (какое пряно-вкусное имя), Еленой. Не знаю, что я тогда понимала, но читала взахлёб. Потом, взрослой, перечитывала. «Первая любовь» - так больно! «Как хороши, как свежи были розы» - прекрасно и грустно, как запах уже умерших цветов. «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины…» - точно и высоко.
Конечно, следовало бы сказать, что Вы – мой самый любимый писатель. Но я не умею врать. Самые любимые из русских классиков-прозаиков - Чехов и Толстой. А Вы – часть моего детства, юности, зрелости. «Отец» героев, любимых и нелюбимых. Повелитель «великого, могучего, правдивого и свободного» русского языка. Пафосно получилось, но это правда.
Моя дочка, тёзка Вашей, подарила мне внучку. Она еще совсем маленькая, даже над судьбой Муму неспособна плакать. Я часто гуляю с ней в парке на окраине Москвы. Парк больше похож на лес. Не просторы Орловщины, конечно, но для нас, жителей мегаполиса, почти дикая природа. Я везу коляску по дорожкам, залитым утренним солнцем, или засыпанным снегам, или укрытым ковром из желтой осенней листвы, и пою малышке «Утро туманное, утро седое». Она смотрит в небо, безмятежно синее или затянутое тучами, и внимательно слушает, будто вспоминает что-то родное и далёкое.
Начать письмо к вам, почтенный Иван Сергеевич, было сложно, но закончить еще труднее. Не просить же Вас передать привет тем, кто рядом? Какие-либо пожелания явно неуместны. Призову Вас помочь мне и закончу письмо Вашими же словами: «Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...»

Иван Сергеевич Тургенев (1818 - 1883), с 1847 года жил большею частью за границей, в Париже, где весьма сдружился с артистическою четою Виардо. С госпожой Полиною Виардо, знаменитою певицею, к которой Иван Сергеевич относился с чрезвычайной идеальной нежностью, он постоянно переписывался во время его или ее отлучек из Парижа.

Париж, воскресенье вечером, июнь 1849.

Добрый вечер. Как вы поживаете в Куртавенел? Держу тысячу против одного, что вы не угадаете того, что... Но хорош же я, держа тысячу против одного - потому что вы уже угадали при вид этого лоскутка нотной бумаги. Да, сударыня, это я сочинил то, что вы видите - музыку и слова, даю вам слово! Сколько это мне стоило труда, пота лица, умственного терзания, - не поддается описанию. Мотив я нашел довольно скоро - вы понимаете: вдохновение! Но затем подобрать его на фортепиано, а затем записать... Я разорвал четыре или пять черновых: и все-таки даже теперь не уверен в том, что не написал чего-нибудь чудовищно-невозможного. В каком это может быть тоне? Мне пришлось с величайшим трудом собрать все, что всплыло в моей памяти музыкальных крох; у меня голова от этого болит: что за труд! Как бы то ни было, может быть, это заставить вас минуты две посмеяться.

Впрочем, я чувствую себя несравненно лучше нежели я пою, - завтра я в первый раз выйду. Пожалуйста, устройте к этому бас, как для тех нот, которые я писал наудачу. Если бы ваш брать Мануэль увидел меня за работой, - это заставило бы его вспомнить о стихах, которые он сочинял на Куртавенельском мосту, описывая конвульсивные круги ногой и делая грациозные округленные движения руками. Черт возьми! Неужели так трудно сочинять музыку? Мейербер - великий человек!!!

Куртавенель, среда.

Вот, сударыня, вам второй бюллетень.

Все вполне здоровы: воздух Бри положительно очень здоров. Теперь половина двенадцатого утра, мы с нетерпением ожидаем почтальона, который, надеюсь, доставит нам хорошие вести.

Вчерашний день был мене однообразен, чем позавчера. Мы сделали большую прогулку, а затем вечером, во время нашей игры в вист, произошло великое событие. Вот что случилось: большая крыса забралась в кухню, а Вероника, у которой она накануне съела чулок (какое прожорливое животное! куда бы ни шло, если б еще это был чулок Мюллера), имела ловкость заткнуть тряпкой и двумя большими камнями дыру, которая служила отступлением крысе. Она прибегает и сообщает нам эту великую весть. Мы все поднимаемся, все вооружаемся палками и входим в кухню. Несчастная крыса укрылась под угольный шкаф; ее оттуда выгоняют, - она выходит, Вероника пускает в нее чем-то, но промахивается; крыса возвращается под шкаф и исчезает.

Ищут, ищут во всех углах, - крысы нет. Напрасны все старания; наконец, Вероника догадывается выдвинуть совсем маленький ящичек... в воздух быстро мелькает длинный серый хвост, - хитрая плутовка забилась туда! Она соскакивает с быстротой молнии, - ей хотят нанести удар, - она снова исчезает. На этот раз поиски продолжаются полчаса, - ничего! И заметьте, что в кухне очень мало мебели. Утомившись войной, мы удаляемся, мы снова садимся за вист. Но вот входить Вероника, неся щипцами труп своего врага. Вообразите себе, куда спряталась крыса! В кухне на столе стоял стул, а на этом стуле лежало платье Вероники, - крыса забралась в один из его рукавов. Заметьте, что я трогал это платье четыре или пять раз во время наших поисков. Не восхищаетесь ли вы присутствием духа, быстротой глаза, энергией характера этого маленького животного? Человек, при такой опасности, сто раз потерял бы голову; Вероника хотела уже уйти и отказаться от поисков, когда, к несчастью, один из рукавов ее платья чуть приметно шевельнулся... бедная крыса заслуживала, чтоб спасти свою шкуру...

Это последнее выражение напомнило мне, что в National я прочел прискорбное известие: по-видимому, арестовали несколько немецких демократов. Нет ли в числе их Мюллера? Боюсь также за Герцена. Дайте мне о нем известие, прошу вас. Реакция совсем опьянена своею победой и теперь выскажется по всем своем цинизме.

Погода сегодня очень приятная, но в мне хотелось бы чего-нибудь другого, вместо молочного неба и легкого ветерка, который наводит на мысль, не слишком ли он свеж. Вы привезете нам хорошую погоду. Мы не ждем вас раньше субботы.

Мы покорились этому... Маленькая заметка от дирекции в газете не оставляет нам насчет этого никаких иллюзий. Терпение! Но как мы будем счастливы снова увидеть вас!

Оставляю немножко места для Луизы и для других, (Следуют письма Луизы и Берты).

P.S. Мы, наконец, получили письмо (половина четвертого). Слава Богу, все шло хорошо во вторник. Ради Бога, берегите себя. Тысячу дружеских приветствий вам и прочим.

Ihr Ив. Тургенев.

Нет более тростника! Ваши канавы вычищены, и человечество свободно вздохнуло. Но это не обошлось без труда. Мы работали, как негры, в продолжение двух дней, и я имею право сказать мы, так как и я принимал некоторое участие. Если бы вы меня видели, особенно вчера, выпачканного, вымокшего, но сияющего! Тростник был очень длинен, и его очень трудно было вырывать, тем труднее, чем он был хрупче. В конце концов, дело сделано!

Уже три дня, что я один в Куртавенеле; и что же! Клянусь вам, что я не скучаю. Утром я много работаю, прошу вас верить этому, и я вам представлю доказательство…………….

Кстати, между нами будь сказано, ваш новый садовник немного ленив; он едва не дал погибнуть олеандрам, так как не поливал их, и грядки вокруг цветника находились в плохом состоянии; я ему ничего не говорил, но принялся сам поливать цветы и полоть сорную траву. Этот немой, но красноречивый намек был понят, и вот уж несколько дней, как все пришло в порядок. Он слишком болтлив и улыбается больше, чем следует; но жена его хорошая, прилежная бабенка.

Не находите ли вы эту последнюю фразу неслыханною дерзостью в устах такого величайшего лентяя, как я?

Вы не забыли маленького белого петуха? Так этот петух - настоящей демон. Он дерется со всеми, со мною в особенности; я ему подставляю перчатку, он бросается, вцепляется в нее и дает нести себя, как бульдог. Но я заметил, что каждый раз, после битвы, он подходит к дверям столовой и кричит, как бешеный, пока ему не дадут есть. То, что я принимаю в нем за храбрость, может быть только наглость шута, который хорошо знает, что с ним шутят и заставляет платить себе за свой труд! О, иллюзия! вот как тебя теряют... г. Ламартин, воспойте мне это.

Эти подробности с птичьего двора и из деревни заставят вас, вероятно, улыбаться, вас, которая го-товится петь Пророка в Лондоне... Это должно вам показаться очень идиллическим... А между тем я воображаю себе, что чтение этих подробностей доставить вам некоторое удовольствие.

Заметьте - какой апломб!

Итак, вы решительно поете Пророка, и все это делаете вы, всем управляете... Не утомляйтесь чрезмерно. Заклинаю вас небом, чтобы я знал наперед день первого представления... В этот вечер в Куртавенеле лягут спать не раньше полуночи. Сознаюсь вам, я ожидаю очень, очень большого успеха. Да хранить вас Бог, да благословит Он вас и сохранить вам прекрасное здоровье. Вот все, что я у Него прощу; остальное - зависит от вас……………

Так как, впрочем, в Куртавенеле в моем распоряжении находится много свободного времени, то я Пользуюсь им, чтобы делать совершенно нелепые глупости. Уверяю вас, что время от времени это для меня необходимо; без этого предохранительного клапана я рискую в один прекрасный день сделаться в самом деле очень глупым.

Например, я сочинил вчера вечером музыку на следующие слова:

Un jour une chaste bergere

Vit dans un fertile verger

Assis sur la verte fougere,

Un jeune et pudique etranger.

Timide, ainsi q"une gazelle

Elle allalt fuir quand, tout a coup,

Aux yeux eflrayes de la belle

S"offre un epouvantable loup:

Al"aspect de sa dent qui grince

La bergere se trouva mal.

A lors pour la sauver, le prince

Se fit manger par l"animal.

Кстати, я у вас прошу извинения, что пишу вам подобный глупости.

Пятница 20-го, 10 час. вечера.

Здравствуйте, что вы делаете сейчас? Я сижу перед круглым столом в большой гостиной... Глубочайшее молчание царствует в доме, слышится только шепот лампы.

Я, право, очень хорошо работал сегодня; я был застигнуть грозой и дождем во время моей прогулки.

Скажите, Виардо, что в этом году очень много перепелов.

Сегодня я имел разговор с Jean относительно Пророка. Он мне говорил очень основательные вещи, между прочим, что «теория есть лучшая практика». Если б это сказать Мюллеру, то он, наверно, откинул бы голову в сторону и назад, открывая рот и поднимая брови. В день моего отъезда из Парижа, у этого бедняка было только два с половиной франка; к несчастью, я ничего не мог ему дать.

Послушайте, хотя я и не имею den politischen Pathos, но меня возмущает одна вещь: это возложенное на генерала Ламорисьера поручение для главной квартиры императора Николая. Это слишком, это слишком, уверяю вас. Бедные венгерцы! Честный человек, в конце концов, не будет знать, где ему жить: молодые наши еще варвары, как мои дорогие соотечественники, или же, если они встают на ноги и хотят идти, их раздавливают, как венгерцев; а старые наши умирают и заражают, так как они уже сгнили и сами заражены. В этом случаев можно петь с Роджером: «И Бог не гремит над этими нечестивыми головами?» Но довольно! А потом, кто сказал, что человеку суждено быть свободным? История нам доказывает противное. Гёте, конечно, не из желания быть придворным льстецом написал свой знаменитый стих:

Der Mensch ist nicht geboren frei zu sein.

Это просто факт, истина, которую он высказывал в качестве точного наблюдателя природы, каким он был.

До завтра.

Это не мешает вам быть чем-то чрезвычайно прекрасным... Видите ли, если бы там и сям на земле не было бы таких созданий, как вы, то на самого себя было бы тошно глядеть... До завтра.

Willkommen, theuerste, liebste Frau, nach siebenjahri-ger Freundschaft, willkommen an diesem mir heiligen Tag! Дал бы Бог, чтобы мы могли провести вместе следующую годовщину этого дня и чтобы и через семь лет наша дружба оставалась прежней.

Я ходил сегодня взглянуть на дом, где я впервые семь лет тому назад имел счастье говорить с вами. Дом этот находится на Невском, напротив Александринского театра; ваша квартира была на самом углу, - помните ли вы? Во всей моей жизни нет воспоминаний более дорогих, чем те, которые относятся к вам... Мне приятно ощущать в себе после семи лет все то же глубокое, истинное, неизменное чувство, посвященное вам; сознание это действует на меня благодетельно и проникновенно, как яркий луч солнца; видно, мне суждено счастье, если я заслужил, чтобы отблеск вашей жизни смешивался с моей! Пока живу, буду стараться быть достойным такого счастья; я стал уважать себя с тех пор, как ношу в себе это сокровище. Вы знаете, - то, что я вам говорю, правда, насколько может быть правдиво человеческое слово... Надеюсь, что вам доставит некоторое удовольствие чтение этих строк... а теперь позвольте мне упасть к вашим ногам.

Дорогая моя, хорошая m-me Виардо, theuerste, lieb-ste, beste Frau, как вы поживаете? Дебютировали ли вы уже? Часто ли думаете обо мне? нет дня, когда дорогое мне воспоминание о вас не приходило бы на ум сотни раз; нет ночи, когда бы я не видел вас во сне. Теперь, в разлуке, я чувствую больше, чем когда-либо, силу уз, скрепляющих меня с вами и с вашей семьей; я счастлив тем, что пользуюсь вашей симпатией, и грустен оттого, что так далек от вас! Прошу небо послать мне терпения и не слишком отдалять того, тысячу раз благословляемого заранее момента, когда я вас снова увижу!

Работа моя для «Современника» окончена и удалась лучше, чем я ожидал. Это, в добавление к «Запискам охотника», еще рассказ, где я в немного прикрашенном виде изобразил состязание двух народных певцов, на котором я присутствовал два месяца назад. Детство всех народов сходно, и мои певцы напомнили мне Гомера. Потом я перестал думать об этом, так как иначе перо выпало бы у меня из рук. Состязание происходило в кабачке, и там было много оригинальных личностей, который я пытался зарисовать a la Teniers... Черт побери! какие громкие имена я цитирую при каждом удобном случае! Видите ли, нам, маленьким литераторам, ценою в два су, нужны крепкие костыли для того, чтобы двигаться.

Одним словом, мой рассказ понравился - и слава Богу!

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Иван Сергеевич Тургенев
Письма из Берлина

…Вы желаете услышать от меня несколько берлинских новостей…1
…Вы желаете услышать от меня несколько берлинских новостей… – Эта фраза, очевидно, обращена к Н. А. Некрасову и И. И. Панаеву. 10 (22) февраля 1847 г. Панаев писал в Берлин Тургеневу: «Ожидаем от вас для 4-го № статьи о немецкой литературе» (Тургенев и круг «Современника». Неизданные материалы 1847–1861. М.: Л., 1930, с. 12). 15 (27) февраля 1847 г. Некрасов подтвердил эту просьбу: «Статья об немецкой литературе к 4-му № нам будет крайне нужна: письмо о Берлине – очень бы хорошо…» (Некрасов, т. X, с. 61–62).

Но что прикажете сказать о городе, где встают в шесть часов утра, обедают в два и ложатся спать гораздо прежде куриц, – о городе, где в десять часов вечера одни меланхолические и нагруженные пивом ночные сторожа скитаются по пустым улицам да какой-нибудь буйный и подгулявший немец идет из «Тиргартена» и у бранденбургских ворот тщательно гасит свою сигарку, ибо «немеет перед законом»?2
…«немеет перед законом» – неточная цитата из «Мертвых душ»; у Гоголя: «я немею перед законом» (глава II, слова Чичикова в беседе с Маниловым). В Берлине в этот период законом было предусмотрено множество «запрещений» (см.: Фарнгаген. Указ. соч., т. IV, с. 11). Тургенев напоминает о самом безобидном – «запрещении курения в общественных местах» (Засс. Указ. соч., с. 49 и сл.). Мельгунов в статье «Бурши и филистеры» высказал ряд полемических замечаний по поводу утверждений Тургенева, будто каждый немец «немеет перед законом», считая, что «эта черта, характеризующая всё германское племя, всего чаще доводит до великого…» (Отеч Зап, 1847, № 8. «Смесь», с. 153).

Шутки в сторону, Берлин – до сих пор еще не столица; по крайней мере, столичной жизни в этом городе нет и следа, хотя вы, побывши в нем, все-таки чувствуете, что находитесь в одном из центров или фокусов европейского движенья. Наружность Берлина не изменилась с сорокового года (один Петербург растет не по дням, а по часам); но большие внутренние перемены совершились. Начнем, например, с университета. Помните ли восторженные описания лекций Вердера, ночной серенады под его окнами, его речей, студенческих слез и криков?3
Помните ли ~ студенческих слез и криков? – Тургенев напоминает читателю очерк M. H. Каткова «Берлинские новости», в котором подробно описана серенада студентов 9 (21) мая 1841 г. в честь профессора К. Вердера и приведена полностью его ответная речь студентам на крыльце его дома (Отеч Зап, 1841, № 6, «Смесь», с. 111–114).

Помните? Ну, так смотрите же, помните хорошенько, потому что здесь все эти невинные проделки давным-давно позабыты. Участие, некогда возбуждаемое в юных и старых сердцах чисто спекулятивной философией, исчезло совершенно – по крайней мере в юных сердцах.4
Участие, некогда возбуждаемое в юных и старых сердцах чисто спекулятивной философией, исчезло ~ в юных сердцах. – Под «чисто спекулятивной философией» Тургенев разумеет прежде всего философию Гегеля, а также Шеллинга и других мыслителей-идеалистов. Спекулятивная (умозрительная) философия в 1840-х годах была подвергнута критике в работах К. Маркса и Ф. Энгельса «Святое семейство» (издана в 1845 г. отдельной книгой во Франкфурте-на-Майне) и «Немецкая идеология», а также в статьях К. Маркса «К еврейскому вопросу» и «К критике гегелевской философии права», напечатанных в «Deutsch-Französische Jahrbücher», 1844 г. (это издание находится в библиотеке Тургенева, приобретено им в составе библиотеки Белинского). Отрицательным отношением к спекулятивной немецкой философии пронизана статья М. Бакунина «Реакция в Германии» (Deutsche Jahrbücher für Wissenschaft und Kunst, 1842, № 247–251).

В сороковом году с волненьем ожидали Шеллинга,5
…с волнением ожидали Шеллинга… – Первая лекция Ф. В. Шеллинга в Берлинском университете 3 (15) ноября 1841 г. целиком напечатана в «Отечественных записках», 1842, т. XX, с. 65–70. Катков писал в 1841 г. А. А. Краевскому, что Тургенев занят «предназначаемым также для «Отечественных записок» переводом речи Шеллинга об изящных искусствах» (Неведенский С. Катков и его время. СПб., 1888, с. 77). Перевод этот неизвестен. В библиотеке Тургенева имеются некоторые сочинения Шеллинга.
Резкая критика философии Шеллинга, который в этот период стал на позиции католического мистицизма, была дана в работе Ф. Энгельса «Шеллинг и откровение» (1841).

Шикали с ожесточеньем на первой лекции Шталя,6
…шикали с ожесточеньем на первой лекции Шталя… – Ф. Ю. Шталь (1802–1861) – немецкий юрист и политический деятель крайне реакционного направления. Его книга «Philosophie des Rechts» («Философия права») проложила ему дорогу в Берлинский университет, профессором которого он являлся с 1840 г. Находился под покровительством прусского короля и придворной аристократии.

Воодушевлялись при одном имени Вердера,7
…при одном имени Вердера… – Карл Вердер (1806–1893) – немецкий философ-гегельянец и драматург, относившийся с исключительной симпатией к русским студентам в Берлинском университете и посылавший приветы Белинскому. Тургенев слушал его лекции по истории философии, по логике и метафизике и брал у него частные уроки по философии. Сохранились конспекты лекций Вердера по гегелевской философии (ИРЛИ, ф. 377, № 584) и по чистой метафизике (ИРЛИ, ф. 93, оп. 3, № 1258), составленные Тургеневым в 1840 г.

Воспламенялись от Беттины,8
…воспламенялись от Беттины… – Беттина Арним (1785–1859) – немецкая писательница, в 40-х годах увлекалась демократическими идеями. В библиотеке Тургенева сохранилась книга Б. Арним «Tagebuch zu Goethes Briefwechsel mit einem Kinde», 3. Theil, 2. Auflage. Berlin, 1837, с надписью: «Берлин 1840. Тургенев».
Об отношении Тургенева к Беттине Арним см. в его письме к ней конца 1840 или начала 1841 г. (Наст. изд., Письма, т. I).

С благоговением слушали Стеффенса;9
…с благоговением слушали Стеффенса… – Хенрик Стеффенс (1773–1845) – немецкий (норвежского происхождения) философ, естествоиспытатель и беллетрист, приверженец философии Шеллинга, один из главных представителей спекулятивного направления в естествознании. Был другом Ф. Липманна, у которого Тургенев в 1834–1837 годах брал частные уроки по всеобщей истории. В библиотеке Тургенева сохранились книги Стеффенса: Steffens H. Anthropologie. Breslau, 1822, Bd. I–II; Steffens H. Was ich erlebte. Aus der Erinnerung niedergeschrieben. Breslau, 1840, Bd. I–VI.

Теперь же на лекции Шталя никто не ходит, Шеллинг умолк,10
…Шеллинг умолк… – Шеллинг прекратил чтение лекций в 1842 г. из-за появления в печати, без его разрешения, его курса лекций в университете с критическими замечаниями Генриха Паулуса (1761–1851), теолога-рационалиста.

Стеффенс умер, Беттина перестала красить свои волосы… Один Вердер с прежним жаром комментирует логику Гегеля, не упуская случая приводить стихи из 2-й части «Фауста»; но увы! – перед «тремя» слушателями, из которых только один немец, и тот из Померании. Что я говорю! Даже та юная, новая школа,11
…юная, новая школа… – Литературная группа «Молодая Германия», возникшая в 1830-х годах, находилась первоначально под влиянием Генриха Гейне и Людвига Берне (1786–1837). Отражая в своих художественных и публицистических произведениях оппозиционные настроения мелкой буржуазии, писатели «Молодой Германии» (К. Гуцков, Л. Винбарг, Т. Мундт и др.) выступали в защиту свободы совести и печати. Взгляды младогерманцев отличались незрелостью и политической неопределенностью. Впоследствии большинство из них превратилось в буржуазных либералов. Критика «Молодой Германии» содержится в статье Ф. Энгельса «Александр Юнг. „Лекции о современной литературе немцев“» (Deutsche Jahrbücher für Wissenschaft und Kunst, 1842, № 160, 161, 162 от 7, 8, 9 июля). К «Молодой Германии» в этот период критически относились В. Г. Белинский (Белинский, т. VI, с. 695) и В. П. Боткин. В статье «Германская литература» Боткин, критикуя писателей-младогерманцев, отметил революционных поэтов Гервега и Фрейлиграта, а также Л. Фейербаха и Б. Бауэра (см.: Отеч Зап, 1843, XXVI, отд. VI, с. 35, и XXVII, отд. VI, с. 37–59).

Которая так смело, с такой уверенностью в свою несокрушимость подняла тогда свое знамя, даже та школа успела исчезнуть из памяти людей. Бруно Бауер живет здесь, но никто его не видит, никто о нем не слышит;12
Бруно Бауэр живет здесь, но никто его не видит, никто о нем не слышит… – Бруно Бауэр (1809–1882) – немецкий философ-идеалист, виднейший младогегельянец. Резкая критика его взглядов дана в работах К. Маркса и Ф. Энгельса «Святое семейство» и «Немецкая идеология». В библиотеке Тургенева сохранился ряд книг Б. Бауэра. Произведения Б. Бауэра за их радикализм были запрещены в Германии и преследовались законом, о чем неоднократно говорит Фарнгаген (см. Фарнгаген. Указ. соч., т. II, III, IV).

На днях я встретил в концерте человечка прилизанного и печально-смиренного… Это был Макс Штирнер.13
…на днях я встретил в концерте человечка ~ Это был Макс Штирнер. – Макс Штирнер (псевдоним Каспара Шмидта, 1806–1856) – немецкий философ, младогегельянец, один из идеологов буржуазного индивидуализма и анархизма. Реакционная сущность его учения вскрыта в работах К. Маркса и Ф. Энгельса «Святое семейство» и «Немецкая идеология». Упоминание о «нашумевшей» книге Штирнера и об отрицательном отношении к ней Белинского см. в кн.: Анненков П. В. Воспоминания и критические очерки, отд. III. СПб., 1881, с. 198–200.

Впрочем, понятно, почему их забыли; Фейербах не забыт, напротив!14
Впрочем, понятно, почему их забыли; Фейербах не забыт, напротив! – Тургенев, отмечая падение популярности младогегельянцев, намекает на то, что идеалистический индивидуализм Б. Бауэра и М. Штирнера противоречил материалистическим, социальным и революционным требованиям немецкого общества накануне революции 1848 г. Книгу Л. Фейербаха «Сущность христианства» Тургенев цитировал в 1842 г. в письменных ответах на магистерских экзаменах (см.: Т, Сочинения, т. XII, с. 429). В письме к П. Виардо от 26 ноября (8 декабря) 1847 г. он назвал немецкого философа «самым замечательным немецким писателем» (наст. изд., Письма, т. I). В библиотеке Тургенева сохранился ряд книг Фейербаха (см.: Горбачева В. Н. Молодые годы Тургенева. Казань, 1926).

Повторяю: литературная, теоретическая, философская, фантастическая эпоха германской жизни, кажется, кончена.15
…литературная, теоретическая, философская, фантастическая эпоха ~ кончена. – Тургенев, по-видимому, разумеет период, о котором Энгельс говорит в статье «Положение в Германии» так: «С 1834 до 1840 г. в Германии замерло всякое общественное движение» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 578). С этим периодом писатель был хорошо знаком, так как в 1838–1841 гг. учился в Германии.

В последнее время, вы знаете, богословские распри сильно волновали немецкие души… Законное существование «немецких католиков» (Deutsch-Katholiken), наконец, признано; до сих пор еще не решен спор о непринятии д-ра Руппа (немецкого католика) в Общество Густава-Адольфа (Gustav Adolf’s-Verein), учрежденное для поддержания протестантских приходов в католических землях, хотя общее мнение выразилось в пользу Руппа… Генгстенберг все еще хлопочет о привитии кальвинизма к евангелическому вероисповеданию…16
…богословские распри сильно волновали ~ евангелическому вероисповеданию… – В Германии в 40-е годы происходила ожесточенная борьба между правительством и официальной церковью, с одной стороны, и различными сектами протестантов и католиков – с другой (Засс. Указ. соч., с. 177–180; Дронке. Указ. соч., т. I, с. 157–159). «Немецкие католики», отвергая главенство папы, многие догмы и обряды католической церкви, стремились приспособить католицизм к нуждам развивавшейся немецкой буржуазии. Юлиус Рупп (1809–1884) – немецкий пастор, преподаватель философии и литературы, один из основателей общества «немецких католиков», по настоянию министра просвещения Эйхгорна был исключен в 1846 г. из Общества Густава Адольфа, что вызвало возмущение в широких общественных кругах. Общество Густава Адольфа возникло в 1832 г., в 200-летнюю годовщину смерти шведского короля Густава II Адольфа, ревностного поборника протестантизма; энергичная деятельность этого общества в Германии вызывала раздражение и недоверие правительственных кругов (Фарнгаген. Указ. соч., т. II, с. 389). Э. В. Генгстенберг (1802–1868) – теолог, профессор Берлинского университета, ярый враг Гегеля и рационализма, поборник пиетизма – способствовал в этот период антиправительственным демонстрациям (см. Дронке. Указ. соч., т. I, с. 19).

Так; но вы ошибетесь, если примете все эти движения, споры и распри за чисто богословские;17
…но вы ошибетесь, если примете все эти движения, споры и распри за чисто богословские… – Политический характер религиозной борьбы в Германии отметил Ф. Энгельс в статье «Недавняя бойня в Лейпциге. Рабочее движение в Германии» (The Northern Star, 1845, № 409, 13 сентября).

Под этими вопросами таятся другие… Дело идет об иной борьбе. Вы легко можете себе представить, какие смешные и странные виды принимает иногда, говоря словами Гегеля, Логос (или Мысль, или Дух, или прогресс, или человечество – названий много в вашем распоряжении), добросовестно, медленно и тяжко развиваемый германскими умами… но от смешного до великого тоже один шаг… Особенно теперь все здесь исполнены ожиданья…18
Вы легко можете себе представить ~ исполнены ожиданья… – Тургенев, говоря о многообразии «видов» абстрактных идей спекулятивной философии Гегеля (Логос, Дух, Мысль) и более конкретных понятиях младогегельянцев (прогресс, человечество), имеет в виду также, судя по контексту («названий много в нашем распоряжении»), многообразие социальных категорий (общее благо, формы собственности, разделение труда, производство и т. д.), которые противополагались в немецкой печати абстрактным философским идеям.
Бакунин в статье «Реакция в Германии» пишет о тревожном настроении в Германии и других странах: «…бедные классы <…> составляющие народ <…> занимают повсюду угрожающее положение <…> Все народы и все люди полны известных предчувствий…» (Корнилов, Годы странствий, с. 197). «Тревожное» настроение в Германии отмечает в своем дневнике 1847 г. Фарнгаген фон Энзе, говоря, что между народом и правительством – разрыв, «все классы общества жаждут перемен», «знать боится восстания» (Фарнгаген. Указ. соч., т. IV, с. 8, 17, 25 и др.).

На днях появилась здесь книга пресмешная и претяжелая, впрочем, очень строгая и сердитая, некоего г. Засса; он разбирает берлинскую жизнь по частичкам, и за недостатком других «элементов или моментов» общественности, с важностью характеризует здешние главные кондитерские… Первое издание этой книги уже разошлось. Это факт замечательный. Он показывает, до какой степени берлинцы рады критическому разбору своей общественной жизни и как им бы хотелось другой…19
На днях появилась здесь книга ~ и как бы им хотелось другой. – В книге Засса (см. выше) семь глав: 1. Квартиры. 2. Кондитерские. 3. Общественные места. 4. Партии и партийная борьба. 5. Театр. 6. Работа и заработная плата. 7. В обществе. Кондитерские, по мнению Засса (как и по мнению Дронке), заменяли клубы для всевозможных партий и общественных группировок. В задних комнатах имелись читальные кабинеты, снабжаемые газетами по вкусу посетителей. В кондитерской Стенли (Stenely), которую посещают радикалы и либералы, имеется «красная комната», где «ораторствуют». В этой кондитерской Тургенев в 1847 г., по-видимому, бывал с Герценом и Г. Мюллер-Штрюбингом и встречался там с Б. Ауэрбахом (1812–1882 ) (Герцен, т. XI, с. 169–172).

Искусство здесь – увы!.. Представители искусства в Берлине все старики (Корнелиус, Раух, ваятель Тик, Шадов, Бегас – уже ветераны); от их произведений веет холодом и смертью, смертью уже потому, что они почти все заняты сооружением и украшением могильных склепов, надгробных и других памятников. Возле собора воздвигается «Campo Santo» на манер итальянских (как, например, в Пизе, Болонье); Корнелиусу заказаны фрески… Я видел некоторые из них. Их без особого комментария понять нельзя; композиция иногда довольно удачна, но Корнелиус презирает колорит – и, как почти все нынешние художники, – эклектик, аллегорист и подражатель, хотя видно, что ему очень бы хотелось быть оригинальным.20
Искусство здесь – увы!.. ~ быть, оригинальным. – Тургенев, относясь отрицательно к современному немецкому изобразительному искусству, отмечает эклектизм и отрыв от современной жизни даже у наиболее прогрессивных мастеров с реалистическими тенденциями – скульптора И. Г. Шадова (1764–1850), автора многих памятников и статуи Победы, его учеников – скульптора X. Д. Рауха (1777–1857), скульптора X. Ф. Тика (1776–1851), автора группы «Диоскуры» на перистиле музея и «Нимфы» на фронтоне реставрированного после пожара оперного театра. В статье критикуется и реакционное направление позднего романтизма в немецком искусстве – школа «назарейцев», возникшая в Риме среди работавших там немецких художников – П. Корнелиуса (1783–1867) и др., которые пришли к апологии реакционно-национальных устоев монархизма и католицизма. Campo-Santo – усыпальница королевского дома.

«Ich trinke gern aus dem frischen Quell»1
«Я пью охотно из свежего источника» (нем. ).

, – говорит Гёте, то есть я лучше пойду любоваться фресками Микель-Анджело или Орканьи…21
…пойду любоваться фресками Микель-Анджело или Орканьи… – Тургенев имеет в виду фрески Микеланджело Буонарроти на плафоне Сикстинской капеллы Ватиканского дворца и фрески художника старой флорентийской школы А. Орканьи (1308–1368) в капелле Строцци во Флоренции.

Что мне из этого «пленной мысли раздраженья»?22
…«пленной мысли раздраженъя»? – Измененная цитата из стихотворения Лермонтова «Не верь себе» (1839).

– Со времени моего пребывания здесь фасад музеума раскрасили альфреско, и довольно плохо, нечего сказать. Тут же поставили «Амазонку» Кисса; эта группа очень хороша, особенно лошадь. Новых зданий в Берлине не видать. Театр перестроен после пожара 1843 года. Он отделан очень, даже слишком богато, но во многом грешит противу вкуса. В особенности неприятны искривленные статуи à la Bernini, поставленные между главными ложами. Приторно-сладкий, голубоватый фон картин на потолке тоже вредит общему впечатлению. Над сценой находятся портреты четырех главных немецких композиторов: Бетговена, Моцарта, Вебера и Глука… Грустно думать, что первые два жили и умерли в бедности (могила Моцарта даже неизвестна), а Вебер и Глук нашли себе приют в чужих землях, один в Англии, другой во Франции. – Я с большим удовольствием увидел и услышал снова Виардо. Голос ее не только не ослабел, напротив, усилился; в «Гугенотах» она превосходна и возбуждает здесь фурор. Знаменитая Черито гоже здесь. Она очень мила, но до Талиони, до Эльслер, даже до Карлотты Гризи, ей, «как до звезды небесной», далеко. Дрейшок дал здесь два концерта: это барабанщик, а не пианист; но техника его изумительна.23
Я с большим удовольствием увидел и услышал снова Виардо ~ техника его изумительна. – Тургенев, называя имена иностранных артистов, гастролировавших зимой 1847 г. в Берлинском оперном театре, по-видимому, сознательно умалчивает о немецких исполнителях. Засс в своей книге, в главе «Театр», называет современный немецкий театр позорной страницей в культуре Германии и указывает на то, что народный театр еще не создан (указ. соч., с. 185–242). О длительных гастролях П. Виардо в Германии см. наст. изд., Письма, т. I; о них много писали русские газеты и журналы – «Северная пчела», «Современник» и др. Тургенев слушал знаменитую певицу в «Гугенотах» не только в Берлине, но и в Дрездене 14 (26) мая вместе с Белинским (Белинский, т. XII, с. 366). Ф. Черито (р. 1821) – известная балерина. М. Тальони (1804–1884) – знаменитая балерина, гастролировавшая и Берлине, Париже, Лондоне, Петербурге. Фанни Эльслер (1810–1878) – выдающаяся танцовщица. Карлотта Гризи (1821–1896) – итальянская танцовщица, двоюродная сестра знаменитой певицы Джулии Гризи. А. Дрейшок (1818–1869) – известный пианист; был профессором Петербургской консерватории, поражал техникой левой руки.

Здесь с прошлого года существует заведенье, которого недостает в Петербурге. Это огромный кабинет для чтения24
Это огромный кабинет для чтения… – «Кабинет для чтения» (Zeitlingshalle), организованный радикальным писателем и общественным деятелем Ю. Шиндлером (1818–1885; псевдоним Юлиус Траун), явился, по словам Засса, серьезным конкурентом для кондитерских (указ. соч, с. 83).

С 600-ми (говорю – шестью стами) журналами. Из них, разумеется, две трети (почти все немецкие) очень плохи; но все-таки нельзя не отдать полной справедливости учредителю. Немецкая журналистика действительно теперь никуда не годится.25
Немецкая журналистика действительно теперь никуда не годится. – В отличие от Тургенева, Дронке отмечает необычайный «подъем» в этот период газетной прессы. Несмотря на тяжелый цензурный режим, немецким газетам в этот период удалось сохранить «независимое положение и влиять на общественное мнение». Среди рабочих были популярны органы социалистических партий: «Trierische Zeitung», «Gesellschaftsspiegel», «Westphälische Dampfboot» и др. В тяжелом положении, по мнению Дронке, находились правительственные газеты, которым, учитывая создавшуюся политическую ситуацию, приходилось хитрить, изворачиваться, противоречить самим себе (Дронке. Указ. соч., т. II, с. 73–93).

Вот пока всё, что я могу вам сообщить любопытного. Повторяю: я нашел в Берлине перемену большую, коренную, но незаметную для поверхностного наблюдателя: здесь как будто ждут чего-то, все глядят вперед; но «пивные местности» (Bier-Locale, так называются комнаты, где пьют этот недостойный и гнусный напиток) также наполняются теми же лицами; извозчики носят те же неестественные шапки; офицеры так же белокуры и длинны и так же небрежно выговаривают букву р ; все, кажется, идет по-старому. Одни Eckensteher (комиссионеры) исчезли, известные своими оригинальными остротами.26
Одни Eckensteher (комиссионеры ) исчезли, известные ~ остротами. – Тургенев выражается очень осторожно: «комиссионеров», т. е. рассыльных, сгубила не цивилизация, а жандармерия. В дневнике Фарнгагена фон Энзе имеются записи дерзких политических острот и сатирических сценок «комиссионеров», злостно высмеивавших прусского и саксонского короля. Министр юстиции Савиньи в 1847 г. утверждал, что «власть в руках комиссионеров и еврейских юнцов» (Фарнгаген. Указ. соч., т. III, с. 358).

Цивилизация их сгубила. Сверх того, завелись омнибусы, да некто г-н Кох показывает странное, допотопное чудище – Hydrarchos, которое, по всей вероятности, питалось акулами и китами.27
некто г-н Кох показывает ~ акулами и китами – В Берлинском музее в этот период демонстрировался найденный профессором А. Кохом скелет ископаемого пресмыкающегося – «нечто среднее между ящерицей и змеей» (Фарнгаген. Указ. соч., т. IV, с. 6).

Да еще – чуть было не забыл! В «Тиргартене» другой индивидуум, по прозванию Кроль, выстроил огромнейшее здание, где каждую неделю добрые немцы собираются сотнями и «торжественно едят» (halten ein Festessen) в честь какого-нибудь достопамятного происшествия или лица, лейпцигского сраженья, изобретенья книгопечатания, Ронге, Семилетней войны, столпотворенья, мироздания, Блюхера и других допотопных явлений.28
…Кроль, выстроил огромнейшее здание ~ и других допотопных явлений. – Об увеселительном заведении Кроля в Тиргартене, посещаемом золотой молодежью, финансовыми тузами и женщинами полусвета, обстоятельно писал П. Фурман в «Письмах редактору» (1847 г.), отмечая злостные карикатуры, покрывавшие стены этого роскошного заведения, на прогрессивные явления жизни, на немцев, вынужденных эмигрировать (СПб Вед, 1847, № 26, 4 февраля). Тургенев, давая свой, исполненный сарказма, явно вымышленный перечень «допотопных явлений», в честь которых устраивались ужины у Кроля, пародирует «программу увеселений», тонко намекая на современные политические события. Иоганн Ронге (1813–1887) – основатель «немецкого католицизма», был в 1844 г. лишен епископского сана и отлучен от церкви. Народная демонстрация в 1845 г. в Лейпциге, протестовавшая против этого акта, была расстреляна по приказу принца Иоганна Саксонского, что отметил Ф. Энгельс в статье «Недавняя бойня в Лейпциге. – Рабочее движение в Германии» Упоминание Тургенева о «лейпцигском сражении» (происходившем в 1813 г.) – намек на «лейпцигскую бойню». «Изобретение книгопечатания» – вероятно, намек на строгости прусской цензуры (см.: Дронке. Указ. соч., т. I, с. 304–310). «Семилетняя война» (1756–1763) была связана с борьбой за Силезию – область, очень рано капитализованную, известную своим ткацким производством и металлургической промышленностью, где с конца XVIII в. происходили крестьянские восстания и волнения рабочих. Стачки силезских ткачей в 1844 г., бывшие первым массовым выступлением в Германии, положили начало другим стачкам – печатников, железнодорожников и т. д. (см. Дронке. Указ. соч., т. I, с. 285–302). Г. Блюхер (1742–1819) – прусский фельдмаршал, герой освободительной войны 1813–1814 гг. против Наполеона, когда в стране фактически не было короля, его участие решило исход сражения при Ватерлоо (1815). «Столпотворением» Тургенев, по-видимому, называет бурные события «народного волнения», разыгравшиеся в ночь на 23 июня 1845 г. возле заведения Кроля, когда разъяренная толпа бросала камни в ненавистного наследника престола (будущего короля Фридриха Вильгельма IV), постоянного посетителя этого заведения, смяла полицию и жандармерию и была усмирена вызванными войсками (см. Фарнгаген. Указ. соч., т. III, с. 99).

В следующем письме я вам еще кой-что расскажу о Берлине; о многом я даже не упомянул… но не все же разом.

Примечания

Печатается по тексту первой публикации.

В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. XII, с. 316–319. Авторство Тургенева установлено на основании писем Белинского к В. П. Боткину В. Ф. Саводником («Забытые страницы И. С. Тургенева». М., 1915, с. 4–7).

Автограф неизвестен.

Первое «письмо из Берлина» датировано в тексте «Современника» 17 февраля (1 марта) 1847 г. Тургенев приехал в Берлин в конце января 1847 г.

Поездка Тургенева в Германию была предпринята в связи с желанием писателя присутствовать на предстоявших выступлениях П. Виардо в Берлинской опере (см. письмо к П. Виардо от 28 ноября (10 декабря) 1846 г. – Наст. изд., Письма, т. I).

«Письма из Берлина», судя по заглавию и помете «Письмо первое» в печатном тексте, должны были составить целую серию; но дальнейших писем Тургенев за всё пребывание в Берлине, откуда он выехал 13 (25) мая, сопровождая больного Белинского, не напечатал и, вероятнее всего, не написал, несмотря на обещание в конце первого письма.

Германия в этот период переживала предреволюционную ситуацию, которая назревала в стране уже с начала 40-х годов. Характеристика социальных группировок дана в работе К. Маркса и Ф. Энгельса «Немецкая идеология» (1845–1846), а также в серии статей Ф. Энгельса в английской периодической печати «Положение в Германии» (The Northern Star, 1845, № 415, 25 октября; № 417, 8 ноября и 1846, № 438, 4 апреля); «Прусская конституция» (The Northern Star, 1847, № 489, 6 марта). Материалом для «Писем из Берлина», кроме личных впечатлений, послужили Тургеневу современные немецкие книги, брошюры, газеты, журналы, а также беседы с немецкими и русскими друзьями в Берлине – К. А. Фарнгагеном фон Энзе, Г. Мюллером-Штрюбингом (1810–1893), А. И. Герценом и др.

К. А. Фарнгагена фон Энзе (1785–1858) Тургенев посетил дважды – 9 (21) февраля и 7 (19) марта 1847 г. (Varnhagen von Ense К. A. Tagebücher. Leipzig, 1862, Bd. IV, S. 32, 45). В «Письмах из Берлина» явно ощущаются отголоски бесед с немецким писателем, который в своем дневнике с большой остротой и очень детально отразил нарастание революционных настроений в Германии, волнения среди рабочих, антиправительственные выступления студентов и избиения их полицией, действия правительства – аресты, всевозможные запреты, притеснение университетов, политические процессы. В дневнике отмечается «безумный ужас аристократии перед призраком коммунизма» (Фарнгаген. Указ. соч., т. III, с. 316). Вопрос о коммунизме в этот период дебатировался в газетах, на публичных лекциях. В 1846 г. в Германии почти одновременно вышли в свет книги авторов демократического направления – Ф. Засса (1819–1851) и Э. Дронке (1822–1891), написанные под влиянием работы Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» (1842) и отметившие с большой остротой социальный антагонизм в Германии и тяжелое положение пролетариата (см.: Фриман М. И. Критический обзор источников и литературы о берлинском пролетариате накануне революции 1848 г. – Уч. зап. Ярослав, пед. ин-та, 1945, вып. 7, с. 16–17). Эти книги следующие: Sass F. Berlin in seiner neuesten Zeit und Entwickelung. Leipzig, 1846 (Тургенев прочел эту работу и упоминает ее в своем очерке); Dronke E. Berlin. 1846 (за эту нашумевшую книгу автор подвергся двухлетнему заключению; Фарнгаген неоднократно упоминает ее в своем дневнике; Тургенев, судя по замечаниям в его «Письмах из Берлина», вероятно, читал ее; книга переиздана в 1953 г. в ГДР). Ему, видимо, известен был также очерк студента Г. Грюнтхольцера «Наблюдения молодого швейцарца в Фойгтланде» о тяжелом быте рабочих и ремесленников берлинского предместья Voigtland, приложенный к нашумевшей книге Беттины Арним «Dies Buch gehört dem König», Berlin, 1844. Тургенев был знаком и со статьей М. А. Бакунина «Реакция в Германии», в которой подвергнута острой критике культурная, социальная и политическая отсталость Германии (статья напечатана в 1842 г. под псевдонимом Jules Elysard в «Deutsche Jahrbücher für Wissenschaft und Kunst», №№ 247–251).

В «Письмах из Берлина» содержится резкая критика современной Германии. Этот очерк, несмотря на небольшой объем и лаконичность, насыщен общественным содержанием. Однако обо всем писатель говорит иносказательно, намеками, «эзоповским языком». В незначительных деталях повседневной жизни Берлина ощущается подтекст, расшифровку которого автор подсказывает заявлениями о «больших переменах», «ожидании перемен», о «движении вперед», навстречу неизбежным революционным событиям. Недомолвки подчеркиваются многоточиями, характерными для всей статьи.

Очерк Тургенева вызвал возражения со стороны либерального западника Н. А. Мельгунова, критиковавшего Тургенева в статье «Бурши и филистеры» за односторонность, противоречивость и поверхностность его суждений о Германии (Отеч Зап, 1847, № 8, «Смесь», с. 152–153). Белинский, отказавшийся напечатать статью Мельгунова в «Современнике», писал 22 апреля ст. ст. 1847 г. В. П. Боткину: «…не напечатаем статьи „Бурши и филистеры“ <…> нельзя в „Современнике“ допустить того, что говорится в статье против Тургенева <…> если б Тургенев судил и односторонне, его односторонность жива, оригинальна; а его письмо о Берлине, как ни коротко оно, было замечено и скрасило наш журнал…» (Белинский, т. XII, с. 355).

Условные сокращения

Архивохранилища

ГБЛ - Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина (Москва).

ГИМ – Государственный исторический музей (Москва).

ГПБ – Государственная публичная библиотека имени M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).

ИРЛИ – Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (Ленинград).

ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).

ЦГАОР – Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва).

ЦГИАЛ – Центральный государственный исторический архив (Ленинград).

Печатные источники

Анненков – Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960.

Белинский – Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М.: Изд-во АН СССР, 1953–1959, т. I–XIII.

Б-ка Чт – «Библиотека для чтения» (журнал).

BE – «Вестник Европы» (журнал).

Вольф, Хроника – Вольф А. И. Хроника Петербургских театров с конца 1826 до начала 1881 года. СПб., 1877–1884, ч. I–III.

Герцен – Герцен А. И. Собр. соч.: В 30-ти т. М.: Наука, 1954–1965.

Достоевский – Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30-ти т. Художественные произведения. Т. I–XVII. Л.: Наука, 1972.

Житова – Житова В. Н. Воспоминания о семье И. С. Тургенева. Тула, 1961.

ИВ – «Исторический вестник» (журнал).

Корнилов. Годы странствий – Корнилов А. А. Годы странствий Михаила Бакунина. Л.; М., 1925.

Лит Арх – Литературный архив: Материалы по истории литературы и общественного движения / Ин-т рус. лит. – Пушкинский Дом. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1938–1953. Т. 1–4.

Лит-библиол сб – Литературно-библиологический сборник / Под ред. Л. К. Ильинского. Пг., 1918. (Труды Комис. Рус. библиол. об-ва по описанию журналов XIX в.; Вып. 1).

Лит Мысль – Литературная мысль: Альманах. Пг., 1922, Л., 1925. Т. I–III.

Лит Насл – Литературное наследство. М.: Наука, 1931–1977. Т. 1–86.

Некрасов - Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем/Под общ. ред. В. Е. Евгеньева-Максимова, А. М. Еголина и К. И. Чуковского. М., 1948–1953. Т. I–XII.

H Мир – «Новый мир» (журнал).

Отеч Зап – «Отечественные записки» (журнал).

Переписка Грота с Плетневым – Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым / Под ред. К. Я. Грота. СПб., 1896. Т. I–III.

Петербургский сборник – «Петербургский сборник», изданный Н. Некрасовым. СПб., 1846.

Письма к Герцену – Письма К. Дм. Кавелина и Ив. С. Тургенева к Ал. Ив. Герцену. С объясн. примеч. М. Драгоманова. Женева, 1892.

Пушкин – Пушкин. Полн. собр. соч. М.: Изд-во АН СССР, 1937–1949. Т. 1–16.

Рус Бог-во – «Русское богатство» (журнал).

Рус Вед – «Русские ведомости» (газета).

Рус Мысль – «Русская мысль» (журнал).

Рус Пропилеи – Русские Пропилеи. Материалы по истории русской мысли и литературы. Собрал и подготовил к печати М. О. Гершензон. М., 1915–1916. Т. 1–4.

Рус Сл – «Русское слово» (журнал).

Рус Ст – «Русская старина» (журнал).

Сев Вестн – «Северный вестник» (журнал).

Сев Пчела – «Северная пчела» (газета).

Совр – «Современник» (журнал).

Т и его время - Тургенев и его время. Первый сборник под ред. Н. Л. Бродского. М., 1923.

Т и круг Совр – Тургенев и круг «Современника»: Неизданные материалы, 1847–1861. М.; Л., 1930.

Т, ПСС, 1883 - Тургенев И. С. Полн. собр. соч. Посмертное издание. СПб., тип. Глазунова, 1883. Т. 1–10.

Т, ПСС, 1897 - Тургенев И. С. Полн. собр. соч. 4-е изд. тип. Глазунова. СПб., 1897. Т. 1–10.

Т, ПСС, 1898 («Нива») – Тургенев И. С. Полн. собр. соч.: В 12 т. Приложение к журналу «Нива». Изд. А. Ф. Маркса. СПб., 1898; Пг.: Лит. – изд. отд. Наркомпроса, 1919.

Т, ПСС и П, Сочинения – Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28-ми т. Соч. в 15-ти т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960–1968.

Т, ПСС и П, Письма – Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28-ми т. Письма в 13-ти т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961–1968.

Т сб, вып. 1– 5 – Тургеневский сборник: Материалы к Полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева. Л., 1964–1969. Вып. 1–5.

Т, сб (Бродский) – И. С. Тургенев: Материалы и исследования. Сборник / Под ред. Н. Л. Бродского. Орел, 1940.

Т, Соч, 1880 - Сочинения И. С. Тургенева. М.: Насл. бр. Салаевых, 1880. Т. 1–10.

Т, Сочинения – Тургенев И. С. Сочинения / Под ред. К. Халабаева и Б. Эйхенбаума. М.; Л., 1929–1934. Т. I–XII.

Т, СС – Тургенев И. С. Собр. соч. В 12-ти т. М., 1953–1958.

Т, СС («Огонек») – Тургенев И. С. Собр. соч. / Под ред. Н. Л. Бродского, И. А. Новикова, А. А. Суркова. Прил. журн. «Огонек». Т. I–XI. М.: Правда, 1949.

Т, Стих, 1885 - Стихотворения И. С. Тургенева. СПб., 1885.

Т, Стих, 1891 - Стихотворения И. С. Тургенева. 2-е изд. СПб., 1891.

Т, Стих, 1950 - Тургенев И. С. Стихотворения. Л., 1950. (Б-ка поэта. Малая серия).

Т, Стих, 1955 - Тургенев И. С. Стихотворения. Л., 1955 (Б-ка поэта. Малая серия, 3-е изд.).

Т, Стихотворения и поэмы, 1970 - Тургенев И. С. Стихотворения и поэмы. / Вступит, статья, подготовка текста и примечания И. Ямпольского. Л., 1970. (Б-ка поэта. Большая серия).

Центрархив, Документы – Документы по истории литературы и общественности. – И. С. Тургенев. М.; Пг.: Центрархив РСФСР, 1923. Вып. 2.

195 лет назад родилась знаменитая французская певица и композитор Полина Виардо. В наших краях она известная не только как певица, но и как любовь всей жизни писателя Ивана Сергеевича Тургенева, который влюбился в нее в 1843 году и, покоренный её голосом, путешествовал за ней по всей Европе. Литературоведы до сих пор спорят о том, каким был истинный характер взаимоотношений замужней певицы и писателя. Кто-то считает, что они были просто близкими друзьями, а кто-то полагает, что один из сыновей Виардо также и сын Тургенева. Портал публикует выдержки из писем Тургенева, адресованных Полине, чтобы читатели сами могли дать оценку отношениям этих двух талантливых людей.

1. Находясь в Европе Тургенев часто скучал за родными краями. Но возвращаясь в Россию начинал еще больше скучать по Виардо. Он старался быть как можно ближе к ней и её семье, даже сдружился с её мужем Луи, который относился к чувствам писателя с пониманием. О том, как он скучает, Тургенев писал Полине неоднократно.

"Дорогая моя, хорошая m-me Виардо, theuerste, lieb-ste, beste Frau, как вы поживаете? Дебютировали ли Вы уже? Часто ли думаете обо мне? Нет дня, когда дорогое мне воспоминание о вас не приходило бы на ум сотни раз; нет ночи, когда бы я не видел Вас во сне. Теперь, в разлуке, я чувствую больше, чем когда-либо, силу уз, скрепляющих меня с Вами и с Вашей семьей; я счастлив тем, что пользуюсь Вашей симпатией, и грустен оттого, что так далек от Вас! Прошу небо послать мне терпения и не слишком отдалять того, тысячу раз благословляемого заранее момента, когда я Вас снова увижу!"

2. Иван Сергеевич беспокоился о здоровье певицы, так как очень любил её голос. Кстати, Виардо голос все-таки потеряла в 1863 году и в дальнейшем только преподавала вокал.

"Итак, Вы решительно поете Пророка, и все это делаете Вы, всем управляете... Не утомляйтесь чрезмерно. Заклинаю Вас небом, чтобы я знал наперед день первого представления... В этот вечер в Куртавенеле лягут спать не раньше полуночи. Сознаюсь Вам, я ожидаю очень, очень большого успеха. Да хранить Вас Бог, да благословит Он Вас и сохранить вам прекрасное здоровье. Вот все, что я у Него прошу; остальное - зависит от Вас".

"Я ходил сегодня взглянуть на дом, где я впервые семь лет тому назад имел счастье говорить с Вами. Дом этот находится на Невском, напротив Александринского театра; ваша квартира была на самом углу, - помните ли Вы? Во всей моей жизни нет воспоминаний более дорогих, чем те, которые относятся к Вам... Мне приятно ощущать в себе после семи лет все то же глубокое, истинное, неизменное чувство, посвященное вам; сознание это действует на меня благодетельно и проникновенно, как яркий луч солнца; видно, мне суждено счастье, если я заслужил, чтобы отблеск вашей жизни смешивался с моей! Пока живу, буду стараться быть достойным такого счастья; я стал уважать себя с тех пор, как ношу в себе это сокровище. Вы знаете, - то, что я Вам говорю, правда, насколько может быть правдиво человеческое слово... Надеюсь, что Вам доставит некоторое удовольствие чтение этих строк... а теперь позвольте мне упасть к Вашим ногам."

4. Кроме этого Виардо следила за работой Тургенева. Он часто описывал ей чем занят, высылал черновики своей прозы на одобрение. Полина с интересом читала их, переводила на французский и постоянно мотивировала Ивана Сергеевича много работать, а не зарывать свой талант в землю. Как талантливого писателя, она его очень уважала.

"Нет более тростника! Ваши канавы вычищены, и человечество свободно вздохнуло. Но это не обошлось без труда. Мы работали, как негры, в продолжение двух дней, и я имею право сказать мы, так как и я принимал некоторое участие. Если бы Вы меня видели, особенно вчера, выпачканного, вымокшего, но сияющего! Тростник был очень длинен, и его очень трудно было вырывать, тем труднее, чем он был хрупче. В конце-концов, дело сделано!

Уже три дня, что я один в Куртавенеле; и что же! Клянусь Вам, что я не скучаю. Утром я много работаю, прошу Вас верить этому, и я Вам представлю доказательство".

5. Ну и, наконец, нет ни одного письма, где Тургенев не рассыпался бы в комплиментах. И даже если они и остались только близкими друзьями, то можно с уверенностью сказать, что писатель любил Виардо и любил очень сильно.

"Это не мешает Вам быть чем-то чрезвычайно прекрасным... Видите ли, если бы там и сям на земле не было бы таких созданий, как Вы, то на самого себя было бы тошно глядеть... До завтра".

ВЛАДИМИР НАБОКОВ: "НЕСМОТРЯ НА ПРЕДАННОСТЬ ВИАРДО, ОН ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ОДИНОКИМ"

Личная жизнь Тургенева сложилась не очень счастливо. Единственная настоящая большая любовь его жизни - известная певица Полина Виардо-Гарсиа. Ее счастливое замужество не оставляло ему никакой надежды на собственное личное счастье, но тем не менее Тургенев был в прекрасных отношениях со всей ее семьей и посвятил ей всю жизнь. Где бы они не жили, он стремился поселиться рядом, а когда ее дочери выходили замуж, дал им приданое.

Ему вообще жилось гораздо лучше за границей, чем в России. Западные критики не выводили его из себя своими сокрушительными атаками. Он дружил с Мериме и Флобером. Книги его переводились на французский и немецкий языки. Единственный достойный русский прозаик, известный в литературных кругах Запада, Тургенев неизбежно считался не только величайшим, но в сущности единственным Русским Писателем, так что он купался в лучах славы и был преисполнен безоблачного счастья. Он поражал иностранцев обаянием и прекрасными манерами, но сталкиваясь с русскими писателями и критиками, тотчас же становился самодовольным и надменным. Он перессорился со всеми: с Толстым, Достоевским и Некрасовым. К Толстому он испытывал ревность, одновременно восхищаясь его гением. В 1871 г. Виардо поселились в Париже и рядом с ними - Тургенев. Несмотря на страстную преданность мадам Виардо, он чувствовал себя одиноким, ему остро не хватало собственной семьи и заботы. В письмах к друзьям он жаловался на одиночество, на "холод старости" и душевную усталость.